Мария КАРИХ

Всем хорошо известны имена руководителей столь секретной организации последнего времени: Евгения Максимовича Примакова, Вячеслава Ивановича Трубникова, Сергея Николаевича Лебедева. Сейчас директором Службы внешней разведки является Сергей Евгеньевич Нарышкин. Но кто первым возглавил Иностранный отдел ВЧК, с которого началась история СВР России?

Официальной датой рождения Службы внешней разведки Российской Федерации считается 20 декабря 1920 г., когда Дзержинский подписал приказ №169 «О создании Иностранного отдела (ИНО) ВЧК» (подробнее см. журнал «Национальная оборона» №2/2020). Первым его начальником стал советский дипломат Яков Христофорович Давтян.

Родился он 10 октября 1888 г. в селе Верхние Акулисы Нахичеванского края в семье мелкого торговца. Отец умер, когда мальчику исполнилось два года. Мать осталась с двумя детьми на руках, без средств к существованию. Но вскоре ее родной брат, служивший в Тифлисе, взял Якова к себе в дом. Здесь умный, но озорной мальчишка поступил в лучшую в городе 1-ю гимназию. Интересно, что в ней учились и замечательный русский поэт Николай Гумилев, и начальники советской внешней разведки Рубен Катанян и Владимир  Деканозов.

Весной 1907 г. Давтян закончил гимназию, а спустя два месяца жандармы, под чьим негласным надзором уже находился восемнадцатилетний юноша, докладывали начальству, что в Петербургском университете появился новый студент-крамольник.

В столице Российской империи Давтян продолжил активно участвовать в делах большевистской партии, в которую вступил еще гимназистом. Он был членом Петербургской организации РСДРП(б), работал в редакции газеты «Голос казармы», вел агитацию среди солдат. Через год его арестовали за революционную деятельность. Освободившись под залог, в мае 1908 г. Яков эмигрировал в Бельгию, где продолжил учебу и получил диплом инженера. В Брюсселе в бюро партийной организации он познакомился с небезыз­вестной Инессой Арманд, которая сыграла решающую роль в его судьбе. Но об этом чуть позже.

Во время Первой мировой войны Германия оккупировала Бельгию, но Давтян продолжал работу партийного пропагандиста, за что был арестован немцами и брошен в тюрьму.

В Россию Яков Христофорович вернулся лишь в августе 1918 г. Однако уже в начале 1919 г. он отправился в Париж в составе миссии Красного Креста (и И.Ф. Арманд тоже). Перед миссией стояла задача помочь возвратиться домой русским солдатам из экспедиционного корпуса, сражавшегося на Западном фронте. Однако выполнить ее было очень трудно, так как правительство Франции чинило всяческие препятствия. Но все же миссия добилась успеха, и к маю 1919 г. подавляющее большинство русских солдат вернулись на Родину, а вместе с ними и Давтян.

В Москве он обратился в ЦК партии с просьбой помочь ему устроиться на работу «с учетом приобретенного зарубежного опыта». В просьбе не отказали, но и помогли весьма своеобразно, о чем свидетельствует сохранившийся в архивах документ, датированный августом 1919 г.: «Тов. Давтяну поручается восстановление порядка в районе Киевского железнодорожного узла, прекращение бесчинств войсковых эшелонов, задержание дезертиров, выселение из вагонов всех лиц, коим по штатам пользование ими не положено. Тов. Давтян имеет право ареста с последующим преданием суду состоящего при нем Реввоентрибунала всех, не подчиняющихся его распоряжению, право пользования прямыми проводами, телефонными, телеграфными, право проезда в любом поезде и пользование отдельным паровозом...».

Яков Христофорович успешно справился и с этим заданием – порядок на  железнодорожном узле в Киеве был наведен.

Затем его срочно вызывают в Москву для работы в Народном комиссариате иностранных дел (НКИД). Там он, минуя «пролеты иерархической лестницы», назначается на должность заведующего отделом прибалтийских стран и Польши.

Вскоре добросовестным работником заинтересовались одна из самых могущественных организаций Советской России – ВЧК и лично Феликс Дзержинский, которому в тот момент нужен был образованный человек, не только владеющий иностранными языками, но и бывавший за границей. А порекомендовала Давтяна Дзержинскому Инесса Арманд, охарактеризовав бывшего коллегу по Красному Кресту как надежного и преданного Коммунистической партии товарища. Вопрос о назначении Якова Христофоровича решался на самом высоком уровне, ведь речь шла о серьезнейшей должности – начальника Иностранного отдела (ИНО) ВЧК. И на свет появился документ: «Из протокола Оргбюро ЦК от 12 ноября 1920 года. Просьбу т. Дзержинского удовлетворить. Откомандировать в его распоряжение т. Давтяна».

От столь неожиданного высокого назначения сначала Давтян даже немного растерялся. Одно дело дипломатия – это ему было знакомо, по крайней мере приходилось сталкиваться с некоторыми вопросами внешней политики. Разведка, да еще закордонная – дело тонкое и серьезное, совсем незнакомое. Но с присущим ему энтузиазмом Давтян приступил к созданию ИНО. Поскольку теперь Яков Христофорович трудился сразу в двух ведомствах, то решили, что в ИНО ВЧК в целях конспирации он будет работать под фамилией Давыдов.

Отдельные успехи и удачи радовали, придавали силы и уверенность, но самолюбие Якова Христофоровича страдало. Если в НКИД он был официальным руководителем отдела, то здесь, в ИНО, лишь «исполняющим обязанности руководителя». Подождав некоторое время, Давтян пишет служебную записку в Управление делами ВЧК с просьбой провести его «приказом по занимаемой должности». Но обращение осталось без ответа. Тогда Яков Христофорович решил вернуться на дипломатическую работу. В конце января 1921 г.  его назначают советником полномочного представителя РСФСР в Венгерской Советской Республике, правда, пока готовились документы, социалистическое правительство в Будапеште пало.

С января по апрель 1921 г. руководил внешней разведкой блестящий юрист Рубен Павлович Катанян. 10 апреля Давтян вернулся в ИНО ВЧК, но уже официальным его начальником. Он по-прежнему числился за двумя ведомствами.

За пятнадцать лет службы за рубежом Якову Христофоровичу пришлось поработать в Эстонии, Литве, Китае, Туве, Франции, Иране, Греции, Польше. Вместе с тем одно время он даже был ректором Ленинградского политехнического института. Это был поистине незаурядный человек – высочайшей работоспособности, энергичный, порой излишне эмоциональный и категоричный.

В архивах СВР России сохранилась интересная информация о деятельности Давтяна в Китае. В Пекин Яков Христофорович прибыл осенью 1922 г. Город встретил его промозглым ветром, серыми тучами, моросящим дождем. Настроение было под стать погоде, но Давтян не мог позволить себе хандрить, и уже через две недели писал своему преемнику на посту начальника Иностранного отдела Михаилу Трилиссеру: «Нашу работу здесь я считаю чрезвычайно важной и полагаю, что тут можно много сделать».

Спустя год Давтян с гордостью докладывает в Москву: «Несколько слов о нашей специальной работе. Она идет хорошо. Если вы следите за присылаемыми материалами, то, очевидно, видите, что я успел охватить почти весь Китай, ничего существенного не ускользает от меня. Наши связи расширяются. В общем, смело могу сказать, что ни один шаг белых на всем Дальнем Востоке не остается для меня неизвестным. Все узнаю быстро и заблаговременно».

Очень сложно у Якова Христофоровича складывались отношения с главой резидентуры ИНО в Пекине Аристархом Рыльским. Из писем Давтяна в Москву видно, что его оценка этого сотрудника часто зависела от настроения. Из письма от 9 декабря 1922 г.: «О Рыльском ничего плохого сказать не могу, но и особенно хвалить также. Он сильно подтянулся с моим приездом, и есть надежда, что он будет полезен. Посмотрим...». Вслед за ним в Центр уходит новое послание: «Я буду просить вас заменить Рыльского. Он абсолютно не справляется со своими заданиями, так как ленив и вял».

Через пару недель, 9 января 1923 г., новое письмо: «Вопреки моему прежнему мнению, Рыльский оказался более симпатичный, чем я ожидал. У него есть некоторая вялость в работе, но: он работает недурно и ведет себя очень хорошо. Я им почти доволен и прошу его не заменять, сработался он со мной хорошо». А вскоре Давтян вновь высказывался негативно в адрес Рыльского.

Тем временем ситуация в Китае не позволяла слишком много времени уделять личным симпатиям и антипатиям. Работать приходилось напряженно, так как именно «здесь узел мировой политики и ахиллесова пята не только мирового империализма, но и наша. И исключительно от нас зависит здесь завоевание прочных позиций на Дальнем Востоке» (строки из письма Давтяна в Москву).

Увлечение разведывательной работой не могло не сказаться на делах из сферы НКИД. Давтян все чаще стал получать телеграммы из этого наркомата с пожеланиями предпринять определенные усилия на чисто дипломатической стезе.

Давтян обиделся. Все чаще в письмах он жалуется на коллег по линии НКИД. И как-то раз в сердцах направил в Москву письмо: «Думаю, что Пекин будет моей последней работой в этом милом учреждении. Хочу работать в Москве или, в крайнем случае, на Западе. Предпочел бы с НКИД вообще порвать, ибо все-таки не могу ужиться с ними».

В 1938 г. Давтян был отозван в Москву, арестован по обвинению в принадлежности к «антисоветской террористической организации» и 28 июля расстрелян. 25 апреля 1957 г. его полностью реабилитировали в связи с отсутствием состава преступления.

Вот так безвременно оборвалась жизнь первого начальника Иностранного отдела ВЧК, заложившего основы создания профессионального аппарата внешней разведки. Имя Якова Давтяна увековечили на мемориальной доске в музее Службы внешней разведки Российской Федерации.