Аналитический центр по вопросам воздушно-космической обороны

Весь Ближний Восток оказался на грани большой войны. А уже сама возможность таких ударов заставила задуматься и по-хорошему пересмотреть в корне вопросы организации системы ПВО, а также определить способность использования новых, инновационных средств и способов борьбы со средствами поражения, аналогичными тем, которые применили хуситы.

Результатом беспрецедентного удара, нанесенного по крупнейшему в мире нефтеперерабатывающему заводу (НПЗ) в Абкайке и заводу рядом с месторождением Хурайс, принадлежащих компании Saudi Aramco, стало временное падение добычи углеводородов в Саудовской Аравии более чем вдвое – с 9,8 до 4,1 млн. баррелей в сутки, что составило почти 5 процентов мировой добычи нефти. При этом, по данным, представленным 18 сентября на брифинге саудовского Министерства обороны, НПЗ подвергся атаке восемнадцати беспилотников, а завод в Хурайсе – удару семи крылатых ракет, из которых только четыре поразили цели, остальные же до них не долетели, упав в пустыне.

Чтобы досконально разобраться, как такое могло произойти, надо оценить и проанализировать исходные данные, а именно – использованные хуситами средства воздушного нападения, а также состав и состояние системы ПВО Саудовской Аравии.

Как можно заключить, судя по представленным на брифинге фрагментам, это крылатые ракеты Quds-1 и беспилотники-камикадзе. Точное происхождение их неизвестно, но весьма вероятно (highly likely), что они собираются хуситами при помощи иранских специалистов и, возможно, из иранских же комплектующих.

И если придерживаться данной версии, то она подтверждается тем, что в июле с.г. правительство хуситов в Йемене уже демонстрировало на выставке эти свои новейшие «разработки», в т.ч. были представлены крылатая ракета Quds и БПЛА Samad-3.

Практически сразу после этого указанные вооружения были использованы против целей в приграничных с Йеменом районах Саудовской Аравии. Аналогичные беспилотники летом  2019 г. атаковали цели в глубине Аравийского полуострова, в том числе международный аэропорт Абу-Даби (ОАЭ). Кроме того, хуситы взяли на себя и ответственность за атаку на танкеры в Персидском заливе, заявив, что ее совершили их беспилотники, хотя США уверяли, что атака была совершена с моря иранским спецназом.

При этом ракета Quds является сильно упрощенной копией советской крылатой ракеты Х-55. В 2000-е годы эта ракета в обход существующих международных ограничений была приобретена Ираном у Украины (вместе с конструкторской документацией!), в дальнейшем – скопирована, но двигатель для нее иранцы сделать так и не смогли.

В итоге на иранской крылатой ракете (Soumar) установлен французский турбореактивный двигатель, а на хуситской Quds-1 – чешский (TJ-100), который по факту предназначен не для крылатых ракет, а для беспилотников.

Именно поэтому до сих пор считалось, что ракета Quds-1 способна преодолеть расстояние лишь до 700 км. В ударе же 14 сентября ей понадобилось преодолеть (при условии ее запуска с территории Йемена) более 1000 км. И это первый вопрос, на который пока нет ответа. Те же американцы считают, что ракеты были запущены с территории Ирана (а это около 300 км по прямой, если рассматривать пуск с другого берега Персидского залива). Саудовская Аравия полагает, что пуск мог быть осуществлен с юга Ирака, где базируются «поддерживаемые Ираном боевики» (а это более 600 км от пораженных целей).

Второй вопрос, который пока также повис в воздухе, – беспрецедентная точность удара. Судя по спутниковым снимкам, поражение инфраструктуры нефтяных объектов было точечным, а по саудовским данным, в цели небольшого размера попали все 18 участвовавших в атаке дронов и четыре из семи ракет.

Что же могло обеспечить такую точность при нанесении удара? Ведь ни Иран, ни тем более хуситы не имеют доступа к военным режимам функционирующих в настоящее время систем спутниковой навигации (GPS, ГЛОНАСС и др.), обеспечивающих эффективное применение высокоточного оружия, а открытый режим – для обычных пользователей – требуемую точность не обеспечивает. Теленаведение на цель возможно лишь на более скромных расстояниях. Да и, к примеру, самый продвинутый израильский барражирующий боеприпас (он же – дрон-камикадзе типа HAROP) теряет связь с оператором уже на удалении 200 км.

Ну и наконец вопрос третий, он же главный, – каким образом беспилотникам и крылатым ракетам удалось прорваться к важнейшим стратегическим объектам Саудовской Аравии, располагающей мощной и современной системой противовоздушной обороны. При этом средства воздушного нападения не только не были обстреляны и уничтожены, но они даже и не были обнаружены.

Чтобы понять это – рассмотрим состав и структуру саудовской системы ПВО.

Здесь несомненно надо понимать, что Саудовская Аравия, являясь крупнейшим государством на Аравийском полуострове, не скрывает своих претензий на роль региональной сверхдержавы и лидера исламского мира и, как следствие, не жалеет денег на строительство самой мощной в регионе армии и оснащение ее самыми современными вооружениями. Это подтверждает тот факт, что только у США Саудовская Аравия закупила в последнее время вооружения на $100 млрд., а на «защиту этой нефти» тратится $67,6 млрд. в год (оценка саудовского военного бюджета в 2018 г.).

Войска ПВО являются самостоятельным видом Вооруженных Сил Королевства и состоят из зенитных ракетных войск, зенитной артиллерии и частей  радиотехнических войск (РТВ). В целом система ПВО Саудовской Аравии носит очаговый характер, построена на прикрытии отдельных ключевых объектов и относительно небольших по площади районов, вокруг которых сосредоточены силы противовоздушной обороны. Организационно имеющиеся силы и средства сведены в шесть округов ПВО и решают задачи по прикрытию важных административных, экономических и военных объектов: столицы, районов нефтедобычи и переработки, группировок войск и ракетных баз.

С этой целью в войсках ПВО, по данным Military Balance 2018, развернуты 80 радиолокационных станций: 17 – AN/FPS-117; 28 – AN/TPS-43; AN/TPS-59; 35 – AN/TPS-63; AN/TPS-70. Все РЛС – американского производства. Таким образом мы видим, что воздушное пространство Королевства контролируют 17 радаров дальнего обнаружения (AN/FPS-117), которые образуют единую сеть вместе с большим количеством тактических РЛС. Основные характеристики РЛС приведены в таблице.

Много это или мало? Имеющиеся наиболее современные обзорные РЛС AN/FPS-117 разбросаны по всей территории Саудовской Аравии. С учетом того, что ее площадь составляет более 2 млн. кв. км и по этому показателю саудиты являются 13-м государством в мире с общей протяженностью границ в 4431 км – в целом этих средств достаточно, чтобы иметь беспровальную зону разведки и даже с небольшим перекрытием. Однако это радиолокационное поле – на средних и больших высотах, т.к. саудовская ПВО изначально ориентирована на отражение ударов тактических и оперативно-тактических баллистических ракет, которые возможно своевременно обнаружить. В рассматриваемом же случае средства воздушного поражения шли на малых и предельно малых высотах, и здесь, уже практически вне в зависимости от типа РЛС и ее характеристик, все определяет радиогоризонт. Дальность обнаружения целей в указанном случае не превысит 30-50 км в зависимости от высоты их полета, рельефа местности и высоты расположения антенны РЛС над поверхностью Земли.

В итоге, имея информацию о позициях расположения саудовских РЛС и ЗРК, нападающей стороне было совсем нетрудно определить «мертвые зоны» в радиолокационном поле и воспользоваться ими для организации удара беспилотников и крылатых ракет. Более того, с учетом, что эти цели не были обнаружены РЛС, нельзя однозначно говорить, с какой именно стороны был нанесен удар, с чьей территории были запущены средства поражения и по какому маршруту они летели.

Основу системы ПВО Саудовской Аравии составляют 6 дивизионов (36 батарей /108 пусковых установок) ЗРК Patriot (MIM-104D/F) модификаций РАС-2 GEM и РАС-3. Батареи Patriot размещены главным образом вокруг столицы Королевства – Эр-Рияда, а также вдоль северо-восточного побережья страны, защищая районы нефтедобычи и порты, через которые осуществляется экспорт нефти, в т.ч. и атакованные НПЗ. При этом стоит понимать, что комплексы Patriot (в особенности модификация РАС 3) «заточены» в первую очередь на перехват баллистических целей.

Наращивают систему ПВО Саудовской Аравии:

• 16 батарей (128 пусковых установок) ЗРК средней дальности I-Hawk (MIM-23B) с дальностью поражения целей до 40 км. Комплекс хоть и «не первой свежести» (выпуска 1970-х гг.), но в результате целого ряда модернизаций доведен до вполне современного состояния;

• 181 пусковая установка (ПУ) средств ЗРК малой дальности: 40 ПУ ЗРК Crotale (с дальностью поражения до 10 километров и последней модернизацией до уровня Crotale-NG в начале 2000-х), 73 ПУ ЗРК Shahine и 68 ПУ ЗРК Crotale/Shahine, созданных французами по заказу Саудовской Аравии;

• почти 600 ПУ ближнего действия, из которых только 400 ЗРК Avenger (M1097), а также ПЗРК Mistral, 128 буксируемых 35-миллиметровых зенитных артиллерийских установок Oerlikon Contraves Skyguard, более 900 зенитных установок 20-мм M163 Vulcan и 30-мм AMX-30SA.

Кроме того, в ближайшие годы Саудовская Аравия дополнительно планирует существенно нарастить свои боевые возможности в сфере ПВО. Так, 6 октября 2017 г. США заключили соглашение по продаже Саудовской Аравии 44 пусковых установок THAAD, 360 ракет-перехватчиков, 16 пунктов управления и семи радаров Raytheon AN/TPY-2 для этих комплексов на сумму $15 млрд.

При этом в Пентагоне заявляют, что в настоящее время изучаются подходящие места для развертывания системы THAAD. И, по некоторым данным, американцы планируют разместить систему ПРО в горном районе – на йеменском направлении – «для защиты от ракет хуситов».

Но и здесь мы видим опять все тот же перекос в сторону потенциального противодействия баллистическим целям, а вот в борьбе с обсуждаемой угрозой этот ЗРК, скорее всего, будет также малоэффективен.

В конце сентября с.г. пресс-служба Пентагона сообщила о том, что в Саудовскую Аравию будут дополнительно переброшены четыре РЛС и батарея комплексов Patriot. Для обслуживания этой военной техники направят около 200 американских военнослужащих. При этом американцы на полном серьезе полагают и убеждают в этом Министерство обороны Королевства, что «дополнительная помощь» позволит Саудовской Аравии «противостоять атакам с применением ракет и беспилотников». Верится в это с трудом.

При всем этом бытует мнение, что у Саудовской Аравии нет многоуровневой (эшелонированной) противовоздушной обороны. Этот вывод опровергают соответствующие спутниковые снимки.

Судя по приведенным данным, получается, что саудовский завод в Абкайке непосредственно прикрывали как минимум одна позиция ЗРК Patriot, одна позиция ЗРК Shahin и три позиции 35-мм ЗУ с системами Skyguard. Это не считая тех систем ПВО, что развернуты северо-восточнее на побережье и должны прикрывать весь этот район от потенциальных ударов со стороны Ирана.

Здесь, правда, стоит учесть, что наличие довольно большого количества ЗРК у Саудовской Аравии совсем не означает, что все они были в состоянии полной боевой готовности. Ведь по известным официальным данным пятилетней давности, менее трети батарей ЗРК Patriot были привлечены к несению боевого дежурства по ПВО. Вполне логично предположить, что эта пропорция кардинально не изменилась. И здесь уже даже не говоря об уровне профессиональной подготовки военнослужащих Войск ПВО Саудовской Аравии.

Получается, что нет ничего удивительного в том, что саудовские средства ПВО не предотвратили и оставили без воздействия удар 14 сентября, ведь аналогичные (пусть и не такие массированные) атаки с территории Йемена на объекты нефтяной инфраструктуры Саудовской Аравии продолжаются не один год и исчисляются уже десятками.

При этом в последнее время именно беспилотники, наряду с другими элементами высокоточного оружия (ВТО), становятся одним из главных и сравнительно недорогих средств вооруженной борьбы, которые могут использоваться для достижения политических, экономических и военных целей как высокоразвитыми странами, так и странами с ограниченным военным бюджетом, а также повстанческими движениями и террористическими организациями.

Реалии таковы, что атака с использованием даже небольшого количества недорогих беспилотников-камикадзе может нанести серьезный экономический ущерб подвергнувшейся нападению стране или даже привести к развязыванию крупного военного конфликта.

Таким образом, системной ошибкой командования войск ПВО, да и в целом Министерства обороны Саудовской Аравии, стало однобокое построение системы противовоздушной обороны, направленное в первую очередь на возможное противодействие баллистическим целям, оперативно-тактическим и тактическим ракетам. Именно такие цели признавались приоритетными и именно на борьбу с ними тратились основные средства военного бюджета Королевства. Именно под эти цели американцы продавливали поставку саудитам своих комплексов ПВО, возможно и злонамеренно, т.к. в нише ЗРК малой дальности у США нет никаких современных и эффективных комплексов.

А вот военным специалистам уже давно стало понятно, что ЗРК большой и даже средней дальности не являются оптимальным средством защиты от низколетящих, малоразмерных и малозаметных средств воздушного нападения. Применение указанных ЗРК малоэффективно, затратно и неоправданно их предназначением. А для борьбы с ними наиболее оптимально подходят комплексы ПВО малой дальности. Именно эти ЗРК наилучшим образом сбалансированы по таким критериям, как зона обнаружения и поражения, время работы и стоимость одного выстрела (поражения цели).

Данный вывод подтверждается не только вышеуказанными событиями на Аравийском полу­острове, но и примером российской авиабазы Хмеймим в Сирии, по которой десятки раз наносились удары аналогичными средствами со стороны международных террористов, но все атаки были успешно отражены. При этом система ПВО авиабазы ВКС РФ Хмеймим разумно сбалансирована и обеспечивает наращивание плотности обороны по мере приближения к прикрываемому объекту. Обеспечивается группировкой смешанного состава, в которой ЗРС дальнего действия С-400 поддерживаются взаимно дополняющими друг друга комплексами «Панцирь» и «Тор», работающими на разных частотах, в разных диапазонах, по разным алгоритмам и с разными средствами поражения (зенитными управляемыми ракетами). 

И понимая, что наращивание с 2018 г. системы ПВО авиабазы Хмеймим было произведено именно за счет ЗРК «Тор-М2У», а эффективность его боевого применения составила более 90 процентов, можно однозначно утверждать, что именно этот комплекс в настоящее время в наибольшей степени удовлетворяет требованиям борьбы с БПЛА и элементами высокоточного оружия (ВТО).

Изначально все комплексы типа «Тор» задумывались, создавались и совершенствовались в интересах достижения высокой эффективности в борьбе с боевыми элементами ВТО в полете.

Всепогодный, многоканальный, роботизированный ЗРК типа «Тор-М2» – самая современная версия комплекса. Как и предыдущие модификации этого ЗРК, он предназначен для выполнения задач ПВО в условиях массированного применения современных средств воздушного нападения в сложной воздушной и помеховой обстановке. 

В настоящее время ЗРК типа «Тор-М2» выпускаются в следующих модификациях:

• самоходная боевая машина (БМ) «Тор-М2» на специализированной гусеничной машине (экспортный вариант – «Тор-Э2»);

• самоходная БМ «Тор-М2К» на специализированном колесном шасси МЗКТ-6922;

• самоходная БМ «Тор-М2ДТ» на шасси плавающего двухзвенного гусеничного транспортера («Витязь» ДТ-30ПМ-Т1);

• несамоходный (без шасси) автономный боевой модуль (АБМ) ЗРК «Тор-М2КМ» с ЗУР 9М331(Д) в едином специальном корпусе.

Все указанные версии ЗРК типа «Тор-М2» однотипны по конструкции радиоэлектронной аппаратуры и аналогичны по боевым возможностям. Имеющиеся отличия обусловлены спецификой приоритетных свойств (качеств) каждого из типов ЗРК и отличаются, в основном, тактическими характеристиками – маневренностью, быстротой развертывания сходу, шасси носителя, скоростью и способом перемещения.

По конструктивному исполнению и ряду боевых характеристик ЗРК типа «Тор-М2» превосходит зарубежные аналоги в классе ЗРК малой дальности и отличается:

• компактностью, функциональной завершенностью и техническим совершенством – все его боевые средства размещены в одном корпусе (БМ, АБМ) и включают: РЛС кругового обзора, станцию наведения с фазированной антенной решеткой (ФАР), увеличенный в два раза по сравнению с предшественниками боекомплект (16 ЗУР для «Тор-М2», «Тор-Э2» и «Тор-М2ДТ»), дублирующую телетепловизионную круглосуточную оптико-электронную станцию (ОЭС) сопровождения цели, ЦВС, средства боевого управления, связи, жизнеобеспечения и энергоснабжения;

• высокими разведывательными возможностями и гибкостью их

реализации, способностью автоматически обнаруживать, обрабатывать и опознавать до 144 целей с минимальной ЭПР 0,1 м2 на дальности до 32 км;

• высокой помехоустойчивостью, которая обеспечивается программно-алгоритмическими способами и аппаратными средствами радиоэлектронной аппаратуры с использованием специальных режимов работы, автоматически включающихся при постановке помех;

• минимальным (5-7 сек) временем реакции;

• повышенной безопасностью при эксплуатации для личного состава, носителя, прикрываемого объекта и окружающих предметов за счет вертикального пуска ракеты и запуска ее двигателя на высоте около 15-20 метров.

Высокие боевые возможности комплекса обеспечиваются:

• высокой вероятностью уничтожения любых аэродинамических СВН, в т.ч. малоразмерных и выполненных по технологии «Стелс», а также зависающих вертолетов в пределах зоны поражения – 1,0-16,0 км по дальности, в диапазоне высот от 10 м до 12 км, при параметре от 0 до ±9,5 км и скорости полета до 700 м/с;

• уникальной способностью уничтожать средства ВТО (КР, управляемые и неуправляемые авиабомбы любых типов, снаряды РСЗО, БПЛА и т.п.) на дальности от 1,5 до 7 км на высотах от 50 м до 6 км при параметре от 0 до ±6 км и скорости их полета до 700 м/с;

• способностью вести боевую работу с момента поиска воздушных целей до их уничтожения ракетами не только с места или с короткой остановки, но и в движении со скоростью до 40 км/ч;

• способностью эффективно поражать навстречу или вдогон одновременно до 4-х целей с наведением на них радиокомандным способом до 4-х ракет. При этом программным способом обеспечивается адаптация радиовзрывателя зенитной управляемой ракеты под тип цели. В ЗУР используется боевая часть с повышенными поражающими характеристиками и высокой пробивной способностью, исключена возможность рикошета и обеспечивается высокая вероятность детонации взрывчатого вещества боезаряда цели.

При этом в части выбора средств подвижности и способов боевого применения наибольшей универсальностью, а также оптимальной ценой изделия, обладает автономный боевой модуль (ЗРК «Тор-М2КМ»).

АБМ (массой не более 15 т) может устанавливаться обычным 25-тонным краном, закрепляться и применяться с любого подвижного носителя грузоподъемностью не менее 20 тонн (с вертолетной палубы корабля, с грузового судна, баржи, ж/д или буровой платформы и т.п.) или стационарно (с грунтовой площадки, крыши здания и т.п.) на специальной раме, а на автошасси (полуприцепе) – с использованием штатных быстросъемных кронштейнов. АБМ может перевозиться на внешней подвеске тяжелого вертолета типа Ми-26Т.

В течение 10 минут АБМ может переставляться с одного носителя на другой (автошасси соответствующей грузоподъемности, полуприцеп) или на грунт и обратно. После установки на любой носитель АБМ немедленно готов к выполнению задач по прямому предназначению. При этом широкая диверсификация по шасси имеет большое значение и в свете наметившейся тенденции со стороны стран-импортеров требовать при закупке военной техники размещения ее на шасси собственного производства.

А с учетом своей универсальности данный АБМ идеально подходит для решения задач по противовоздушной обороне не только военных, но и гражданских объектов, будь то атомная электростанция, нефтеперерабатывающий завод, водоопреснительная станция или другие важные объекты инфраструктуры.

В этом случае прикрываемая площадь батареей АБМ от ударов ВТО составит до 450 кв. км, а от ударов аэродинамических целей – до 1260 кв. км.

Кроме того, дальность и точность, с которыми были нанесены удары по объектам нефтяной промышленности  Саудовской Аравии, указывают на высокую вероятность нанесения аналогичных ударов по объектам нефтедобычи, в том числе по буровым платформам и вышкам. Особенно уязвимы буровые платформы в морской акватории, т.к. в этом случае повреждение буровой платформы грозит еще и экологической катастрофой в обширных районах, может привести к сбоям в работе водоопреснительных станций.

И хоть прикрытие нефте- и газодобывающих промыслов от ударов СВН должно осуществляться в общей системе ПВО страны, для усиления прикрытия ключевых элементов инфраструктуры или районов месторождений целесообразно предусматривать организацию «очаговой» (точечной, непосредственной) системы защиты вблизи мест их расположения. При этом средства «очаговой»

системы защиты должны обеспечивать эффективную борьбу с элементами ВТО в полете.

В этом случае автономный боевой модуль просто незаменим для защиты буровых платформ, т.к. он может устанавливаться и применяться даже с морских носителей, куда без проблем может быть доставлен вертолетами соответствующей грузоподъемности. И, что самое главное, это уже было подтверждено практическими действиями, когда АБМ успешно справился с задачей уничтожения низколетящей скоростной цели типа противокорабельной ракеты при стрельбе с вертолетной палубы фрегата «Адмирал Григорович».  

Исходя из ряда ограничений и жестких требований, а также вероятного удаления нефтепромыслов от суши (при нахождении их в морской акватории вне зон действия наземных средств ПВО), автономному боевому модулю ЗРК «Тор-М2КМ» просто нет альтернативы.

Подводя итог, можно с уверенностью констатировать, что удар 14 сентября стал предвестником новой эры в развитии вооруженной борьбы, ведь по всему миру разбросаны многочисленные опасные промышленные объекты, прикрыть которые в полном объеме и только средствами ПВО нереально. При этом численное наращивание группировки ПВО не исправит системных недостатков.

«Активные инвестиции в эту сферу привели к тому, что малые БПЛА превратились в серьезную проблему, способную нанести больший ущерб, чем крылатые ракеты», – заявил Джон Руд, заместитель министра обороны США по вопросам военной политики, выступая на саммите Центра анализа европейской политики в Вашингтоне. Тем самым он признал, что в настоящее время Североатлантический альянс не готов к отражению ройных атак «дронов-камикадзе» и ракет малой дальности, подобных тем, которые недавно поразили нефтяные объекты Саудовской Аравии.

Альтернативой этому утверждению выступает пример российских  военных баз в Хмеймиме и Тартусе, где грамотным построением системы, обеспечивающей комплексирование средств разведки, управления, ПВО и РЭБ, обеспечено надежное «бесполетное пространство» для средств воздушного поражения. Обеспечивает все это личный состав, прошедший уже через десятки успешных боевых стрельб.

Поэтому не случайно, что в недавнем интервью газете «Красная звезда» начальник войсковой противовоздушной обороны Вооруженных Сил РФ генерал-лейтенант Александр Леонов подчеркнул: «Будет продолжена поставка

в войска ЗРК «Тор-М2». Он зарекомендовал себя – в том числе в Сирии – как одно из эффективных средств борьбы с высокоточным оружием и беспилотными летательными аппаратами».

В одном можно быть уверенным твердо – там, где несут боевое дежурство «Торы» (при его грамотной организации и  должной степени подготовки личного состава), таких казусов, как с саудовскими заводами в Абкайке и Хурайсе, можно избежать. ЗРК «Тор-М2КМ» – оптимальное средство для гарантированной защиты критически важных объектов нефтяной и газовой инфраструктуры любой страны.

Аналитический центр по вопросам воздушно-космической обороны (АЦ ВКО) – российская научно-исследовательская организация