Александр ДУГИН

Однако если некоторые республики бывшего СССР – прежде всего Прибалтийские – рвались из СССР и даже не вступили в СНГ, напрямую бросившись в НАТО, то другие, напротив, не спешили рвать с Россией и друг с другом все связи и поэтому рассматривали СНГ как весьма полезную структуру, позволяющую как минимум упорядочить и смягчить процесс геополитического развода. Так среди стран СНГ стали постепенно складываться два полюса: одни государства настаивали на сохранении и укреплении самого СНГ и через него на выстраивании новой архитекторы постсоветского сотрудничества, вторые следовали за прибалтийскими странами, готовясь вступить в НАТО, а участие в СНГ воспринимали как неизбежную инерцию. На основе первых по инициативе президента Казахстана Нурсултана Назарбаева еще с середины 1990-х годов стали проступать контуры Евразийского Союза, или ЕврАзЭС, ОДКБ и таможенного союза, что получило окончательное оформление уже при Путине в 2000-е. Ядром этой интеграционной структуры внутри СНГ были Российская Федерация, Беларусь (российско-белорусское Союзное государство), Казахстан, Киргизия, Таджикистан, к ним примкнула Армения и на какое-то время – Узбекистан. Полюс дезинтеграции сформировал прозападную структуру ГУАМ (ранее ГУУАМА), куда вошли те страны СНГ, которые были ориентированы на скорейший развод с Россией, сближение с Западом и на вступление в НАТО – Грузия, Украина (временно Узбекистан), Азербайджан и Молдова. Таким образом, мы получили одну структуру СНГ, в которой сложились два вектора – реинтеграционный и дезинтеграционный. В принципе такова функциональность отделения ЗАГСа – здесь совершаются как бракоразводные процессы, так и новые браки. Долгое время СНГ было именно такой структурой на уровне геополитики постсоветского пространства.

Однако за последние годы картина в СНГ существенно изменилась. Прежде всего следует констатировать, что ГУАМ к настоящему времени полностью прекратил свое существование. Это происходило постепенно. Сначала из этой структуры вышел Азербайджан, оказавшийся в ней не в силу своей принципиальной позиции, но из-за присоединения его регионального оппонента – Армении к ЕврАзЭС, и никак не отвергающий сближения с Россией и не настаивающий на сближении с НАТО в силу принципиальной ориентации на полный нейтралитет. Затем в Молдове пришел к власти проевразийский президент Игорь Додон, а в Грузии после русофоба Саакашвили, политика которого привела к распаду страны и прямому столкновению с Россией, правительство встало на более прагматические позиции, сосредоточив внимание на восстановлении суверенитета и сделав некоторые осторожные шаги по нормализации отношений с Москвой.

Но если ГУАМ самоликвидировался, то и реинтеграционный блок не оправдал ожиданий – не только Москвы, но и Астаны, и Минска. Тому есть много причин, но факт остается фактом – в полной мере Евразийский Союз так и не сложился, евразийская идеология осталась в зачаточном состоянии и полноценного сближения между собой народов тех стран, которые в него вошли, не произошло – даже в контексте российско-белорусского Союзного государства. Однако парадоксальным образом именно пробуксовка в Евразийском Союзе создала новые предпосылки для реинтеграции и сделала возможным изменение функции самого СНГ.

Ярче всего мы видим это на примере развития российско-азербайджанских отношений, кульминацией которых стали встречи на высшем уровне между Владимиром Путиным и Ильхамом Алиевым, состоявшиеся в сентября 2018 г. Ось Москва – Баку стала просматриваться, когда Азербайджан предпринял ряд символических действий, демонстрирующих его отказ беспрекословно следовать за политикой НАТО в регионе и готовность развивать диалог с Москвой. Постепенно эта ось достаточно укрепилась, и многие эксперты стали говорить о том, что в настоящее время именно Азербайджан является главным стратегическим партнером России на Южном Кавказе. Ситуация с приходом к власти в Ереване Никола Пашиняна, позволявшего себе определенные антироссийские жесты, похоже, только укрепила эту ось, привлекая внимание к Каспию и решению Карабахской проблемы. Отношения Путина и Алиева стали улучшаться по нарастающей, и это изменило не только баланс сил на Южном Кавказе, но открыло новый горизонт в контексте СНГ.

Не только распад ГУАМ, где на прежней – жестко пронатовской и русофобской – позиции осталась только Украина, но и некоторая неэффективность Евразийского Союза создали новое окно возможности. Ось Москва – Баку – яркий пример такого окна. О чем идет речь?

Дело в том, что по мере удаления от трагического 1991 г., когда СССР окончательно распался, народы постсоветских государств все больше понимают катастрофический характер этого события. Эйфория от полученной «свободы» постепенно испарилась, русофобские мифы исчерпали себя, а практические плоды разрыва тесных связей между странами и обществами оказались чисто негативными и послужили лишь формированию хищных антинародных элит, ориентированных на Запад. Это создало предпосылки для нового витка интеграции, но такого, который не связан напрямую с Евразийским Союзом, тем более что его не удалось пока сделать настоящим полюсом притяжения. Следовательно, возникла потребность в новых форматах, и тут как раз на первый план вышло слегка подзабытое СНГ и связанная с ним военно-политическая структура ОДКБ.

Если СНГ – это геополитический ЗАГС постсоветского пространства, то сам факт признания его легитимности подавляющим большинством бывших советских республик (за исключением стран Балтии, Туркмении и Украины) дает основание для того, чтобы в новых условиях рассмотреть эту структуру под иным углом зрения. Пусть интеграционный момент в СНГ не был столь подчеркнут, как в Евразийском Союзе, где он, однако, так и не получил полноценного оформления, но в новых условиях именно Содружество Независимых Государств может превратиться в нечто новое.

Именно новое, а не «хорошо забытое старое», поскольку «забывать», собственно, и нечего – интеграционных функций СНГ никогда не выполняло! Формирование оси Москва – Баку не означает простого присоединения Азербайджана к Евразийскому Союзу, но очерчивает контуры намного более значительного и новаторского процесса. Эта ось уравнивает между собой страны Евразийского Союза и все остальные державы СНГ, открывая возможность не только Азербайджану, который оказался впереди в том процессе, но также Молдове и Грузии активнее включаться в ход создания новой архитекторы постсоветского пространства. Это не означает национальную капитуляцию – согласиться на все условия Москвы и принять гегемонию России (этого, кстати, не делают даже страны Евразийского Союза), но позволяет использовать свой суверенитет для того, чтобы активно влиять на баланс сил на своих непосредственных границах и за их пределами. И здесь необходимо вспомнить о значении слова «независимый» в самом названии СНГ. На первом этапе «независимость» и «суверенитет» утверждались вопреки СССР и в оппозиции Москве. Но сама история постсоветской эпохи – и особенно пример стран Балтии и блока ГУАМ – показала, что чрезмерно настаивать на отдалении от Москвы означает не укрепить свой суверенитет, а стать зависимым от другой – западной – гегемонии, и, следовательно, оказаться между молотом и наковальней в геополитическом противостоянии Суши и Моря. Лучше всех это понял Ильхам Алиев: чтобы сохранить и укрепить суверенитет Азербайджана и решить территориальные проблемы (незаживающую рану Нагорного Карабаха), нельзя делать ставку ни на одну из глобальных сил – ни на Запад, что приводит только к новому витку катастроф, но и не стремиться к полной зависимости от России. Алиев решил, что суверенитет это обоюдоострое оружие – его можно использовать и для отдаления, и для сближения. И если в некоторых случаях СНГ полезно для «цивилизованного развода», в других – та же инстанция может содействовать заключению столь же «цивилизованного брака»: на основе свободной воли и с сохранением всех гражданских прав. Такая стратегия президента Азербайджана позволяет ему выйти из сложившегося тупика, в котором решение карабахской проблемы просто невозможно, а попытка прибегнуть к силе неминуемо приведет к вовлечению в региональный конфликт мировых держав, которые займут диаметральные позиции. Так Ильхам Алиев открывает новую страницу в истории постсоветского пространства, где ось Москва – Баку становится первым аккордом переосмысления роли всего СНГ.

Но готова ли Москва к такому повороту? Если да, то на первый план выходит необходимость существенной реорганизации дипломатических структур и самих институтов, связанных с СНГ. То, что Путин не уделял должного внимания содержательной стороне евразийской интеграции, отдав эти процессы в руки чиновников, игнорируя мировоззренческие, идеологические стороны евразийства, привело евразийскую интеграцию в тупик. Во многом это результат кадровой политики. Учитывая прогресс в российско-азербайджанских отношениях на личном уровне в виде дружбы Путина и Алиева, а также ускоренное развитие военно-стратегического сотрудничества на Каспии, самое время придать этим процессам новое институциональное измерение, поскольку классическая бюрократия – и российская, и азербайджанская – вполне способна превратить живой процесс интеграции в фарс и саботаж, главным наполнением которого станет создание коррупционных схем. То же касается и кадров, и самой организации работы в посольствах и представительствах России в странах СНГ. Если вся эта сфера не начнет воспринимать свою собственную деятельность не как продолжение бракоразводного процесса, а как подготовку нового брачного союза, вся блестящая инициатива Путина-Алиева может быть погребена в бюрократических лабиринтах.

Но в целом становление и укрепление оси Москва – Баку дает все основания для острожного оптимизма. И здесь символическим лидером всего процесса становится именно Ильхам Алиев, подобно тому, как на предыдущем этапе евразийская интеграция устойчиво ассоциировалась с Нурсултаном Назарбаевым. Постсоветское пространство населено преимущественно восточными славянами и тюрками. Тюрки традиционно были важнейшей силой на всей территории Турана – от Дальнего Востока и Сибири до Причерноморья. Исключительная позиция Азербайджана на Каспии, границы с Россией, Ираном, Грузией, Арменией, Казахстаном и Туркменией, а также культурная и политическая близость с Турцией, которая, в свою очередь, все больше дрейфует в сторону России, ставит Баку в позицию нового континентального авангарда. Будет ли этот исторический шанс использован, заведомо сказать не может никто. Но налицо все предпосылки для того, чтобы придать СНГ новое геополитическое значение и положить ось Москва – Баку в основу нового витка сотрудничества суверенных и исторически ответственных государств.

Александр Гелиевич ДУГИН – лидер Международного Евразийского движения