Анна ГЛАЗОВА

Единолично присвоенное себе Вашингтоном право на вмешательство во внутренние дела других государств основывается на базовом принципе внешнеполитической стратегии США об «исключительности и мессианской роли» американского государства. О приверженности этому принципу неоднократно заявлял и нынешний президент Барак Обама, в том числе в своей известной речи перед выпускниками Военной академии США «Вест-Пойнт» в мае 2014 г., где он отметил, что верит в американскую исключительность «всеми фибрами своей души». По мнению Обамы, именно США должны определять стратегию по важнейшим мировым вопросам и главенствовать на международной арене. «Соединенные Штаты были и остаются единственной нацией, без которой невозможно обойтись. Так было в прошлом столетии, так останется и в новом. Америка всегда должна быть мировым лидером». Основой этого лидерства, по словам Обамы, являются и всегда будут являться вооруженные силы и право Соединенных Штатов «использовать военную силу в одностороннем порядке, когда этого требуют наши стратегические интересы».

Параллельно с убежденностью в собственной исключительности и праве вмешиваться в дела суверенных государств США проявляют полную неспособность просчитать возможные риски и разрушительные последствия своих действий. Применительно к Ближнему Востоку нежизнеспособность американской схемы нового мирового порядка особенно наглядно проявилась после военного вторжения США в Ирак в 2003 г. По выражению одного известного иракского политика, оккупация Ирака стала проявлением «монументального невежества официального Вашингтона», не сумевшего понять, что силовая смена режима в традиционных обществах ведет к хаосу, гражданской войне и росту терроризма. Как следствие, система, установленная при помощи американцев в оккупированной стране, потерпела полное фиаско.

Однако этот урок ничему не научил США, и в 2011 г. Белый дом поддержал военное вмешательство сил международной коалиции в Ливию. Вторгшись в Ливию, американцы заявляли, что обеспечат переход этой страны от диктатуры Каддафи к правовому демократическому государству. В итоге это арабское государство переживает период упадка и разрухи. Как заявил в одном из интервью бывший глава разведуправления Министерства обороны Майкл Флинн, «это не был провал. Это была катастрофа. Мы уничтожили не очень хорошего парня, который поддерживал стабильность в очень плохом регионе».

Ошибки, допущенные США на Ближнем Востоке, приводят к усилению негативного восприятия Америки в других странах, а тезис об исключительности США вызывает рост антиамериканских настроений во всем мире. Следствием этого становится постоянное снижение позитивного отношения к США за прошедшее десятилетие и смена общего рейтинга доверия к Вашингтону в мире со стабильного на негативный. Об этом свидетельствуют данные опроса, проведенного в 2014 г. исследовательским центром Пью (Pew Research Center), в котором участвовали граждане 44 стран. Наиболее отчетливо антиамериканские настроения сегодня наблюдаются на Ближнем Востоке. Только 10% жителей Египта позитивно относятся к США, не намного больше наблюдается поддержка в Иордании (12%), Пакистане (12%) и Турции (19%), хотя эти страны считаются условными союзниками Вашингтона.

Результаты еще одного глобального опроса, посвященного тому, какие страны и каким образом влияют на положение дел в мире, показали, что позитивные оценки роли США снижаются на протяжении последних трех лет, и в 2014 г. опустились до 42%, а негативные увеличились до 39%. Наиболее критически США воспринимают в Пакистане (61%), Китае (59%), Германии (57%) и России (52%).

Катастрофические последствия, к которым привела военная операция в Ливии, превратившая эту страну в рай для террористов, заставили президента США Барака Обаму признать, что он считает данную интервенцию своей «самой большой ошибкой», и осознать необходимость воздерживаться от непродуманных решений и военных авантюр, подобных иракской и ливийской. В уже упоминавшейся речи в академии «Вест-Пойнт» Обама пытался донести до своих слушателей идею о том, что когда мировые проблемы не угрожают Соединенным Штатам непосредственно, а возникший кризис «угрожает направить развитие мира в более опасное русло, однако не представляет для нас прямой угрозы, – тогда порог принятия военных решений должен быть выше. В таких случаях не следует действовать в одиночестве, нужно мобилизовать союзников и партнеров и действовать коллективно». При этом он заявил, что все ошибки, совершенные Америкой после Второй мировой войны, объяснялись готовностью «ввязываться в военные авантюры, не думая о последствиях». Свою доктрину президент США определяет формулировкой «don’t do a stupid shit», что в политкорректной форме переводится как «не делай очевидных глупостей».

В опубликованной в ноябре-декабре 2015 г. журналом Foreign Affairs статье «Конец Pax Americana» отход от политики вмешательства на Ближнем Востоке объясняется «не выбором, а необходимостью», так как в период экономической неопределенности и сокращения военного бюджета экспансионистская политика в регионе стала слишком затратной. Согласно этой точке зрения, Соединенные Штаты, как в прошлом Великобритания, стали жертвой «имперского перенапряжения». Как отмечают авторы статьи, «вероятность длительного соперничества Соединенных Штатов и Китая, которое неизбежно переключит стратегическое внимание США на Азиатско-Тихоокеанский регион, позволяет предположить, что лучшая для Вашингтона политика на Ближнем Востоке — «оффшорное балансирование». Это означает воздерживаться от участия в военных операциях за рубежом и квазиимперского строительства государств, сосредоточившись на выборочном использовании рычагов влияния для оказания воздействия и защиты американских интересов».

Провалы в Ираке и Ливии привели американское руководство к осознанию того, что в случае силового свержения правящего режима в Сирии к власти в стране могут прийти джихадисты. В итоге США на протяжении последних лет воздерживались от поставок сирийской оппозиции тяжелого вооружения, опасаясь, что оно попадет в руки террористов. В этом контексте президент Башар Асад был для Обамы меньшим злом, чем радикальные исламисты. В 2013 г. Вашингтон и Москва договорились о передаче запасов сирийского химического оружия под контроль международного сообщества. Однако эти договоренности, означающие фактический отказ США от вторжения в Сирию, были болезненно восприняты частью американского истеблишмента, посчитавшего их угрозой «исключительности» США, их лидерству в регионе и в мировых делах.

Антитеррористическая операция ВКС РФ в Сирии, начавшаяся в октябре 2015 г., была воспринята в США как геополитический вызов, который Россия бросила Соединенным Штатам, и породила дискуссии о том, что должны в этих условиях делать американские лидеры. С одной стороны, американские СМИ, эксперты и политики начали кампанию по дискредитации российской операции. Западная пресса регулярно сообщает, что российские ВКС наносят авиаудары не по террористам, а по оппозиции, тем самым поддерживая режим Асада. С другой стороны, эта операция стала катализатором процесса урегулирования сирийского кризиса и формирования широкой коалиции по борьбе с Исламским государством (ИГ – организация, запрещенная в России). Если в октябре 2015 г. Пентагон в лице министра обороны США Эштона Картера заявлял о том, что Америка не намерена содействовать России в сирийской спецоперации, а сама российская стратегия являет собой «трагическую ошибку», то уже в марте 2016 г. США выразили готовность к совместным военным действиям, направленным против ИГ. Формально отказавшись присоединиться к антитеррористической операции ВКС России в Сирии, в Пентагоне тем не менее вынуждены были признать успехи российских военных. Обе стороны подписали меморандум о предотвращении инцидентов и обеспечении полетов авиации в ходе операций в Сирии.

Желание администрации Белого дома уменьшить вовлеченность Соединенных Штатов в ближневосточные дела и распределить ответственность между региональными союзниками вызвало жесткую критику как со стороны республиканцев, так и демократов, обвинивших президента Обаму в нерешительности и слабости, ведущей к ослаблению позиций США в регионе. Как следствие, в американских СМИ появилось огромное количество статей с красноречивыми заголовками: «Россия берет на себя функции США на Ближнем Востоке», «Россия на Ближнем Востоке: медведь возвращается», «Обама терпит поражение на Ближнем Востоке», «Путина не победить – он уже выиграл». Наиболее эмоционально эти настроения выразил американский публицист Роджер Коэн, заявивший, что эпизод с химическим оружием подорвал доверие к слову Америки, вызвал гнев суннитских стран-союзников из Персидского залива, укрепил позиции Асада и открыл Путину дорогу к определению судьбы Сирии». В итоге, по мнению Коэна, «Сирия стала окровавленным кладбищем американских убеждений», «фиаско таких масштабов, что оно перечеркнуло все достижения президента во внутренней политике».

Как заметила по этому поводу британская Financial Times, «время американского безграничного влияния на Ближнем Востоке, видимо, подходит к концу. У арабских и израильских партнеров постепенно крепнет уверенность, что Соединенные Штаты больше не являются надежным союзником в запутанных интригах и злобном соперничестве на Ближнем Востоке. Одновременно с этим российская дипломатия на этом направлении одерживает одну победу за другой».

Даже такой политический тяжеловес, как Генри Киссинджер, всегда осторожный в своих оценках, заявил, что «США в настоящее время находятся в противоречиях или расходятся по целому ряду вопросов со всеми влиятельными силами в регионе. Американская политика, стремясь учитывать интересы всех сторон, оказалась на грани потери способности влиять на ситуацию».

В преддверии президентских выборов в США оппоненты уходящего Барака Обамы, обвиняющие его в неспособности отстаивать интересы США в регионе, решили объединить свои усилия, чтобы переломить ситуацию в Сирии в пользу силового решения конфликта и одновременно ослабить позиции России. Тем самым они расчищают политическое поле для прихода к власти кандидата в президенты от Демократической партии Хиллари Клинтон, которая, как считается, может вернуть утраченное Америкой лидерство. В свое время она активно поддержала военное вторжение в Ливию и, в отличие от Обамы, считает, что это было правильное решение и проблема лишь в том, что «дело не было доведено до конца».

Вследствие предпринятых усилий совместный план по урегулированию ситуации в Сирии, принятый 9 сентября 2016 г. после многочасовых переговоров госсекретаря США Джона Керри и министра иностранный дел РФ Сергея Лаврова, так и не вступил в действие из-за провокации западной коалиции, самолеты которой 17 сентября 2016 г. нанесли авиаудары по позициям сирийской армии в районе Дейр-эз-Зора.

Вслед за этим представитель Госдепартамента США Джон Кирби выступил с угрожающими заявлениями в адрес России и ее Вооруженных Сил, заявив, что наши военнослужащие будут возвращаться на родину «в мешках для трупов», а волна террористических атак «захлестнет города России». По сути, эти угрозы стали косвенным подтверждением того, что США управляют подконтрольными им исламистскими группировками, воюющими в Сирии. Логическим завершением этой кампании стало сделанное 3 октября 2016 г. Кирби заявление о том, США прекращают двустороннее сотрудничество с Россией по перемирию в Сирии.

При этом в западных СМИ появляется все больше информации о том, что США через своих региональных союзников начали поставлять современное вооружение террористическим группировкам, воюющим в Сирии, включая танки, реактивные системы залпового огня, противотанковые управляемые ракеты. В случае если у боевиков появятся и современные переносные зенитно-ракетные комплексы, потери сирийских ВВС и российских ВКС могут существенно возрасти. По сути, это означает начало опосредованной войны между Россией и США на территории Сирии с возрастающими рисками прямого огневого столкновения между двумя мировыми державами.

Осознавая, что информационная война против России не приносит видимых результатов, США пытаются использовать более циничные методы давления на Россию, включая тактику правовой войны (lawfare). Этот термин (от англ. «law» – закон и «warfare» – война, борьба) довольно широко распространен на Западе, однако почти не известен в России. Правовая война – одна из форм асимметричной войны, суть которой заключается в манипулировании международными и национальными законами для достижения целей, отличных или противоречащих тем принципам, которые заложены в этих законах. Специалист в области международного права и национальной безопасности США, генерал-майор в отставке Чарльз Дунлап в 2001 г. определил этот термин как «использование закона в качестве оружия войны, позволяющего добиться свержения неугодной власти». Инструментами правовой войны могут быть реальные, сфальсифицированные или вымышленные факты, используемые для формирования общественного мнения и дискредитации противника.

Самым известным примером использования этой тактики в последние годы стал эпизод с фальсификацией данных о производстве бактериологического оружия в Ираке, послуживший поводом для вторжения США в эту страну. Сейчас появляется все больше данных о том, что военная операция в Ливии также была следствием спланированной дезинформации. Так, утверждения западных СМИ весной 2011 г. о том, что от рук Каддафи погибли несколько тысяч демонстрантов, были вымыслом. После того как правительственные войска Каддафи обратили в бегство повстанцев и готовились захватить последний оплот мятежников – Бенгази, в арабских и западных СМИ появилась информация о готовящейся там «кровавой бойне». Следствием этой фальсификации стало принятие резолюции ООН, позволившей начать против ливийского руководства вооруженную операцию.

Не имея возможностей применить технологии правовой войны против России напрямую, США и их союзники делают это опосредованно. Так, в конце августа 2016 г. в ООН был направлен доклад, в котором правящий сирийский режим обвиняется в неоднократном применении химического оружия против мирного населения в 2014-2015 гг. Цель этого документа, как откровенно пишет издание Daily Beast – загнать Россию в «дипломатический угол» по вопросу поддержки Асада. Вслед за этим в начале октября голландская комиссия, расследующая обстоятельства гибели малазийского Boeing МН17 в небе над Донбассом, опубликовала отчет, согласно которому пассажирский лайнер якобы был сбит ополченцами из российского ЗРК «Бук». По сути дела, в сознании мирового сообщества пытаются закрепить образ России как страны, поддерживающей, с одной стороны, «военного преступника Асада, уничтожающего мирное население в Сирии», с другой стороны – «террористов ДНР и ЛНР, сбивших гражданский самолет из российского оружия». При этом российские официальные лица, вынужденные опровергать эту ложь, часто оказываются в роли оправдывающейся стороны.

По-видимому, России также следовало бы взять на вооружение подобную тактику и в свою очередь выдвинуть серьезные правовые обвинения в отношении США, тем более, что для этого имеется достаточное количество реальных, а не сфальсифицированных фактов. В частности, военные операции США на Ближнем Востоке, жертвами которых стали сотни тысяч мирных жителей, следует квалифицировать не как «ошибку», а как военные преступления против человечества.

В любом случае, сейчас Америка переживает упадок своего авторитета и влияния в ближневосточном регионе и уже не кажется единственным государством, способным влиять на ход мировых процессов или определять их. Даже Збигнев Бжезинский, известный как ярый русофоб и апологет идеи американского лидерства, в статье, опубликованной в апреле 2016 г. в журнале The American Interest утверждает, что «эра мирового господства США закончилась и им необходимо выступить инициатором процесса изменения баланса мировых сил».

Огромные финансовые и человеческие потери вследствие военных кампаний в Афганистане и Ираке привели к тому, что американские граждане вдобавок потеряли и внутреннее желание быть единоличным мировым лидером. Эти настроения американцев наглядно демонстрируют результаты опроса, проведенного исследовательским центром Пью в мае 2016 г.: 57% американцев считают, что США должны заниматься собственными проблемами, позволяя другим странам самостоятельно решать их проблемы. Только 37% полагают, что США должны «помогать другим странам справляться с их проблемами». И все больше американцев (41%) говорят, что США делают слишком много для решения мировых проблем.

Будущему президенту США неизбежно придется считаться с этими новыми вызовами. А они, по мнению Генри Киссинджера, означают, что «США должны решить для себя, какую роль они будут играть в XXI веке – и Ближний Восток будет их непосредственным и, возможно, наиболее тяжелым тестом. Вопрос здесь не в силе американского оружия, а в решимости и способности США понимать и осваивать новый мир». К сожалению, воинственная риторика кандидата в президенты США Хиллари Клинтон, агрессивное поведение в отношении России и отказ от мирного урегулирования в Сирии приводят к неизбежному выводу о том, что ставка делается на оказание силового давления на те страны, которые больше не хотят признавать американское превосходство и моноцентричную систему мира. А эта политика рано или поздно неизбежно бумерангом ударит по самим США и заставит их осознать новые мировые реалии. Главное, чтобы не было слишком поздно.

Анна Владимировна ГЛАЗОВА – заместитель директора Российского института стратегических исследований, руководитель Центра Азии и Ближнего Востока