РАЗГОВОР ДОЛЖЕН ИДТИ НА РАВНЫХ

Первой из них является соблюдение принципа равной безопасности договаривающихся сторон с учетом действия других договоров, соглашений и обязательств. Понятие и содержание безопасности включает различные аспекты, и поэтому на практике реализуется целая система договорных соглашений, охватывающих в комплексе разные стороны военной деятельности и различные виды вооружений. В этом плане Россия находится в далеко неравном положении со своими зарубежными партнерами по переговорам.

Во-первых, между странами НАТО и Россией существует значительный дисбаланс в силах общего назначения, вызывающий озабоченность России.

Основные ограничения сил общего назначения в Европе определены Договором об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ), который был заключен в Париже в 1990 г. 22 государствами, из числа которых 16 входили в НАТО, а шесть – в Организацию Варшавского договора (ОВД). Основа Договора – количественные ограничения на пять основных категорий обычных вооружений в зонах действия Договора (Европейская территория стран-участниц, включая Закавказье и азиатскую часть Турции): боевые танки; боевые бронированные машины (ББМ); артиллерийские системы калибра 100 мм и более; боевые самолеты; ударные вертолеты.

Летом 1991 г. ОВД прекратила свое существование. После распада СССР ее квота по Ташкентскому соглашению 1992 г. была распределена между новыми суверенными государствами постсоветского пространства. В марте 1999 г. блок НАТО расширился за счет Венгрии, Польши и Чехии, они были приняты с квотами, которые, по сути, принадлежали ОВД.

На Стамбульском саммите Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе 19 ноября 1999 г. было подписано Соглашение об адаптации ДОВСЕ, направленное на снижение дисбаланса, возникшего из-за расширения НАТО за счет бывших членов ОВД. Документом вместо блоковой системы квот вводились национальные и территориальные лимиты, при этом квота России соответствовала Ташкентскому соглашению. Однако Соглашение об адаптации ДОВСЕ ратифицировали лишь четыре страны из 30 подписавших – Белоруссия, Казахстан, Россия и Украина, и, таким образом, оно так и не вступило в силу. При этом расширение НАТО продолжилось. В 2004 г. к блоку присоединились Болгария, Латвия, Литва, Румыния, Словакия, Словения, Эстония.

Очевидно, что в таких условиях Договор потерял жизнеспособность. На чрезвычайной конференции государств-участников ДОВСЕ, проходившей в Вене 12-15 июня 2007 г., Россия представила предложения по восстановлению его жизнеспособности. Однако страны НАТО эти предложения проигнорировали, что вынудило РФ ввести 13 июля 2007 г. мораторий на действие ДОВСЕ, указав на основные причины данного шага:

1) превышение государствами-участниками ДОВСЕ, присоединившимися к НАТО, «групповых» ограничений ДОВСЕ в результате расширения альянса;

2) невыполнение странами НАТО принятого в 1999 г. в Стамбуле политического обязательства об ускоренной ратификации Соглашения об адаптации;

3) отказ вступивших в НАТО Латвии, Литвы и Эстонии от участия в ДОВСЕ означает появление территории, «свободной» от ограничений на размещение обычных вооружений, в т.ч. других стран;

4) планируемое размещение военных баз США в Болгарии и Румынии.

Если сравнить квоты обычных вооружений России и стран НАТО в Европе, то их соотношение составляет 1 к 3-4 в пользу альянса. Такое превышение военного потенциала НАТО требует со стороны РФ принятия мер для предупреждения угрозы возникновения военного конфликта, поскольку устойчивость обороны может быть обеспечена при превосходстве сил и средств противника не более чем в 2-3 раза. Однако руководство Североатлантического альянса утверждает: превышение по квотам является виртуальным; расширение блока на Восток, как и реализация планов США по размещению войск в Болгарии и Румынии, не направлены против РФ; НАТО не представляет никакой военной угрозы ни одному европейскому государству, в том числе и России. Чего стоят подобные заявления показала неспровоцированная агрессия НАТО против Югославии в 1999 г.

Во-вторых, в части стратегических наступательных вооружений (СНВ) США сохраняют возможность существенного превышения ограничений на количественные уровни ядерных боезарядов (ЯБЗ), установленных Договором СНВ-3. Это обеспечивается за счет существования у США так называемого «возвратного потенциала» ЯБЗ, который включает технически годные к применению ЯБЗ, находящиеся на хранении. Они содержатся в готовности к установке на носители и, при необходимости, могут быть возвращены на ракеты и самолеты, а сроки их развертывания определяются продолжительностью доставки и установки на носители. При этом не требуется наращивать численность имеющихся развернутых носителей, поскольку «посадочных» мест на них достаточно для размещения и «оперативно-развернутых ЯБЗ», засчитываемых за носителями, и ЯБЗ «возвратного потенциала». Кроме того, дополнительные возможности по развертыванию ЯБЗ имеются у США за счет возврата в боевой состав носителей, ранее выведенных в резерв, то есть использования «возвратного потенциала» носителей. В целом сохранение «возвратного потенциала» ЯБЗ позволяет США в условиях СНВ-3 увеличить количество ядерных боезарядов на развернутых носителях более чем в два раза (с 1550 до приблизительно 3300 единиц), а использование «возвратного потенциала» носителей дает возможность нарастить количество развернутых ЯБЗ еще на 10%. Следует отметить, что государственную политику по формированию и поддержанию «возвратного потенциала» ЯБЗ США начали реализовывать еще с середины 1990-х гг. Необходимость и стремление следовать этой линии были подтверждены в «Обзоре ядерной политики США» 2010 г.: «… Соединенные Штаты будут сохранять способность «дозагрузить» некоторое количество ядерных зарядов в качестве технической подстраховки против любых проблем в будущем с системами доставки и боезарядами, а также на случай существенного ухудшения в обстановке безопасности».

Таким образом, американской стороной по существу обходится выполнение такого важнейшего условия проводимых сокращений, как их необратимость, что ставит под сомнение целесообразность на такой основе дальнейшего переговорного процесса. Россия в отличие от США последовательно выполняет взятые обязательства по необратимому сокращению ядерных вооружений.

В-третьих, односторонний выход США из Договора по ПРО и интенсивное проведение работ по созданию и развертыванию глобальной системы ПРО. Хотя Договор по ПРО прекратил свое действие, проблема ПРО с этим не исчезла. Реальность такова, что стороны вынуждены будут искать взаимоприемлемые решения, ибо, без сомнения, реализация курса США на развертывание глобальной ПРО в конечном итоге подведет к гонке вооружений, выходу оружия в космос, поставит под вопрос перспективу роста доверия между Россией и США, а процесс распространения ракет и ракетных технологий вместо декларируемого торможения получит дополнительное развитие. При этом процесс дальнейших сокращений ядерных вооружений, в силу объективно существующей взаимосвязи СНВ и ПРО, будет как минимум существенно осложнен либо вообще станет невозможным.

ТАК ЧТО ЖЕ ТАКОЕ ТАКТИЧЕСКОЕ ЯДЕРНОЕ ОРУЖИЕ?

Второй проблемой ограничения и сокращения ТЯО является определение объекта переговоров, на который должно распространяться соглашение. В настоящее время заключены и действуют договоры по стратегическим наступательным вооружениям и ракетам средней и меньшей дальности (РСМД). Согласно договорам о СНВ к стратегическим наступательным вооружениям относятся средства доставки (носители) наземного, морского и воздушного базирования, обладающие определенной дальностью действия. Перечень и характеристики таких вооружений включают:

— межконтинентальные баллистические ракеты (МБР) наземного базирования с дальностью свыше 5500 км;

— баллистические ракеты подводных лодок (БРПЛ) с дальностью свыше 600 км;

— тяжелые бомбардировщики (ТБ), к которым относятся бомбардировщики с дальностью действия более 8000 км или несущие ядерные крылатые ракеты воздушного базирования с дальностью действия более 600 км.

Договор о РСМД распространяется на баллистические ракеты наземного базирования (БРНБ) и крылатые ракеты наземного базирования (КРНБ). При этом ракетами средней дальности считаются БРНБ или КРНБ с дальностью свыше 1000 км, но не более 5500 км, а меньшей дальности – БРНБ или КРНБ с дальность свыше 500 км, но не более 1000 км.

Таким образом, для ТЯО как самостоятельного класса оружия остается ниша, включающая средства доставки, которые не подпадают под действие упомянутых выше договоров, например, по дальности действия или по предназначению (противокорабельное, противолодочное, противовоздушной обороны и т. д.).

В США существовало деление ядерного оружия (ЯО) по предназначению и, соответственно, по выполняемым боевым задачам на стратегическое и тактическое. К тактическому ядерному оружию относились:

— самолеты тактической и палубной авиации с ядерными авиабомбами (ЯАБ);

— тактические наземные ракетные комплексы с ядерными боеголовками (ЯБГ);

— артиллерийские системы калибра 203,2 и 155 мм с ядерными снарядами;

— ядерные фугасы;

— самолеты противолодочной авиации с ядерными глубинными авиабомбами;

— крылатые ракеты, противолодочные ракеты и торпеды с ядерными боеголовками, размещаемые на надводных кораблях и подводных лодках;

— зенитные управляемые ракеты с ядерными боеголовками.

Основным предназначением ТЯО считалось поражение сил и средств, непосредственно участвующих в боевых действиях на континентальных и морских театрах военных действий. В связи с этим оно имело еще одно название – «ядерное оружие поля боя», характеризующее цели и задачи его применения.

В первой половине 2000-х гг. и в последующем термин «тактическое ядерное оружие» практически перестал употребляться в военно-политических документах США и стало использоваться только одно общее название – «ядерное оружие». Идентичная классификация используется сейчас и в НАТО.

Великобритания имеет в настоящее время только одну разновидность ядерного оружия – БРПЛ в ядерном оснащении, которые относятся к СНВ. Британские БРПЛ предназначены для выполнения стратегических и «субстратегических» задач. Понятие «субстратегическая боевая задача» («субстратегический удар»), использующееся в Великобритании с конца 1990-х гг., обозначает ограниченное и исключительно выборочное применение ядерного оружия. По формулировке Минобороны, «такой удар уступает стратегическому, но уровень его мощности достаточен, чтобы убедить недооценившего нашу решимость и напавшего на нас агрессора, что ему следует прекратить агрессию и отступить, или он предстанет перед перспективой опустошительного ядерного удара».

Франция располагает стратегическим ядерным оружием, которое представлено БРПЛ с ядерными боеголовками, и субстратегическим, к которому относятся самолеты-носители тактической и палубной авиации с авиационными ракетами в ядерном оснащении.

Согласно современной российской классификации, ядерные вооружения делятся на стратегические и нестратегические. К первым относятся вооружения, соответствующие определениям Договоров о СНВ, второе распространяется на вооружения, не охватываемые Договорами о СНВ и РСМД, и включает оснащенные ядерными боеприпасами (ЯБП) носители с ограниченной дальностью действия, которые предназначены, в первую очередь, для поражения группировок войск (сил) агрессора на континентальных и морских ТВД.

Ни в одной из перечисленных стран в настоящее время нет деления ядерных боезарядов (ядерных боеголовок, ядерных боеприпасов) на стратегические и тактические или какие-либо другие классы. В отдельных случаях могут встречаться термины «стратегический боезаряд», «тактическая ядерная авиабомба» и т.п., употребляемые, как правило, в качестве указания типа носителя данного ЯБЗ (ЯБП). Вместе с тем одним и тем же типом ядерного боеприпаса (например, авиационные бомбы) могут оснащаться как стратегические, так и тактические носители. Следует отметить, что в 1970-80-х гг. военные эксперты НАТО предлагали выделить тактические ядерные боезаряды в самостоятельной класс. Принцип классификации базировался на величине мощности, которая для тактических ЯБЗ не должна была превышать 40-60 кт. При этом рекомендовалось установить ограничения на мощность применяемых тактических ядерных боезарядов в зависимости от удаления целей от линии боевого соприкосновения по соображениям безопасности своих войск и населения: 2 кт на глубине до 10 км, 10 кт – на глубине от 10 до 30 км и 40-60 кт на глубине свыше 20-30 км. Однако, насколько известно авторам, эти предложения не нашли отражения в руководящих документах по планированию применения ТЯО.

Таким образом, в НАТО (включая США, Великобританию и Францию) и в России в настоящее время используется разная классификация ядерных вооружений. Вследствие этого априори спорным становится объект предполагаемых ограничений и сокращений. США выгоднее рассматривать ЯО в совокупности (без деления на стратегическое и тактическое), поскольку американское ТЯО в Европе способно поражать на территории России важные военно-экономические объекты и по отношению к России может рассматриваться как стратегическое ЯО. В то же время российское нестратегическое ЯО не представляет угрозы для территории США вследствие недостаточной дальности действия носителей, да и предназначено оно, в первую очередь, для поражения целей, входящих в группировки сил общего назначения.

АМЕРИКАНСКОГО ТЯО В ЕВРОПЕ БЫТЬ НЕ ДОЛЖНО

Третьей проблемой ограничения и сокращения ТЯО является статус американского ядерного оружия в Европе и «ядерный» статус НАТО. Об этих аспектах могут свидетельствовать положения официальных документов США и НАТО.

«Обзор оборонной политики США» от 2010 г.: «США будут поддерживать безопасный в эксплуатации, защищенный от несанкционированного доступа и эффективный ядерный арсенал для сдерживания нападений на Соединенные Штаты, их союзников и партнеров».

«Обзор ядерной политики США» от 2010 г.: «США сохраняют ядерное оружие на территории некоторых государств НАТО в сочетании с индивидуальными соглашениями о его совместном использовании, в соответствии с которыми неядерные члены блока принимают участие в ядерном планировании и имеют на вооружении самолеты, оборудованные для доставки ядерного оружия, что способствует укреплению сплоченности альянса и подкрепляет гарантии безопасности союзникам и партнерам. …Надежный американский «ядерный зонтик» для союзников и партнеров США обеспечивается сочетанием различных ядерных средств – триадой стратегических сил США, ядерным оружием, развернутым в основных регионах, а также ядерным оружием на территории США, которое может быть быстро размещено в регионах в случае непредвиденных обстоятельств».

«Стратегическая концепция обороны и обеспечения безопасности членов Организации Североатлантического Договора» от 2010 г.: «Сдерживание, основанное на адекватном сочетании ядерных и обычных боевых средств, остается ключевым элементом стратегии НАТО… Однако до тех пор, пока существует ядерное оружие, НАТО будет оставаться ядерным союзом. Высшая гарантия безопасности стран-членов НАТО обеспечивается стратегическими ядерными силами Североатлантического союза, в первую очередь силами США… НАТО будет поддерживать адекватное сочетание ядерных и обычных сил, обеспечивать широкое участие стран-членов НАТО в планировании ядерных ролей в рамках коллективной обороны, в базировании ядерных сил в мирное время, а также в механизмах командования, управления и консультаций».

В таблице приведен перечень авиабаз в Европе, на которых размещены американские ядерные авиабомбы, предназначенные для самолетов-носителей США и других стран-членов НАТО, по состоянию на май 2011 г. в соответствии с оценкой еженедельника «Шпигель». По другим оценкам, количество американских ЯБП на тех же авиабазах составляет около 200 ЯАБ: 100 ед. для ВВС США и по 20 ед. для ВВС указанных стран.

Таким образом, с одной стороны, американские ЯАБ, размещенные в Европе, разработаны и произведены в США, обслуживаются американским персоналом и находятся под американским контролем. С другой стороны, часть из них выделена для применения самолетами ряда стран НАТО (Бельгия, Германия, Нидерланды, Италия, Турция), ратифицировавших Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО).

Согласно «Стратегической концепции НАТО», альянс имеет собственную «ядерную политику» по строительству и применению «ядерных сил НАТО». В органах военного управления блока, а конкретно в отделе военного планирования и операций имеется управление «ядерного планирования», непосредственно занимающееся вопросами планирования применения ядерного оружия, учений и тренировок. В итоге получается, что как минимум пять европейских стран-членов НАТО имеют все атрибуты, присущие ядерным государствам: ЯБП, выделяемые в их распоряжение Соединенными Штатами, средства доставки ЯБП, военно-политические органы планирования применения ядерного оружия, а также персонал, обученный эксплуатации и применению ядерного оружия.

Это является фактическим нарушением положений ДНЯО:

Статьи I, согласно которой каждое из государств-участников Договора, обладающих ядерным оружием (таковыми являются США), обязуется не передавать кому бы то ни было ядерное оружие или другие ядерные взрывные устройства, а также контроль над таким оружием или взрывными устройствами ни прямо, ни косвенно;

Статьи II, согласно которой каждое из государств-участников Договора, не обладающих ядерным оружием (таковыми являются все остальные члены НАТО кроме США, Великобритании и Франции), обязуется не принимать передачи от кого бы то ни было ядерного оружия или других ядерных взрывных устройств, а также контроля над таким оружием или взрывными устройствами ни прямо, ни косвенно.

Очевидно, что путем возврата в правовое поле является вывод американского ядерного оружия из Европы на национальную территорию и ликвидация инфраструктуры размещения этого оружия. Именно эти требования выдвигала Россия в качестве одного из главных условий, после выполнения которого было бы возможным начало обсуждения вопросов ограничения и сокращения ТЯО. Помимо этого, в интересах обеспечения необратимости процессов денуклеаризации Европейского и других регионов было бы логичным ожидать от США принятия обязательства о не размещении своего ЯО за пределами национальной территории. В аналогичных целях должны быть расформированы в органах военного управления НАТО структуры, занимающиеся ядерным планированием, а также переоборудованы самолеты-носители европейских стран НАТО для исключения возможности выполнения ими ядерных задач.

КАК УЧИТЫВАТЬ И КОНТРОЛИРОВАТЬ ТЯО?

Четвертой проблемой ограничения и сокращения ТЯО является возможность разработки и реализации организационно-технических мер контроля за выполнением ограничений и сокращений. Если использовать для этого опыт выполнения Договоров о СНВ и РСМД, то это будет означать ограничение, сокращение и контроль носителей. Ядерные боеприпасы при этом учитываются опосредованно через их количество, числящееся за носителем каждого конкретного типа, и тотальному контролю не подлежат. В случае с ТЯО ограничение и контроль должны распространяться как минимум на тактическую авиацию и крылатые ракеты морского базирования большой дальности. Оба этих компонента имеют двойное назначение, и действенный инспекционный контроль по отличительным внешним признакам носителей практически невозможен, потому что однотипные самолеты и ракеты могут иметь как ядерное, так и неядерное оснащение. Поэтому, какие типы тактических (нестратегических) средств доставки и в каком количестве заявлять в качестве носителей, а также какое количество ЯБП должно числиться за носителем каждого типа – это задача практически неразрешимая, когда сталкиваются противоположные интересы разных сторон. Это, кстати, является важной причиной, по которой неприемлемым является выдвигаемое в последнее время предложение о «сваливании в кучу» СНВ и ТЯО и установлении для них общего ограничения по суммарному количеству ЯБП.

В дополнение следует обратить внимание на своеобразное понимание контроля над ядерным оружием американским истеблишментом. Так, в Резолюции от 22 декабря 2010 г. о совете и согласии Сената США на ратификацию нового Договора о СНВ отмечено следующее: «Признавая трудность, с которой столкнулись Соединенные Штаты при выяснении с достоверностью количества тактического ядерного оружия, сохраняемого Российской Федерацией, и степени защищенности этого оружия от несанкционированного доступа, Сенат настоятельно советует Президенту вступить в контакт с Российской Федерацией с целями:

— установления совместных мер, дающих каждой стороне повышенную уверенность в отношении точной оценки количества и защищенности от несанкционированного доступа тактического ядерного оружия, сохраняемого каждой из сторон;

— обеспечения деятельности Соединенных Штатов, других государств и международных структур по оказанию помощи Российской Федерации в точном учете и гарантированной защищенности от несанкционированного доступа ее тактического ядерного оружия».

Выходит, что США в большей степени озабочены состоянием в России учета ядерных боеприпасов и их сохранности, чем взаимным ограничением и сокращением ТЯО. Аналогичные аргументы звучали и около двадцати лет назад, когда были предприняты первые попытки поставить под всеобъемлющий контроль российское ТЯО. Подобная тенденциозность в наше время может вызывать только недоумение, поскольку российская система учета, контроля и хранения ядерного оружия показала свою высокую эффективность еще в годы распада СССР. Тогда все без исключения ЯБП, находящиеся в союзных республиках, были выведены на территорию России и размещены в пунктах хранения в соответствии с требуемыми нормами безопасности и защищенности. В настоящее время в России действует и постоянно совершенствуется система организационно-технических мер обеспечения безопасности ядерного арсенала и его защищенности от несанкционированного доступа на всех этапах эксплуатации. Она охватывает как непосредственно ядерные боеприпасы, так и пункты их хранения, которые оборудованы современными техническими средствами охраны и контроля доступа, в том числе и с американской помощью.

Принимая во внимание дух упомянутой выше Резолюции, можно полагать, что США будут предлагать в качестве одной из мер контроля за ограничением и сокращением ТЯО инспекции пунктов хранения ЯБП. Принятие такого предложения для российской стороны, учитывая нерешенность вышеуказанных проблем в области обычных вооружений, ПРО, наличия американского ядерного оружия в Европе (в непосредственной близости от территории РФ) и другие проблемы, представляется весьма проблематичным.

В заключение отметим, что авторы не претендуют на всестороннее рассмотрение вопросов ограничения и сокращения тактического (нестратегического) ядерного оружия. Цель статьи – привлечь еще раз внимание к необходимости и исключительной сложности всесторонней и детальной проработки различных аспектов возможного переговорного процесса, дабы не получить в итоге ущемляющие Россию договорные положения, как это бывало ранее в ряде случаев при подготовке договоров.

Владимир Владимирович ДЬЯЧЕНКО – кандидат технических наук, старший научный сотрудник, полковник запаса

Игорь Всеволодович ОСТРОУХОВ – кандидат технических наук, старший научный сотрудник, профессор Академии военных наук (АВН), полковник в отставке

Михаил Евгеньевич СОСНОВСКИЙ – кандидат военных наук, профессор, лауреат премии им. А.В. Суворова АВН, член-корреспондент АВН, полковник в отставке