Игорь АТАМАНЕНКО

Согласно постановлению Европейского суда, в России было нарушено не только право Сутягина на «справедливое судебное разбирательство», но, оказывается, он был еще и обвинен в деяниях (то есть в шпионаже), которых в действительности не совершал…

Эпилог вместо вступления

Утром 27 октября 1999 г. на калужском вокзале сотрудники местного Управления ФСБ взяли Игоря Вячеславовича Сутягина, научного сотрудника Института США и Канады Академии наук РФ, когда он садился в вагон скорого поезда, следовавшего через Калугу в Москву. Взяли не с поличным, что мгновенно создало проблемы. Ведь для того, чтобы возбудить уголовное дело против объекта оперативной разработки, нужно иметь доказательную базу. Но вскоре доказательная база была найдена – книга «Стратегия ядерного вооружения России» (Москва, 1998 г.), в которой была опубликована статья Сутягина. Факт этой публикации позволил УФСБ по Калужской области инкриминировать Сутягину «разглашение секретных данных» и в дальнейшем провести все необходимые следственные действия.

Чтобы обезопасить себя, Сутягин в библиографическом списке литературы, использованной при подготовке данной главы, в качестве первоисточников указал несметное число статей в журналах и в газетах. Следствию пришлось их перелопатить, просеять тонны информации, разбираясь, мог ли Сутягин, позиционировавший себя «чистым ученым», из открытых источников заполучить заявленные им в книге сведения или нет? Как выяснилось, нет, не мог. Все привлеченные эксперты дали на этот счет категоричное заключение. Именно поэтому, чтобы избежать накладок, Сутягину были вменены пять чистых эпизодов, информацию по которым невозможно было получить из открытой печати.

На первых допросах следователи держали себя доброжелательно и Сутягин ошибочно решил, что его собираются использовать как двойного агента. Он был готов сдать своих западных хозяев, откровенно рассказывая все, как было в действительности.

Но поняв, что ФСБ в его услугах не нуждается, Сутягин изменил поведение, которое в ходе следствия претерпело три стадии. Сначала он попытался переиграть калужских сотрудников ФСБ, доказывая, что он – «чистый ученый», который делает свои умозаключения, роясь в литературе широкого доступа. Затем стал откровенно валять дурака, издеваясь над следователями. И, наконец, «ушел в полный отказ», то есть отрицал даже очевидное или вообще хранил молчание.

Для сокрытия контактов с иностранными кураторами Сутягин выезжал в третьи страны, где проводились научные конференции и симпозиумы и возвращался с весомым гонораром, что наглядно демонстрировали заполненные им собственноручно таможенные декларации. На предварительном следствии он не раз заявлял: «Это не я писал, вы сами заполнили декларации».

Следователи вынуждены были организовывать по каждому эпизоду графологическую экспертизу. Доказали – писал он!

Слуховой контроль в квартире зафиксировал фразу, брошенную объектом своей жене: «Я сегодня наразведывал тысячи на две фунтов стерлингов».

На вопрос следователя, о чем конкретно шла речь, Сутягин отвечал: «Нет, я этого не говорил!» – пришлось проводить фонографическое и лингвистическое исследование, которое подтвердило: да, говорил он!

В ходе судебного разбирательства нашли подтверждение все данные, добытые оперативным путем – с помощью наружного наблюдения и аудиовидеоконтроля.

Было доказано, например, что в апреле 1999 г., когда начались натовские бомбардировки Белграда, Сутягин инициативно проинформировал американского военного атташе в Москве бригадного генерала Брэннона о предназначении российского разведывательного корабля «Лиман» – замаскированный под рыболовецкий траулер, он был направлен в Средиземное море. Сутягин документально успокоил военного атташе, что никаких ракетных залпов «Лиман» по объектам НАТО производить не может.

Своими донесениями Сутягин помог США сэкономить миллиарды долларов, так как его расчеты убедили американцев не тратить деньги на постройку трех суперавианосцев, каждый из которых обошелся бы федеральной казне не менее чем в $35 млрд.

Но главное, что передал Сутягин Соединенным Штатам, – планы и тенденции развития группировки Ракетных войск стратегического назначения вплоть до 2007 г. Кроме того, он подготовил для американцев аналитическую справку о составе, технических характеристиках и состоянии российской космической группировки Системы предупреждения о ракетном нападении.

Несмотря на колоссальное психологическое давление на следствие и на суд со стороны внешнеполитических ведомств некоторых стран-участниц НАТО и отдельных российских печатных изданий, дело было доведено до логического завершения.

Суд доказал, что главным побудительным мотивом Сутягина в шпионском промысле являлась корысть. Он хотел заработать деньги на квартиры для своих родственников, которым – младшему брату и жене – был обязан всем, что имел.

Вторым ведущим мотивом – как это было установлено следствием и затем доказано в ходе судебного разбирательства – явилось желание Сутягина во что бы то ни стало создать себе имидж «великого ученого». Будучи человеком тщеславным, с завышенной самооценкой, он стремился любой ценой добиться признания в глазах мировой научной общественности.

И хотя на продаже Родины заработал Сутягин немало, но это крохи в сравнении с тем, что получили спецслужбы и руководство Англии и США, скупив за гроши российские военные секреты. Доказательства? Вот одно из них – на процессе у Сутягина было четыре адвоката, причем Борис Кузнецов – мировая знаменитость (ныне скрывается в США). Откуда деньги? Очевидно, из казны ЦРУ и английской Секретной разведывательной службы (Secret Intelligence Service – SIS, МИ-6). Англосаксы сделали все, чтобы дело Сутягина было развалено в суде – не получилось!

Как наказать скупую Родину-мать

Весной 1998 г. на научном семинаре в Бирмингемском университете (Великобритания), который так же, как Колумбийский университет США, является оранжереей по взращиванию агентов влияния в российских госструктурах, Игорь Вячеславович Сутягин «случайно» познакомился с обаятельным бизнесменом, который представился Шоном Киддом, владельцем консалтинговой фирмы Alternative Future («Альтернатива будущего»). Этот персонаж был подобран английской Секретной разведывательной службой с учетом психологической совместимости с Сутягиным – рост, комплекция, возраст, не говоря о блестящем владении русским языком. Имя и документы его подтверждающие выданы, разумеется, все той же SIS. Кстати, этот «коммерсант» так и не был предъявлен общественности. Не человек – призрак. После того, как разразился скандал, он буквально испарился, впрочем, как и фирма, которую он представлял.

Вскоре молодые люди прониклись такой взаимной симпатией, что стали называть друг друга уменьшительно-ласкательными именами. Кидд, испытывая «дружеские» чувства к своему психологическому двойнику, предложил ему составлять аналитические обзоры для своей консалтинговой фирмы «Альтернатива будущего» (это название всплыло лишь в деле Сутягина, ни до, ни после о ней никто и ничего не слышал).

Со слов англичанина, его фирма «консультирует от Финляндии до Чехии», а также страхует инвестиционные риски на российском рынке. Ну, а кто лучше Сутягина, ставшего к тому времени заведующим сектором отдела военно-политических проблем Института США и Канады Академии наук РФ, подскажет, вкладывать ли средства в колбасное или молочное производство?!

«А в чем, собственно, проблемы? – мысленно задал себе вопрос Сутягин. – Почему бы не наказать скупую Родину-мать, которая мне, гению, выплачивает ежемесячно лишь 900 рублей – тогда, как новые работодатели за каждую статью на интересующую их тему готовы платить по 700 английских фунтов стерлингов наличными». Внутренне Сутягин уже готов был сотрудничать с любой «альтернативой», поэтому наживку, подброшенную Киддом, он заглотил влет.

Однако шефы Шона-вербовщика не спешили переходить к интересовавшим их проблемам. Полгода они держали Сутягина на карантине – проверяли, не является ли потенциальный новобранец подставой ФСБ. О том, что кандидат на вербовку обладает феноменальной памятью, аналитическими способностями и широкими возможностями добывать интересующую их информацию, им уже было известно от его визави – господина Поташева, который одно время делил с Сутягиным кабинет, сидя за столом напротив.

Все шесть месяцев Игорь за счет вербовщиков летал в Европу для встреч с Киддом, но ни в коем случае не в Англию, а в столицы третьих стран.

Куратора института по безопасности полковника Агеева о контактах с иностранцами Сутягин информировал избирательно, лишь тогда, когда ему это было выгодно. Об «Альтернативе будущего», о контактах с Киддом и об интересующих его сведениях, а также о поставляемой ему информации и получаемых за это денежных средствах Игорь Вячеславович конечно не сообщал.

Во время одного допроса на замечание следователя, почему он не сообщал о контактах с представителями таинственной фирмы – «Альтернативы будущего» – офицеру, ответственному за контрразведывательное обеспечение института, Сутягин заявил: «А мне не нравились его глаза». А на суде он сослался на то, что Агеев, дескать, его об этом не спрашивал. Обвинением ему тут же был задан вопрос: «Как мог спрашивать полковник Агеев о том, чего не знал?!» Вопрос остался без ответа.

Суд пришел к заключению, что Сутягин производил целенаправленную селекцию информации, и ту, которую считал для себя опасной, не докладывал ни руководству, ни сотруднику безопасности института.

Cherchez la femme!

Однажды в компанию Игоря и Шона вторглась женщина, представившаяся страховым агентом Надей Локк. Разумеется, под указанными анкетными данными эта дама бальзаковского возраста нигде не значилась. Не дослушав до конца болтовню двух опьяневших мужчин, Надя, глядя Сутягину прямо в зрачки, на безупречном русском спросила, что ему известно о неакустических методах обнаружения русских подводных лодок проекта «Акула».

С того вечера Сутягина начала курировать Локк. Ее интересовало многое в российском вооружении. Но это – потом, а для начала Локк должна была обучить нового агента элементарным правилам конспирации, кроме того, с ним нужно было оговорить способы связи, время и места явок и т.д.

Прежде всего, Локк категорически запретила Сутягину звонить в офис фирмы-прикрытия – в «Альтернативу будущего» – только на ее мобильный телефон.

Во-вторых, он должен был прибывать на явки только в пятницу, то есть накануне уикенда. Руководство института, по мнению Нади, не решится нарушить конституционное право Сутягина на отдых в выходные дни.

В-третьих, Локк подарила Сутягину электронный блокнот, в котором он в зашифрованном виде должен был фиксировать выполнение заданий для последующего отчета. Как оказалось впоследствии, этот блокнот стал для Сутягина миной замедленного действия. Вместо того, чтобы уничтожить все ранее выданные Киддом ежедневники, он их содержание перенес в электронный блокнот. Для технарей из ФСБ извлечь из него информацию труда не составило.

Контакты Сутягина с Надей Локк строились по следующей схеме. В пятницу Сутягин вселялся в заранее оплаченный номер гостиницы в столице третьей страны. В тот же день ему предстоял опрос по темам, которые ему были вменены для проработки на предыдущей явке.

На второй день, в субботу, представленная им информация перепроверялась.

Наконец, на третий день, в воскресенье, формулировались новые задания и обсуждались пути и сроки их выполнения.

Перед отлетом Сутягину выдавалось очередное вознаграждение в «условных единицах», как правило, это были английские фунты стерлингов. Это обстоятельство позднее помогло следствию сформировать доказательную базу о выплате Сутягину вознаграждения за его преступные деяния – в таможенных декларациях он указывал количество ввозимой в Россию иностранной валюты.

Размер вознаграждения зависел от ценности и объема представленной Сутягиным информации.

Одна из встреч Сутягина с Локк состоялась в мае 1999 г. в специально снятом номере отеля «Бристоль», когда в Бирмингеме проходила плановая научная конференция, организованная обществом «Великобритания-Россия». На это время все остальные участники-россияне были выведены из гостиницы на ознакомительную экскурсию по городу.

В следующий раз Сутягин встретился с Локк в июле 1999 г. в Брюсселе, куда он прибыл по частному приглашению во время своего отпуска. О, эту явку Сутягин недобрым словом помянул даже на допросах!

В номере гостиницы Локк включила ноутбук и показала Сутягину «графики эффективности» его работы. Выведенные на дисплей графики свидетельствовали, что уровень эффективности «исследовательской работы» Сутягина оценивается в 0,5, тогда как идеальный показатель должен составлять не менее 0,85-0,9. Через минуту он уже знал, почему так низок балл, выставленный ему куратором в юбке, – психологический прессинг был лишь увертюрой. Либретто – суть задания – последовало незамедлительно и включало:

— вопросы модернизации истребителей МиГ-29 и Су-27;

— модернизация системы ПВО и ПРО России;

— схема противотанковой обороны пограничных с Прибалтикой областей Российской Федерации.

Но особенно интересовали Локк уязвимые места в перечисленных системах и схеме.

Кроме того, повышенное внимание она уделила разногласиям между министром обороны Сергеевым и начальником Генштаба Квашниным, а также реакции высших офицеров Российской армии на изменения в структуре Министерства обороны.

И любимец российских правозащитников, «чистый ученый» Сутягин, задание выполнил! Вот только ФСБ не дало отчитаться перед хозяевами на запланированной явке, которая должна была состояться в Риме 28 октября 1999 г.

Свободная дискуссия – способ выведывания секретов

Благодаря недобросовестным российским журналистам в нашем обществе существует заблуждение, что Игорь Сутягин – кабинетный ученый, «книжный червь», который все свое рабочее и свободное время занимался исключительно анализом политической, военной, технической и другой специальной литературы. Как бы не так!

Сутягин по собственной инициативе посещал режимные объекты, что отнюдь не входило в его должностные обязанности. И денег за это не получал. Во всяком случае, из российской казны. Хотя это было вполне допустимо для обеих сторон. Более того, на необходимость официального оформления проводимых лекций ему не раз указывало руководство института. Так, например, он читал лекции по военной политике США и договорам СНВ и ПРО в центре переподготовки офицеров РВСН.

Лекции Сутягин проводил в форме доверительной беседы – слушатели задавали вопросы, он на них отвечал, встречно задавая свои. В конце устраивал дискуссии, в ходе которых, сопоставляя данные по американскому и российскому вооружению, получал от слушателей интересующую его информацию. Как? А просто! Доверчивые слушатели зачастую подкрепляли свою аргументацию совершенно секретными данными. Этого было достаточно, чтобы Сутягин, опытный аналитик, инженер-физик, к тому же обладающий феноменальной памятью, мог легко вникнуть в реальное положение дел в интересующей его военной области.

Одну из тем, которую он выведывал на секретном ядерном объекте в Обнинске, где проходили переподготовку офицеры атомных подводных лодок, – уязвимые места АПЛ.

Пользуясь развалом системы допусков, Сутягин, как уже было отмечено, на секретные объекты проникал инициативно – через личные знакомства с офицерами, а те, думая, что имеют дело с сотрудником ГРУ или СВР, охотно приглашали его. Ничего не скажешь – умел Игорь Вячеславович подать себя в том амплуа, которое тешило самолюбие его контрагентов. Ко всему, козырял набором фотографий, где он позировал с известными военачальниками. С показной небрежностью рассказывал, как в составе военных делегаций выезжал в США и в другие заморские страны.

Вопросы слушателям своих лекций Сутягин задавал так, чтобы вызвать их на откровенность. Сопоставлял: «у нас» – «у них». Это называется добыть секретную информацию способом выведывания. Именно таким способом он пытался заполучить данные о проекте «АПЛ 705» – о гидроакустике на наших атомных субмаринах. Или: как удается совместить разнородные металлы на судне, в том числе, и на атомных подводных лодках.

Практиковал Сутягин и такой психологический прием: в ходе лекции намеренно принижал достоинства нашей техники и, услышав в ответ: «А у нас лучше!» – тут же спрашивал: «А в чем конкретно лучше?» Когда один из слушателей вполне резонно заметил: «А вам-то это зачем?» – Сутягин, почувствовав опасность, ответил, что, дескать, это нужно для обмена информацией с коллегами – и поспешил перевести разговор на другую тему. Этот эпизод впоследствии стал достоянием сначала местного особого отдела (военная контрразведка), а потом центрального аппарата ФСБ.

Вот оценка, которую один слушатель из Обнинска дал методу ведения лекций Сутягиным: «Этот парень больше собирает информации, чем дает».

Анализ проведенных Сутягиным лекций на различных объектах Министерства обороны РФ показал, что интерес его к секретам безграничен – от ВМФ до авиации и ПВО, включая комплексы С-300, самолеты марки «Су».

Игорь Вячеславович прекрасно отдавал себе отчет о характере своей деятельности и о том, какая роль предназначена ему в тандеме «Сутягин-Локк». Однажды – это было на явке все в том же Будапеште – он обратил внимание Нади на противоречие: меня, дескать, Шон Кидд заверял о работе на некие страховые фонды, а оказалось…

Нет, он не собирался доказывать Наде, что он – не мальчик, «подающий мячи на поле», а самодостаточная личность. В его планы не входило убеждать ее, что он давно понял, что вовлечен в шпионский промысел, и за спиной Нади стоят серьезные люди из уважаемых ведомств, и не важно – ЦРУ это или МИ-6. О «противоречии» он упомянул с одной целью – ему обязаны увеличить гонорар за поставляемую информацию.

Локк, мгновенно настроившись на заданную волну, ответила: «Дорогой Игорь, ученые всей планеты вот уже кои веки безуспешно бьются над вопросом, что первично – курица или яйцо? Похоже, тот же вопрос возник и у вас: что первично – ваша информация или наши деньги? Действительно, наши отношения – закольцованная конструкция, и трудно сказать, где у нее начало, где конец. Однако уверяю вас, что без наших денег не было бы вашей информации, то есть вы не стали бы напрягаться, если бы мы вам не платили. Разве не так? Следуя этой логике, смею утверждать, что в вашем конкретном случае первичными являются наши деньги, а ваши усилия и ваша информация – вторичны. Вы – умный человек, Игорь, и, поразмыслив над моими словами, придете к выводу, что права я. Вспомните, ведь Кидд ничего не навязывал вам, не заставлял вас что-либо делать. Он лишь высказал пожелание овладеть некоторыми знаниями в определенных областях, а вы стали поставлять ему информацию. Да, некоторое время вы находились в «свободном поиске» – честь вам и хвала, что этот период вы закончили с блеском… Но время «коротких штанишек» для вас закончилось – теперь вы замыкаетесь на меня. Я предвидела, что со временем, получив определенный объем свободно конвертируемой валюты, ваш аппетит разгорится. Я не ошиблась, посему говорю прямо – не надейтесь!»

Такую отповедь получил Сутягин от Нади Локк – об этом он добровольно рассказал на первых допросах.

В конце концов, кураторша убедила «чистого ученого» не выходить из игры и продолжить валютное сотрудничество «во имя мира на Земле».

Послесловие

Вслед за задержанием Сутягина журналисты из оппозиционных российских газет начали строить собственные логические, но в корне ошибочные конструкции, выражаясь их языком, «погнали волну». Воспользовавшись положением о тайне следствия, а потому отсутствием своевременного и полного информирования общественности о его ходе, эта кампания превратила шпиона Сутягина в «жертву контрразведывательного террора» и в «мученика режима».

Помощь ЦОС ФСБ пришла откуда ее не ждали. В июле 2010 г. Сутягин в числе других «кротов», отбывавших наказание за шпионаж, был обменен на группу наших разведчиков-нелегалов, проваленных изменником Потеевым. И псевдодемократы и либералы сразу умолкли, – вытаскивая Сутягина и иже с ним из мест заключения, американцы де факто признали, что те работали в пользу США.

Надо сказать, что, настаивая на обмене, американцы нарушили мировую практику: действующих разведчиков обменяли на предателей. В этом ноу-хау ЦРУ cкрыт глубокий смысл: теперь «кроты», затаившиеся в российских силовых синекурах, могут уверенно «таскать каштаны из огня» – в случае разоблачения придет дядя Сэм и вызволит.

В настоящее время Сутягин, хотя и проживает в Англии, получает пособие от американского правительства как «лицо, пострадавшее в результате сотрудничества с ЦРУ».