Юрий ГОРБАЧЕВ

Учет и оценка этих данных, а также контроль их изменения позволяли определить радиоэлектронную обстановку (РЭО) как условия, в которых осуществляется работа РЭС. В свою очередь, РЭО рассматривалась как составная часть стратегической, оперативной и тактической обстановки. В более общем смысле РЭО рассматривалась как элемент информационной обстановки.

В XXI веке информационная обстановка значительно изменилась и ее оценка сильно усложнилась. Это связано с бурным развитием информационных технологий, что повлияло на внедрение в вооруженных силах всех стран огромного количества средств радиоэлектроники: информационных средств управления войсками и оружием, систем боевого управления и связи, средств радиоэлектронного и оптико-электронного поражения (подавления), радиоэлектронных средств разведки, средств радиоэлектронной борьбы, а также других РЭС, от наличия и применения которых зависит эффективность проведения военной операции.

Массовое внедрение средств радиоэлектроники в вооруженных силах ведущих стран улучшило тактико-технические характеристики вооружения, военной и специальной техники (ВВСТ), но одновременно увеличило их зависимость от устойчивости работы (функционирования) данных средств, а также от возможности свободного использования радиоэлектронными средствами частот (полос частот) электромагнитного спектра (ЭМС) и динамичного управления данным процессом в ходе операции.

Появление в вооруженных силах ведущих стран информационно-сопряженных ВВСТ, в том числе высокоточного и информационного оружия, средств управления, автоматизированных систем управления войсками и оружием, современных средств связи и информационных сетей, средств различных технических разведок и систем, обеспечивающих формирование единого информационно-коммуникационного пространства, а также появление новой (информационной) сферы ведения боевых действий, организация и проведение «сетецентрических» операций, еще в большей степени расширили и изменили сущность информационной обстановки, повысили сложность ее оценки и учет ее влияния на эффективность действий войск.

Сегодня в специализированной зарубежной печати часто употребляются такие новые термины, как «электромагнитная обстановка» и «киберэлектромагнитная деятельность».

Под электромагнитной обстановкой (Electromagnetic Environment) в США и других странах НАТО подразумевается составная часть информационной обстановки, которая рассматривается как совокупность электромагнитных излучений, образованных за счет использования радиоэлектронных и других средств, рас-сматриваемыми в качестве источников электромагнитной энергии в процессе их работы (функционирования).

Киберэлектромагнитная деятельность является деятельностью по захвату, удержанию, сохранению и использованию преимущества над вероятным противником в электромагнитной сфере и киберсфере при одновременном лишении или снижении возможностей противника совершать аналогичную деятельность и обеспечивать защиту своих систем управления.

Киберэлектромагнитная деятельность ведется с целью использования объединенных усилий ВС по интеграции и синхронизации военных действий во времени, пространстве и задачам в интересах максимального использования боевой мощи в определенное время в определенном месте. Она интегрирует и синхронизирует функции и боевые возможности в кибероперациях, в ходе решения задач электронной войны (ЭВ) и в операциях по управлению электромагнитным спектром (ЭМС), а также задач по устранению конфликтных ситуаций.

Киберэлектромагнитная деятельность включает операции в киберпространстве (Cyberspase Operation), решение задач электронной войны (Electronic Warfare) и действия по управлению использованием ЭМС (Spectrum Management Operation).

В настоящей статье рассматривается влияние электромагнитной обстановки на проведение будущих военных операций и обосновывается важность правильного понимания сущности оценки ее параметров, а также существующие отличия содержания терминов «электронная война» (Electronic Warfare) (ЭВ) и «радиоэлектронная борьба» (РЭБ).

ИЗМЕНЕНИЕ ФОРМ И СПОСОБОВ ВООРУЖЕННОЙ БОРЬБЫ

В 2013 г., выступая на практической конференции «Военная без-опасность России: ХХI век», начальник Генерального штаба ВС РФ генерал армии Валерий Герасимов указал, что будущее закладывается сегодня: «Основной акцент сейчас делается на политические, дипломатические, экономические и другие невоенные меры. Центр военных действий перемещается в воздушно-космическую и информационную сферы. Активно развивается и концепция так называемой сетецентрической войны. В едином информационном пространстве применяются перспективные средства разведки, управления, наведения, огневого поражения и радиоэлектронного подавления. Повышается зависимость хода и исхода войны от использования в военном деле высокотехнологических действий. Особое место в системе непрямых военных действий будут занимать информационные и специальные операции. Еще одной сферой военных действий станет информационное пространство».

Большое внимание характеру и способам ведения боевых действий в операциях XXI века в условиях сложной электромагнитной и боевой обстановки уделяется за рубежом, особенно в США.

Так, начальник Центра информационных операций ВС США Д. Борк на страницах одного из военных журналов сообщил, что еще в 2009 г. национальное Объединенное стратегическое командование разработало перспективную стратегическую концепцию, неофициально именуемую как «Ведение войны в электромагнитном спектре» (Electromagnetic Spectrum Warfare – EMSW). По его мнению, эта концепция должна заменить концепцию «Электронная война» (Electronic Warfare). Суть ее – связать в единое целое роль и функции электронной войны с использованием ЭМС, обеспечив свободный доступ для США к частотам (полосам частот) спектра и эффективное решение задач электронного противоборства (атаки и защиты) в интересах достижения информационного преимущества национальных ВС США над любым противником.

С 2010 г. руководство МО США вплотную приступило к изучению и исследованию этой новой проблемы с целью создания в Вооруженных Силах новой организационной структуры, соответствующего обучения личного состава и оснащения войск (сил), интеграции усилий органов ЭВ и управления использованием ЭМС частот в операциях будущего.

В июне 2013 г. Д. Борк заявил, что действующая в ВС США стратегия ЭВ требует развития и детальной проработки в связи с выходом новой концепции развития национальных ВС, которое предусматривает создание в Сухопутных войсках маневренных (боевых) командований и требует для их эффективного применения интеграции сил и средств электронной войны и операций в компьютерных сетях (Computer Network Operation), а также интеграции самих командований со всеми другими элементами информационных операций, которые организуются и проводятся под единым руководством Центра обеспечения информационного превосходства ВС.

АНАЛИЗ УРОКОВ ЛОКАЛЬНЫХ ВОЙН

23 апреля 2015 г. председатель Научного комитета МО США К. Филдс доложил заместителю министра обороны о результатах исследований опыта локальных войн и вооруженных конфликтов и выводах по проведению в XXI веке военных операций в сложной электромагнитной обстановке. Исследования были проведены группой экспертов и специалистов аппарата министра обороны США и всех видов ВС под руководством данного комитета и с участием консультантов и представителей от заместителя министра обороны по приобретению, технологиям и МТО.

Исследования проводились в течение двух лет (в 2013-2014 гг.) на основе анализа и оценки военных конфликтов в Ираке и Афганистане (2002, 2004, 2006 гг.), а также Грузии (2008 г.). В докладе К. Филдса отмечается, что способность национальных Вооруженных Сил создавать и удерживать информационное превосходство в будущих операциях по «обеспечению военно-политического успеха США» снизилась в связи с возникновением серьезных недостатков, снижающих возможность эффективного решения задач электронной войны, и успехом, достигнутым вероятным противником в области ведения информационной войны. В докладе подчеркивается беспрецедентная скорость развития и глобальное распространение современных информационных технологий, увеличивающих значимость влияния электронной войны на успех военной операции.

По словам К. Филдса, проведенное исследование позволило организовать изучение имеющихся и создаваемых сил, систем и средств ЭВ, проведение экспертиз их возможностей и оценку технической и оперативной эффективности до 2035 г. При этом были определены и оценены способы и методы, позволяющие снизить или исключить некоторые из самых серьезных недостатков у существующих органов и систем ЭВ национальных ВС с учетом потребностей и возможностей войск (сил) по ведению военных (боевых) действий в сложной электромагнитной обстановке в XXI веке.

Также была учтена необходимость динамичного руководства войсками (силами), ведения разведки, решения задач электронной войны и управления использованием ЭМС частот в масштабе времени, близком к реальному, при проведении сетецентрических операций (в условиях создания единого информационного пространства) и ведения боевых действий в воздушной, наземной, морской, космической и информационной сферах.

В докладе Научного комитета МО США предлагается создать универ-сальный подход к исследованию вопросов, связанных с электромагнитной обстановкой, и продолжить изучение, проверку и оценку эффективности решения задач ЭВ с учетом всех их оперативно-технических особенностей, этапов (фаз) военной операции и всех уровней управления, а также возможных контрмер со стороны вероятного противника и других действий. Это должно обеспечить: выявление и учет важности и значимости взаимосвязей между различными составляющими боевых возможностей войск (сил) в операциях XXI века; оценку влияния решения задач ЭВ на ход и исход проводимой военной операции во всех сферах ведения боевых действий; установление взаимосвязи и взаимного влияния применения сил и средств электронной войны, разведки, целеуказания и управления войсками (силами); уточнение организации связи и информационного обеспечения, применения оружия, определения точного положения войск, навигационного обеспечения и согласования во времени и пространстве действий элементов развернутой Соединенными Штатами группировки.

Анализ полученных данных также дает возможность определить эффективность ЭВ в условиях динамического управления ЭМС и необходимую организацию войск для обеспечения преимущества над вероятным противником. Реализация перечисленного позволит определить способы снижения или исключения непреднамеренных (случайных) влияний (электромагнитных помех) многофункциональных электронных систем и средств (в том числе ЭВ) на боевую и электромагнитную обстановки; выявить степень влияния электронной войны на возможность достижения и удержания всестороннего (в том числе и информационного) превосходства над противником в операциях XXI века.

В этой связи Научный комитет МО США выработал несколько рекомендаций по следующим вопросам:

1. Разработка и применение новых систем и средств ЭВ в наступательных и оборонительных операциях будущего (рекомендации касаются всех имеющихся и перспективных систем и средств ЭВ и их применения во всем ЭМС).

2. Разработка и использование средств и методов моделирования и имитации электромагнитной обстановки для оценки возможного взаимного влияния сил и средств ЭВ своих войск и войск противника на эффективность проведения военной операции ВС США.

3. Совершенствование организационно-штатной структуры органов и сил ЭВ, их оснащения и кадрового обеспечения, обучения и последующей подготовки соответствующих специалистов.

4. Проведение необходимых испытаний и экспертной оценки эффективности применения сил, систем и средств ЭВ; прогноз ожидаемого влияния их действий на электромагнитную и боевую обстановки; определение ответной реакции на происходящие в них изменения.

5. Формирование программ, учитывающих весь перечень разработанных рекомендаций на всех уровнях управления (в том числе на уровне МО и командований ВС).

Как оценивает Научный комитет МО США, стоимость реализации предлагаемых рекомендаций в период до 2020 г. составляет $2,3 млрд. При этом комитет осознает, что такие инвестиции будет трудно выделить в действующем периоде бюджетной сдержанности, и тем не менее он отмечает, что их невыделение будет провалом в повышении боевых возможностей ВС США. Кроме того, невыделение потребных финансов создаст серьезные риски в обеспечении национальными Вооруженными Силами «информационно-электромагнитного господства» США в операциях будущего.

Научный комитет Пентагона также отмечает, что в ходе проведения исследований были вскрыты серьезные проблемы во всех сферах ведения боевых действий и что они характерны для большинства видов и типов современных операций; что превосходство Соединенных Штатов в области информационных технологий постепенно утрачивается и поэтому необходим существенный набор инициатив по восстановлению этого преимущества.

Утрате превосходства способствовали три фактора.

Во-первых, 25 лет пренебрежительного отношения к ЭВ после завершения «холодной войны». В результате США упустили свое подавляющее лидерство в перспективных технологиях этой области деятельности ВС.

Во-вторых, в XX веке произошла широкая международная миграция перспективных информационных технологий и появилась возможность создания новой электронной техники, использования программного обеспечения и модульной архитектуры построения. Это полностью относится и к средствам ЭВ. С их распространением была организована подготовка и обучение соответствующих специалистов не только в странах с высоким уровнем развития науки и техники, но и в менее развитых. Средства ЭВ, способы и методы их применения стали доступнее террористическим группам и организациям.

В-третьих, стало ясно, что потенциальные противники, которые могли ранее только наблюдать за превосходством Соединенных Штатов в наличии и использовании на поле боя электронных средств различного назначения, получили возможность их создания и предприняли тщательно организованные и хорошо обеспеченные финансами шаги по преодолению разрыва с США в области информационных технологий.

В связи с этим Научный комитет МО США предлагает:

– восстановить преимущество национальных ВС в возможных военных конфликтах XXI века, научиться динамично управлять использованием ЭМС, исключить имеющиеся сегодня проблемы в планировании и эффективном использовании его частот (полос частот); расширить диапазон использования ЭМС как в сторону высоких, так и низких частот;

– совершенствовать навыки специалистов по использованию частот (полос частот) ЭМС, а органов – по руководству подчиненными при решении задач ЭВ в ходе операции в масштабе времени, близком к реальному; научиться эффективно применять программное обеспечение систем ЭВ в условиях динамичного управления использованием ЭМС в операции;

– перейти к более широкому использованию сил и средств электронной атаки (Electronic Attack) с целью увеличения и эффективности ведения ЭВ и проведения военной операции в целом.

Можно предположить, что командование ВС США на основе рекомендаций Научного комитета МО продолжает работу по дальнейшему совершенствованию сил, систем и средств ЭВ, по выработке методов динамичного управления использованием ЭМС в операциях национальных группировок войск (сил). Об этом свидетельствуют уточнение и издание в 2012-2014 гг. ряда новых наставлений КНШ и уставов видов ВС США, которые не только упорядочивают и совершенствуют формы, способы, задачи ЭВ, но и уточняют ответственность должностных лиц в области ведения информационных операций, электронной войны, обеспечения безопасности и динамичного управления использованием ЭМС в ходе военных (боевых) действий с участием США, а также интегрируют всю киберэлектромагнитную деятельность в национальных ВС в мирное время, в чрезвычайной обстановке и в операциях XXI века.

О принятых мерах также свидетельствуют формирование в ВС США новой организационной структуры, отвечающей за киберэлектромагнитную деятельность, и интеграция функций руководства ВС США в этой области. Так, в статье в одном из периодических военных журналов сообщается, что с 1 декабря 2013 г. в составе оперативного управления штаба Объединенного стратегического командования (ОСК) ВС США начал действовать новый орган – отдел оперативного управления (J3-E), который обеспечивает координацию всей киберэлектромагнитной деятельности не только своего командования, но и Вооруженных Сил в целом, динамичное управление использованием ЭМС; определение перечня и планирование решения задач ЭВ в кризисной обстановке и в ходе военной операции.

По мнению американских специалистов, в задачи этого отдела будет также входить оказание поддержки во всесторонней обработке информации; проведение экспертных оценок; разработка предложений командованию ОСК по своевременной организации киберэлектромагнитной деятельности в мирное время, в период возникновения кризисной ситуации и в военное время.

Руководителем созданного отдела назначен бригадный генерал Р. Эванс. Будучи заместителем начальника отдела глобальных операций оперативного управления (J3MA) ОШ КНШ, он будет содействовать обеспечению боеготовности Вооруженных Сил, решению задач боевого управления, планированию согласованных космических, ядерных и кибернетических операций, а также обеспечивать ведение ЭВ и совместное (всеми компонентами Вооруженных Сил или элементами группировки войск (сил) использование ЭМС в повседневной деятельности и в операциях ВС США.

ФАКТОРЫ, УСЛОЖНЯЮЩИЕ ОЦЕНКУ ЭЛЕКТРОМАГНИТНОЙ (ИНФОРМАЦИОННОЙ) ОБСТАНОВКИ

Ведение военных (боевых) действий в информационной сфере (ИС) значительно отличается от ведения боевых действий в других сферах и имеет ряд особенностей, которые непосредственно связаны с характеристиками самой сферы.

Так, ИС, в отличие от других сфер ведения боевых действий, не имеет четких пространственных и временных границ. При этом действия в данной сфере могут одновременно носить как локальный, так и глобальный характер и для них не существует государственных границ и закрытых территорий.

Сами действия могут одновременно охватывать не только районы боевых действий своих войск (сил) и противника, но и важнейшие критические объекты и инфраструктуры противоборствующих сторон.

Организация (в том числе планирование) и ведение военных действий в рассматриваемой сфере основано на широком применении микроэлектронной вычислительной техники, средств связи, автоматизированных банков данных, взаимоувязанных между собой в информационно-вычислительные системы и информационно-коммуникационные сети, объединяющие различные органы управления, силы и средства.

Боевые действия в ИС характеризуются высокой анонимностью и скрытностью, трудностью выявления агрессора, его принадлежности, используемого им информационного оружия и программно-технического обеспечения. Кроме того, подготовка к ведению таких действий может осуществляться заблаговременно, в том числе и в мирное время.

Кроме того, ведение военных действий в ИС может осуществляться с территории стран, не участвующих в военном конфликте, занимающих нейтральную позицию или поддерживающих проведение военной операции.

Боевые действия в ИС оказывают влияние (иногда решающее) на направления, способы и результаты действий войск (сил) в других четырех сферах (воздушной, наземной, морской и космической), а также на эффективность проведения военной операции в целом.

При этом они могут предшествовать или сопровождать боевые действия в других сферах, а также являться способом побуждения начала или продолжения применения традиционных средств вооруженной борьбы или вестись с целью устрашения противника, заставить его отказаться от своих намерений или необходимости вести силовые военные действия, что обеспечивается за счет достижения и удержания информационного превосходства над вероятным или действующим противником.

Кроме того, успешное решение задач в ИС сокращает потери войск (сил) и сроки проведения военной операции, обеспечивает достижение поставленных военно-политическим руководством целей, сокращает время принятия решений, позволяет предвидеть намерения и упреждать действия противника.

Боевые действия в ИС создают благоприятные условия для принятия и реализации решений в военной и политической областях деятельности государства, иногда даже без необходимости развязывания вооруженной борьбы.

Боевые действия в ИС обладают преимуществом над ведением боевых действий в других сферах, так как они оказывают не только когнитивное и информационное, но в ряде случаев и силовое воздействие на личный состав ВС, участвующий в подготовке и ведении боевых действий во всех пяти сферах. Так, например, по взглядам ряда военных специалистов США и других стран НАТО лишение противника способности использовать 50% и более своих информационно-управляющих (войсками (силами), оружием и военной техникой, в том числе и средствами разведки) возможностей является побуждением к отказу от начала и продолжения боевых действий в других сферах и военной операции в целом.

В соответствии с едиными для всех видов Вооруженных Сил наставлениями США (JP 1-02, JP 3-13, JP 3-13.1, JP 6-01 2012-2014 гг. издания) электронная война (Electronic Warfare) определяется как: «Любые действия войск (сил), включающие в себя использование энергии электромагнитных волн (излучений) и направленной энергии для контроля электромагнитного спектра (ЭМС) или непосредственного воздействия на противника». При этом направленная энергия, по терминологии американских военных экспертов, является обобщающим понятием, охватывающим технологии в области производства излучений сконцентрированной электромагнитной энергии или лучей атомных или субатомных частиц. Кроме того, в наставлении JP 3-13.1 отмечается, что «электронная война является весьма важным видом защиты военных (боевых) действий своих войск (сил) и ослабления действий противника, связанных с использованием электромагнитного спектра на всю глубину оперативной обстановки».

Такие документы ВС США в области электронной войны, как наставление JP 3-13.1, полевой устав Сухопутных войск FM 3-36 и ряд других определяют составные элементы ЭВ, их содержание и задачи.

К ним относятся: электронная атака (Electronic Attack – EA), электронная защита (Electronic Protection – EP) и электронное обеспечение (Electronic Warfare Support – ES).

Под электронной атакой понимается использование электромагнитной энергии, направленной энергии или противорадиолокационного оружия для воздействия на личный состав, средства или оборудование в целях снижения эффективности их действий или подавления боевых возможностей.

Электронная атака включает в себя использование следующих сил и средств: электромагнитных помех (активных и пассивных), в том числе средств и систем индивидуальной, коллективной и групповой защиты боевой техники и систем оружия; средств нарушения работы систем позиционирования, навигации и определения точного времени; средств электромагнитной дезинформации; средств разового использования (инфракрасных (ИК), активных и пассивных ложных целей и электромагнитных ловушек); самонаводящегося на излучение оружия; средств и оружия направленной энергии.

Под средством направленной энергии понимаются технические устройства нелетального воздействия, а под оружием направленной энергии – средства и системы, оказывающие летальное воздействие. Электронная атака включает в себя действия, направленные на: предотвращение, снижение эффективности или ликвидацию возможности использования противником электромагнитного спектра; снижение эффективности управления войсками (силами) и оружием путем применения систем, средств и оружия, использующих электромагнитную или другие виды направленной энергии. Например, для создания помех с целью срыва, ухудшения, прекращения работы или уничтожения электронных систем и средств противника, в том числе оружия и военной техники на базе микроэлектронной вычислительной аппаратуры, или для введения противника в заблуждение.

Применение излучений электромагнитной или направленной энергии называется активной электронной атакой, а применение пассивных помех, ложных целей, дипольных отражателей и ловушек – пассивной электронной атакой. Силы и средства электронной атаки используются как в наступательных, так и в оборонительных целях. При решении наступательных задач оказывается воздействие не только на ВВСТ, но и на оснащенные радиоэлектронными комплексами и устройствами объекты, а также личный состав противника.

Электронная защита включает в себя: управление использованием электромагнитного спектра; обеспечение электромагнитной защиты и усиление защитных свойств объектов, радиоэлектронных средств и личного состава, различных систем и другого электронного оборудования, боевой техники и систем оружия от любых эффектов использования излучения электромагнитной энергии. Защита обеспечивается как от воздействия противника, так и от излучения электронных средств своих или нейтральных войск и естественных природных явлений и окружающей среды. Кроме того, составной частью электронной защиты является осуществление контроля за электромагнитными и другими излучениями, оказывающими влияние на эффективность ведения боевых действий. Электронная защита имеет также задачу обеспечения электромагнитной совместимости электронных средств и осуществление защиты, целераспределения, наведения и целеуказания и приведения в действие боевой техники и оружия.

Электронное обеспечение (Electronic Warfare Support) организуется и осуществляется под непосредственным руководством командира и имеет задачу поиска, наблюдения, перехвата, выявления наиболее важных целей, засечки координат или определения зоны нахождения источников преднамеренных или непреднамеренных излучений электромагнитной энергии с целью немедленного распознавания угрозы, определения наиболее важных целей и объектов воздействия, целераспределения и целеуказания, оценки электромагнитной обстановки, подготовки предложений командованию для принятия решений, планирования и ведения электронной войны в будущих операциях. Электронное обеспечение позволяет адекватно оценивать боевую обстановку и эффективно выполнять оперативные задачи.

Данный вид обеспечения ориентирован на создание условий по эффективному планированию ЭВ и целесообразное (в зависимости от оперативной обстановки) использование разведывательных средств в конкретной оперативной обстановке в целях снижения неопределенности: в намерениях и действиях противника; в оценке оперативной обстановки; в оценке временных параметров действий войск и использовании местности. Данные, добытые силами и средствами электронного обеспечения, используются Управлением национальной безопасности США (добывающего данные силами и средствами радиоэлектронной разведки) для целераспределения и целеуказания средствам огневого поражения; для выработки задач электронной и физической атаки; для выработки данных для специальной технической (измерительно-сигнальной) разведки.

РАЗВИТИЕ ТЕОРИИ ИНФОРМАЦИОННОГО ПРОТИВОБОРСТВА

Рассматривая этапы развития оперативного искусства (ОИ) ВС РФ, согласно «Военному энциклопедическому словарю» можно выделить следующие периоды:

– возникновение отдельных элементов ОИ: конец XIX – начало XX века;

– обобщение опыта ОИ и разработка теоретических основ: 1904-1924 гг.;

– развитие теории и практики ОИ: 1925-1940 гг.;

– дальнейшее развитие теории и практики ОИ, с учетом событий Второй мировой войны: 1941-1953 гг.;

– развитие теории и практики ОИ, с учетом создания ядерного оружия и возможности достижения паритета в военной области: 1954-1989 гг.;

– развитие теории и практики ОИ с учетом влияния мировых военно-политических реформ в мире и в России в частности: 1990-2007 гг.

Исторический анализ показывает, что возникновение в отечественных Вооруженных Силах отдельных элементов РЭБ, обобщение опыта их развития и применения, разработка и совершенствование теории данного вида оперативного (боевого) обеспечения связаны с пятым и шестым этапами развития ОИ. При этом РЭБ имеет свои специфические особенности развития.

Отдельные элементы РЭБ как вида боевого обеспечения возникли в 1904 г. и спустя несколько лет слились в единое целое. Кроме того, РЭБ прошла те же этапы развития теории и практики, что и ОИ. Основное отличие состоит в том, что первое практическое применение сил и средств радиоэлектронного подавления (РЭП) в интересах обеспечения действий войск (сил) на оперативно-стратегическом и оперативном уровнях управления относится к 1942-1945 гг., а развитие теории и практики (с учетом событий Второй мировой войны и развития ВС СССР) относится к 1954-1989 гг., а также к современному периоду развития теории и практики применения войск (сил).

На последнем этапе, в связи с развитием перспективных технологий (в области информационных систем, микроэлектроники, высокоточного оружия, космических средств) и возникновением пятой равнозначной сферы ведения боевых действий – информационной, радиоэлектронная борьба становится составной частью информационного противоборства, но остается видом оперативного (боевого) обеспечения и по-прежнему ее объектами воздействия и защиты являются только радиоэлектронные системы и средства управления войсками, оружием и разведкой.

Если на первых этапах развитие теории и практики ОИ и РЭБ как его составного элемента проходило только по отношению к когнитивной и физической областям, то начиная с четвертого этапа (когда в 1942 г. были сформированы орган руководства РЭБ и четыре радиодивизиона «Спецназ») их развитие уже учитывало информационную сферу.

РЭБ в ряде случаев по содержанию стала характеризоваться как радиоэлектронно-информационная борьба, решая задачи психологического противоборства, а в последующем и информационного.

Проблема соотношений таких категорий, как оперативное искусство, радиоэлектронная борьба и информационное противоборство (ИПБ), использующихся в ходе силового противоборства, возникла еще ранее. Так, в 1954 г. термин «радиоэлектронное противодействие», заменивший двумя годами раньше термин «радиоэлектронное подавление», был заменен на термин «борьба с радиоэлектронными средствами противника» (БРЭСП). Элементами БРЭСП являлись: РЭП, радиоэлектронная защита (РЭЗ), применение самонаводящегося на излучение электромагнитной энергии оружия, нанесение ударов ракетными войсками и артиллерией по радиоэлектронным объектам различного назначения, в том числе пунктам управления войсками и оружием, их захват, вывод их строя или уничтожение силами десантных войск. В 1968 г. термин «борьба с радиоэлектронными средствами противника» был заменен на применяемый по настоящее время термин «радиоэлектронная борьба». С этого времени в отечественных ВС появилась возможность создания войск РЭБ.

Опыт военных конфликтов конца XIX и начала XX веков стал определяющим в области развития теории и практики оперативного искусства, а вместе с ним РЭБ.

Бурное развитие информационных технологий и радиоэлектроники, резкое увеличение в вооруженных силах наиболее развитых государств вооружения и военной техники на базе радиоэлектронных средств, прежде всего высокоточного оружия, продолжающаяся милитаризация космического пространства, возникновение информационного оружия и средств кибервойны, а также создание в ВС ряда стран «кибервойск» (киберкомандований) привели к возникновению пятой сферы ведения боевых действий – информационной.

Появление данной сферы стало возможным в связи с беспрецедентно быстрым распространением по всему миру информационно-электронных технологий. С созданием единого информационного пространства, автоматизацией процессов управления войсками (силами), проведением вооруженными силами сетецентрических операций ведение боевых действий в информационной сфере приняло новую форму и стало рассматриваться как одна из ключевых составляющих военных операций.

Все эти новые тенденции развития теории и практики ОИ изменили возможности ВС, формы и способы ведения боевых действий и РЭБ, изменили роль, задачи, значимость и субъекты вооруженного противоборства со значительным сдвигом усилий в информационную сферу. Опыт военных конфликтов конца XX и начала XXI веков свидетельствует о том, что военные операции могут проводиться лишь в информационной сфере, а также о том, что проводимые в данной сфере действия могут оказывать влияние на ведение боевых действий в других сферах (воздушной, наземной, морской и космической).

В настоящее время в ВС ведущих зарубежных стран переизданы документы, определяющие концепции и стратегию информационной и радиоэлектронной войны (борьбы); введена новая оперативно-стратегическая категория – «информационные операции», определены ее задачи и используемые силы и средства.

В Вооруженных Силах США в 2000 г. был издан меморандум, определивший для них до 2020 г. направления строительства, развития и применения в операциях XXI века. В нем командованием поставлена задача по достижению и удержанию превосходства над любым противником. Кроме традиционных, отмечалась важность наличия информационного превосходства.

В 2012-2014 гг. в ВС США были обновлены уставы: «Информационные операции», «Электронная война», «Управление использованием электромагнитного спектра», «Операции обеспечения безопасности объединенных сил на театре войны», «Обеспечение безопасности боевых действий». В них были уточнены категории, задачи, формы и способы и состав сил информационных операций, в том числе и электронной войны, раскрыты особенности ведения боевых действий в ходе электронной войны и оперативного управления использованием электромагнитного спектра.

В ВС США наметилась централизация руководства всей кибер- и электромагнитной деятельностью. В этой связи были разработаны новые руководящие документы, определяющие порядок руководства киберэлектромагнитной деятельностью.

В 2013 г. в Объединенном стратегическом командовании ВС США были объединены органы ведения электронной войны и управления использованием электромагнитного спектра, с созданием в оперативном управлении штаба ОСК единого органа управления киберэлектромагнитной деятельностью под руководством заместителя начальника оперативного управления штаба ОСК (J3E).

Под руководством председателя КНШ У. Гортни была разработана обновленная доктрина электронной войны для национальных Вооруженных Сил.

Данная доктрина по-новому определила стратегические категории – «Операции в электромагнитном спектре», «Руководство боевыми действиями в электромагнитном спектре», «Управление операциями в электромагнитном спектре», а также раскрыла вопросы взаимосвязи электронной войны с ведением космических, кибер- и навигационных операций, борьбы с системами определения местоположения и точного времени.

В развитие положений этой доктрины в марте 2014 г. была издана директива министра обороны США 3224.4, определившая основные положения стратегии электронной войны и обязанности ряда должностных лиц ВС страны в их реализации.

Наставление КНШ, устанавливающее для национальных ВС единую терминологию, определяет электронную войну (Electronic Warfare) как «военные действия с использованием электромагнитной и направленной энергии для контроля (управления) электромагнитного спектра или для атаки противника».

Обновление доктрины электронной войны в ВС США было связано с изменением характера боевых действий в операциях (военных конфликтах) начала XXI века; возникновением пятой – информационной сферы ведения боевых действий, равнозначной другим сферам, и закреплением ее в таком качестве в наставлениях и уставах; влиянием характера и способов ведения боевых действий в информационной сфере на ведение действий в других сферах; возможностью ведения боевых действий только в информационной сфере; сложностью анализа и оценки информационной обстановки, ставшей важнейшей частью оперативной обстановки и во многом ее определяющей.

ОТЛИЧИЕ СУЩНОСТИ ЭЛЕКТРОННОЙ ВОЙНЫ И РАДИОЭЛЕКТРОННОЙ БОРЬБЫ

Кроме российских и американо-натовских взглядов на ведение информационного противоборства («информационной войны») и радиоэлектронной борьбы как ее составной части также заслуживают внимание и китайские.

Следует отметить, что в НОАК теоретические основы в данных видах противоборства сформировались на основе его исторических традиций, а также за счет знаний, приобретенных китайскими военнослужащими в ходе обучения в военных учебных заведениях СССР. Активно использовался опыт применения сил и средств ЭВ США и НАТО в военных конфликтах конца XX и начала XXI веков. Поэтому китайская теория ИВ, и РЭБ в частности, в определенной степени совпадает со взглядами военных специалистов США и России в данных областях, но имеет и свои характерные отличия.

Китайские специалисты свою теорию ИВ образно сравнивают с увеличением силы тигра за счет придания ему крыльев («она подобна добавлению крыльев тигру»). Есть в Китае и другое образное сравнение и определение ИВ: «Информационная война – своего рода война научных знаний».

В конце XX и начале XXI веков в Китае было опубликовано большое количество научных трудов, охватывающих как историческое прошлое, так и происходящие события, которые связаны в той или иной мере с ведением информационного противоборства, радиоэлектронной борьбы и электронной войны на различных театрах военных действий. Эти труды отражают несколько важных событий.

Во-первых, в Китае были завершены исследования в области специфической (особой) китайской теории информационной войны, которые соответствовали культурным, военным и экономическим особенностям ведения боевых действий.

Во-вторых, китайские военные специалисты изучили и использовали опыт, накопившийся у ВС США и ВС СССР (РФ), обобщили свой опыт в создании и развитии теории и практике ведения ИВ (информационного противоборства). Также были использованы знания, приобретенные в области теории создания и использования средств радиопомех (радиопротиводействия) в военных ВУЗах СССР.

В-третьих, военная доктрина и стратегия Китая оказала сильное влияние на содержание китайской теории информационного противоборства (ИПБ) и РЭБ. Китай быстро интегрировал положения соответствующих теорий ВС РФ, теорий ИВ и ЭВ ВС США в свою теорию ИВ, и РЭБ в частности. Кроме того, командованием НОАК были учтены положения теории «народной войны» Мао Цзедуна, независимость и разветвленность «сетевых сил» (войск связи) видов НОАК, а также 36 китайских «хитрых» способов ведения войны.

Китайская военная наука определяет сегодня содержание информационной войны, в том числе и радиоэлектронной борьбы, исходя из условий своего исторического развития и влияния, оказываемого на развитие этой теории и практики Соединенными Штатами Америки и Россией. В этой связи китайская теория ИВ и РЭБ хотя и отличается от теории ИВ, ИПБ, ЭВ и РЭБ (США и России), но имеет тождественность по некоторым позициям, особенно в практике их осуществления в мирное и военное время. Основные отличия теории Китая касаются форм и способов реализации основных положений стратегии и тактики, некоторых сторон их сущности, характерных особенностей и принципов ведения ИВ и РЭБ.

Необходимо отметить, что различия и некоторые характерные особенности теорий рассматриваемых стран, несмотря на наличие схожести в их сущности, целях и практики реализации положений, были отмечены специалистами США. Так, начальник отдела анализа перспективных боевых возможностей аппарата Директора национальной разведки США Роберт Броз на основе исследований, проведенных в 2013 и 2014 гг., подготовил в 2015 г. доклад Конгрессу с оценкой взглядов трех государств на сущность и содержание информационной войны. Основной целью проведенного исследования было изучение и разъяснение (анализ) существующих различий в доктринальных подходах США, России и Китая к организации и ведению ИВ/ИПБ, в том числе ЭВ/РЭБ.

Документ раскрывает сущность и возможности киберпространства (информационной сферы), которые могут быть использованы при решении тех или иных задач информационных операций, в том числе для электронного, психологического (когнитивного) и силового воздействия на противника, осуществляемого в интересах достижения политических, экономических и военных целей государства.

Кроме того, в докладе приводится сравнительная оценка доктринальных подходов по обеспечению ряда стран, имеющих развитый электронный и киберпотенциалы информационной безопасности.

В докладе уделяется большое внимание изучению взглядов военно-политического руководства государств, связанных с использованием национальных вооруженных сил, информационным обеспечением их применения, наличием нетрадиционных (гибридных) форм и способов как организации и ведения вооруженного противоборства, так и применения так называемой «мягкой силы». Также в докладе дан анализ отдельных подходов России и Китая к правовым аспектам ИПБ с применением сил РЭБ/ЭВ в операциях XXI века.

Доклад сосредотачивает внимание на информационном и кибервоздействии в рамках общей теории применения вооруженных сил. Подчеркнуто, что перспективные технологии в этой области значительно увеличивают возможности ВС по воздействию на противника и расширяют перечень форм и способов их применения в существующих стратегических и оперативных концепциях их организации и проведения операций в XXI веке и как они уже реализуются в новых теориях Китая (United Front Theory и Legal Warfare), а также в официальных документах России по информационному противоборству.

Рассматривая современную теорию ВС США «Сетевая война» (NETWAR), являющуюся составной частью электронной войны (Electronic Warfare), Р. Броз предлагает рабочее определение ключевого термина этой теории. Сетевая война, по его мнению, состоит из преднамеренных действий с целью оказания влияния на область человеческого восприятия (когнитивную область). В данном случае «сетевая война» не подразумевает использование физической силы. Применение силовых методов воздействия на противника обеспечивает использование других составных элементов «электронной войны», а также других сил информационных операций. При этом в информационных операциях осуществляется интеграция когнитивных, информационных и силовых методов ведения информационного противоборства.

Далее Роберт Броз детально анализирует китайскую и другие теории и делает заключение, что теории ведения информационной и кибервойн становятся все более «переплетенными» и взаимосвязанными в операциях XXI века.

Данная статья не имеет цели раскрывать и оценивать все перечисленные теории. Она сосредоточена на изучении влияния сложной электромагнитной обстановки на характер оперативной обстановки в операциях XXI века, которое определяется бурным развитием перспективных технологий, их чрезмерно быстрым распространением по всему миру, особенностями информационной сферы, насыщением вооруженных сил электронно-сопряженной военной техникой и оружием, а также исследованием использования отличительных особенностей электронной войны (Electronic Warfare) ВС США и радиоэлектронной борьбы ВС РФ. Острая необходимость показала важность определения схожести и различия сущности, содержания, составных элементов, задач и объектов ЭВ и РЭБ. Это связанно с тем, что в отечественной военной и гражданской литературе, а зачастую и в научных трудах, не делают различия между терминами ЭВ и РЭБ, произвольно употребляют без всяких ограничений один термин вместо другого.

Такая неадекватная замена терминов приводит к тому, что значительная часть личного состава ВС РФ, не имеющая прямого отношения к теории РЭБ, может быть введена в заблуждение, будет неправильно и неадекватно оценивать обстановку как информационную, так и оперативную, не сможет правильно оценивать: боевые возможности войск (сил), условия ведения военной операции, возможность выполнения ее задач, сроки ее проведения и возможные потери, а также возможность правильной организации радиоэлектронной защиты и радиоэлектронной маскировки. Все это может сказываться не только на оценке обстановки, но и на замысле операции, решении, принимаемом командующим (командиром); на планировании и ведении самой операции; на боеготовности группировок; на организации обучения и подготовки личного состава.

Поэтому необходимо более четко определить и широко обсудить на страницах военной печати схожесть и различия РЭБ и ЭВ, чтобы исключить неправильное употребление того или иного термина. Это определяется рядом факторов.

Во-первых, РЭБ и ЭВ являются доктринальными стратегическими и оперативными понятиями. РЭБ, согласно основным документам ВС РФ, является одним из видов оперативного (боевого) обеспечения.

Электронная война (Electronic Warfare), согласно единым уставам ОШ КНШ ВС США, определяется как «военные действия с использованием электромагнитной и направленной энергии для контроля (управления) электромагнитного спектра и для атаки противника».

То, что наставления и уставы ВС США определяют электронную войну как один из видов военных действий, имеет сегодня особо важное значение. Так, современная военная доктрина Соединенных Штатов рассматривает не четыре, как в наших уставах, а пять равнозначных сфер ведения боевых действий: воздушную, наземную, морскую, космическую и информационную.

Во-вторых, одним из составных элементов электронной войны ВС США является «обеспечение электронной войны» (Electronic Warfare Support – EWS, ES), которое выполняет задачи оперативной и тактической разведки. Задачи стратегической разведки выполняет Агентство национальной безопасности США. Между органами ЭВ и АНБ существует тесная взаимосвязь и может осуществляться обмен данными разведки в масштабе времени, близком к реальному. Кроме того, одной из задач EWS (ES) является оценка электромагнитной обстановки, разработка и доклад предложений по ведению ЭВ командующему (командиру) для принятия им решений. В составе органов РЭБ ВС РФ имеются лишь силы и средства обнаружения, опознавания объектов, подавления и наведения на них средств РЭБ. Основные данные о противнике в ВС РФ добывает стратегическая, оперативная, тактическая разведка, которая ведется силами видов ВС и силами центрального подчинения, а между органами разведки и РЭБ организован обмен данными.

В-третьих, такие составные элементы РЭБ и ЭВ, как «радиоэлектронное подавление» (радиоэлектронное поражение) ВС РФ и «электронная атака» (Electronic Attack) ВС США, имеют разный состав, разные силы и средства, разные задачи, разные объекты воздействия и защиты, разные формы, средства и способы ведения. В состав «электронной атаки» входят силы, средства электромагнитного воздействия, средства и оружие направленной энергии, а в состав радиоэлектронного подавления средства и оружие направленной энергии не входят, а входят только средства функционального поражения РЭС и радиоэлектронных объектов. В ВС США имеются и комбинированные системы направленной энергии, которые на малых дальностях наносят летальный ущерб, а на больших дальностях – нелетальный.

Объектами воздействия «радиоэлектронного подавления» (радиоэлектронного поражения) ВС РФ являются только радиоэлектронные средства и радиоэлектронные объекты. Этим положением определяются и задачи РЭБ в операции.

Объектами воздействия «электронной атаки» ВС США являются: электронные средства, электронно-сопряженная боевая техника и системы оружия, электронные объекты, узлы связи и пункты управления, а также личный состав вооруженных сил, независимо от того, обслуживает он или не обслуживает радиоэлектронные средства и объекты. Особым объектом считается личный состав, участвующий в оценке обстановки, принятии решений, планировании и руководстве ведением операции.

Вот как, например, определяет задачи электронной атаки уставы ВС США: «Электронная атака, используя электромагнитную и направленную энергию, а также оружие, самонаводящееся на излучение электромагнитной энергии, имеет задачу атаки (воздействия) на объекты противника и его личный состав с целью ухудшить, нейтрализовать или уничтожить боевые возможности противника. Электронная атака может осуществляться как в наступательных, так и оборонительных целях».

В электронную защиту (Electronic Protection) ВС США входят такие мероприятия, как управление использованием электромагнитного спектра, обеспечение электронной защиты и обеспечение электронной устойчивости, контроль за излучениями своих средств ВС и обеспечение электромагнитной совместимости различных электронных систем и средств. Электронная защита предусматривает защиту как от воздействия средств РЭБ (ЭВ) противника, так и от воздействия своих электронных средств (в том числе и средств ЭВ), а также от воздействия окружающей среды или природных явлений.

Учитывая, что в ВС США происходит интеграция всей киберэлектро-магнитной деятельности, создаются единые органы планирования и руководства всей этой деятельностью в операциях, а также то, что «электронная война», «операции в компьютерных сетях», «информационное обеспечение военных действий», «военная дезинформация», «обеспечение безопасности действий ВС» являются основными элементами информационной операции, употребление без оговорок и замечаний термина РЭБ вместо термина ЭВ и наоборот означает преднамеренное введение в заблуждение командующих (командиров) и личного состава, принимающего участие в оценке обстановки, в подготовке предложений для принятия решений, в планировании и руководстве ведением операций. В операциях XXI века, ведущихся в сложной электромагнитной обстановке, такая неадекватная замена терминов может привести к увеличению потерь техники и личного состава, сроков проведения операций, к невыполнению боевых задач или их неполному решению.

ВЫВОДЫ

Какие можно сделать выводы о характерных особенностях боевых действии в сложной электромагнитной обстановке?

Во-первых, это возникновение новой, пятой по счету, информационной сферы ведения боевых действий, равнозначной другим сферам. Правда пока она закреплена доктринальными положениями руководящих документов только в ВС США.

С появлением пятой сферы ведения боевых действий возникла необходимость оценивать обстановку не только в каждой из пяти сфер, но и общую обстановку, с учетом возможного влияния действий в пятой сфере на общую эффективность операции.

Во-вторых, в ВС наиболее развитых стран очень мало осталось военной техники и оружия, которые не имеют электронных устройств или средств, связанных с использованием для своего функционирования электромагнитной энергии. С одной стороны, увеличилась эффективность этих средств и систем, а с другой – повысилась их уязвимость от электромагнитного и кибервоздействия, и в связи с этим усложнилась электромагнитная и оперативная обстановка.

В-третьих, возникновение единого информационного пространства, «цифровизация» ВС промышленно развитых государств, формирование киберкомандований, проведение сетецентрических операций не только расширили информационную сферу ведения боевых действий, но и значительно осложнили сам процесс и оперативность ее оценки, принятия решения, планирования, постановки задач подчиненным войскам (силам), а также осуществления контроля за их деятельностью.

В-четвертых, появление в ВС информационного оружия, организация и проведение киберопераций, интеграция в ВС США всей киберэлектромагнитной деятельности (появление органов управления киберэлектромагнитной деятельностью в оперативном управлении штаба Объединенного стратегического командования ВС США), включающей в себя: ведение информационных и киберопераций; управление всем процессом в масштабе времени, близком к реальному; применение сил и средств электронной войны и кибертехнологий; динамическое управление использованием электромагнитного спектра. Все эти действия и мероприятия могут оказывать существенное влияние на организацию (в том числе планирование) и ведение операций в XXI веке.

В-пятых, существующая у нас тенденция произвольного толкования терминов вооруженных сил зарубежных стран, для которых нет соответствующего перевода на русский язык, а также замена иностранных терминов своими терминами без пояснений и замечаний могут усложнить, а иногда и исказить как истинные картины информационной, электромагнитной, киберобстановок, так и в целом картину общей оперативной (боевой) обстановки. Это может создать неопределенность в оценке состояния, намерений и боевых возможностей противника, а также и в некоторой степени в определении истинного влияния средств электронной войны на боеспособность группировок ВС РФ в операции.

Так, например, хочется еще раз подчеркнуть, что употребление «нашего» термина «радиоэлектронная борьба» вместо американо-натовского термина «электронная война» (Electronic Warfare) может привести к тому, что личный состав, участвующий в оценке обстановки и подготовке предложений для принятия решений, может не знать, что в составе сил «электронной атаки» (Electronic Attack) ВС США имеются средства и оружие направленной энергии, что объектами воздействия и защиты для сил ЭВ будут не только радиоэлектронные средства, но и личный состав, боевая техника, системы оружия, объекты и пункты управления войсками, разведкой, военной техникой и оружием.

Учитывая, что обстановку надо отслеживать и оценивать в масштабе времени, близком к реальному, такая путаница в терминологии может привести к серьезным последствиям.

В-шестых, отсутствие четких границ информационной сферы, динамичность ее изменения, наличие, зачастую одновременно, локального и глобального характера информационной сферы, анонимность и сложность выявления акторов, использующих информационную сферу в своих целях, а также то, что боевые действия в информационной и киберсфере могут вестись до начала боевых действий в операции, в угрожаемый период и в мирное время, что они могут явиться побуждающим фактором для начала операции, ее продолжения или прекращения, – все это является существенной особенностью, усложняющей оценку электромагнитной и оперативной обстановки и может оказать значительное влияние на сущность и характер ведения операций в XXI веке, привести к срыву или невыполнению задач операции, к увеличению потерь личного состава и боевой техники.

Чтобы обеспечить успешное решение задач Вооруженными Силами РФ при проведении операций в сложной электромагнитной обстановке, на наш взгляд, необходимо:

• продолжать исследования, связанные с новыми достижениями в области перспективных информационных технологий, влияющих на повышение сложности оценки электромагнитной обстановки в современных операциях с учетом тенденций развития в высокоразвитых странах сил и средств кибер- и информационных операций, в том числе сил и средств электронной войны, а также с учетом ведения сетецентрических операций в едином информационном пространстве в масштабе времени, близком к реальному;

• детально проанализировать опыт ведения информационных войн в военных конфликтах с участием ВС США и ОВС НАТО в конце XX начале XXI веков, способы ведения американскими войсками киберопераций, изучить и проанализировать задачи, которые они ставят перед своими киберкомандованиями;

• разработать словарь военной терминологии зарубежных стран для тех терминов, которые не имеют адекватного перевода в русском языке; отказаться от существующей тенденции использования в литературе неадекватных терминов, в частности, употребления термина «радиоэлектронная борьба» вместо термина «электронная война» без пояснений того, что их отличает в стратегической и доктринальной концепциях, составе сил и средств, задачах, объектах воздействия и защиты, и без детализации по каждой стране применения.

Юрий Емельянович ГОРБАЧЕВ – полковник в отставке, кандидат военных наук, доцент