Родился Виталий Викторович 20 декабря 1927 г. в Полтаве. Отец, Коротков Виктор Васильевич, – участник Гражданской войны. В 1920-е годы служил в 25-й Чапаевской дивизии командиром взвода. С момента создания танковых войск в 1930-х годах – танкист. Мать, Елизавета Власовна, из семьи полтавских мещан. До 1941 г. жизнь Виталия не сильно отличалась от жизни сверстников – бегал в коротких штанишках, посещал детский сад, потом пошел школу. Отец менял гарнизоны, вслед за ним переезжала семья, и подросший Виталий раз за разом переходил из одной школы в другую, что не выходит за черту привычного – так жили и по сию пору живут многие семьи военнослужащих.

Потом война. Отец с первого дня на фронте, семья проживает во Львове. 26 июня 1941 г., за два дня до оккупации города немцами, Коротковым удается его покинуть. Впереди долгая дорога эвакуации – Киев, Полтава, Саратов и, наконец, город Пугачев, что в двухстах километрах от Саратова. Виталий пошел в седьмой класс. Днем учился, вечерами работал на военных складах. Ничего неординарного – в таком ритме жили все ровесники.

В 1942 г. его приняли в комсомол, а в сентябре, в самый разгар боев под Сталинградом, ученик восьмого класса Виталий Коротков вместе с закадычным другом бежит на фронт, стремясь попасть в действующую армию. Добраться удалось до Саратова, где военный патруль снял их с эшелона. В дороге ребята вдоволь хлебнули лиха. Казалось бы, что такого – сейчас эта дорога занимает около шести часов. Но это в теплом купе скорого поезда, а не на продуваемой всеми ветрами платформе, под брезентом, укутавшим груз. Тогда дорога заняла более суток. Виталий Викторович вспоминает:

–  Конечно, мы готовились к побегу. У нас было немного хлеба, который мы сумели сэкономить и пара бутылок воды. И еще немного жмыха, который был для нас лакомством, поэтому и кончился первым. А хлеба было чуть-чуть, ведь в эвакуации все жили достаточно голодно. Запасов, включая воду, хватило на несколько часов пути. Дальше мы просто терпели.

Замерзших беглецов отвели в комендатуру, накормили, напоили горячим чаем и уложили спать. Под охраной. Ребята прожили в комендатуре двое суток – пока связались с родителями, подтвердили их личности и дождались поезда до Пугачева. Потом отправили домой. В сопровождении бойца, чтобы они не надумали опять отправиться на фронт.

– Ох, и задали же нам жару! – улыбается ветеран. – Сначала, конечно, дома. А потом шерстили по комсомольской линии. Как же так, вы бежали прямо с доверенного вам трудового поста на военном(!!!) складе. Грозили исключить из комсомола. Мы говорили, что все осознали. Что больше такого не повторится. В общем, обошлось.

Попытка побега мальчишки на фронт – это уже не рядовая история. Но – не исключительная для того героического времени. А вот дальше проявилась уникальность судьбы героя повествования. Через месяц, в октябре 1942 г., Виталий снова бежит на фронт. Расчет был на неожиданность, ведь после первого раза и всего последующего никто не ожидает от него такого. Но и этот побег неудачен. Он не смог добраться даже до Саратова. Его сняли с эшелона через 80 км, в Ершове, крупном железнодорожном узле, и вернули в Пугачев.

Теперь мама Виталия не ограничилась самостоятельным воспитанием сына, а пустила в ход «тяжелую артиллерию». Вернее – бронетанковые войска. Она написала на фронт отцу, к тому времени боевому генералу, начальнику штаба бронетанковых войск Центрального фронта. Ответ пришел довольно быстро. В нем отец сообщил – если Виталий успешно, без троек, закончит восьмой класс и не будет пытаться бежать на фронт, то он поможет ему попасть в действующую армию.

Виталий безмерно уважал отца, поэтому с головой погрузился в учебу:

– Учиться было непросто. В школе многого не хватало – учебников, пособий, письменных принадлежностей. Когда мы готовились к экзаменам, то нам выдали карандаши, линейки, чистые листы бумаги и сказали: а теперь, ребята, вы аккуратно их разлинуйте, впишите свою фамилию, имя и отчество, а также названия предметов. Места для оценок оставьте пустыми. Они будут заполнены после экзаменов. Это будет ваш аттестат о получении восьмилетнего образования.

Сын выполнил условия отца, а отец сдержал свое обещание. В июне 1943 г. Виталий Коротков получил удостоверение добровольца Рабоче-Крестьянской Красной Армии и проследовал в распоряжение начальника 55-й Автобронетанковой мастерской Центрального фронта. По прибытии был определен в группу ремонта электрооборудования танков. Так 14-летний подросток попал по «блату» на войну. А протекцию в этом ему за хорошую учебу и примерное поведение оказал его собственный отец.

Такое было время, такие были люди…

5 июля 1943 г. началась Курская битва. Молодой боец неоднократно выезжал в составе группы ремонтников в район передовой для ремонта танков Т-34:

– Задача была починить машину, что называется «на ходу», или эвакуировать ее с поля боя. Было по-всякому – попадали под бомбовые удары, артналеты. Отлеживались прямо под ремонтируемыми танками. А там тесно, даже голову поднять не всегда получалось. Неоднократно приходилось и за стрелковое оружие браться…

В октябре 1943 г. боец Коротков попал в эвакогоспиталь №238. Юношеский организм не справился с нагрузками, и Виталий слег с жесточайшим воспалением легких. После излечения вернулся в свою часть, к тому времени ушедшую далеко на запад и находившуюся уже в составе 1-го Белорусского фронта. Потом – учеба в Киевском танкотехническом училище. В марте 1945 г. направлен заместителем командира танковой роты на Дальний Восток. По окончании войны с Японией служил в 105-м разведывательном батальоне в Австрии, откуда и демобилизовался в 1946 г.

В разведку Виталий Викторович Коротков пришел в 1951 г., после окончания Московского юридического института. Об этом периоде жизни он рассказывает мало. И это понятно – еще не время. Но и скупые строки оперативной биографии впечатляют: 40 лет в разведке, несколько длительных командировок в страны Европы и множество коротких поездок за рубеж, работа с особо ценными источниками информации, среди которых руководящий сотрудник западногерманской разведки Хайнц Фельфе.

Вспоминая о своем немецком друге, Виталий Викторович подчеркивает:

– Хайнц совершенно удивительный человек как по своему жизненному пути, полному превратностей и метаморфоз, так и по эффективности своей работы. Через его руки шли еженедельные политические обзоры, которые докладывались канцлеру ФРГ Конраду Аденауэру. Но чуть раньше они уже были доложены в Кремле. Полученная от Фельфе информация позволила советскому руководству заранее ознакомиться и подготовиться к тем вопросам и предложениям, с которыми в 1955 году Аденауэр прибыл в Москву с официальным визитом.

Поступавшая от Фельфе оперативная информация о деятельности агентуры БНД в ГДР и других странах-участницах Организации Варшавского договора спасла многих представителей этих стран от провокаций западногерманских спецслужб. Однако Фельфе поставил условие и своего сотрудничества с КГБ: ни один агент БНД или объект разработки, о которых он сообщит, не будет арестован. И это требование неукоснительно соблюдалось.

После 1955 г., когда были установлены дипломатические отношения между Советским Союзом и Федеративной Республикой Германия, работа группы Фельфе приобрела характер балансирования на острие ножа. Координируя деятельность БНД против официальных представительств и разведки СССР на территории Западной Германии, Хайнц одновременно согласовывал ее акции с другими спецслужбами ФРГ (БФФ, разведка бундесвера), а также с коллегами из стран НАТО. В результате этих контактов Фельфе заранее становились известны многие операции, планируемые западными спецслужбами против СССР.

В начале 1961 г. Фельфе получил шифровку о том, что через неделю в обусловленном месте в Восточном Берлине его ожидают друзья. В назначенное время он вышел на встречу и вскоре был доставлен на виллу в Карлсхорст, где за накрытым столом его встретили куратор Виталий Коротков и несколько руководящих сотрудников КГБ. В тот день исполнилось десять лет сотрудничества Фельфе с советской разведкой.

– За десять лет работы с Фельфе в Западной Германии, – рассказывает Коротков, – в разведывательной деятельности сотрудников КГБ не было ни одного прокола. Благодаря его усилиям в случае опасности нам удавалось своевременно принимать контрмеры. Хочу еще раз подчеркнуть, что вся работа с Фельфе строилась с соблюдением жестких рамок конспирации.

Несмотря на это, Фельфе был арестован. Безусловно, противник не мог не анализировать провалы своих операций, просчеты правительства в межгосударственных переговорах с Советским Союзом.

Начался длительный период следствия и судебного процесса, в результате которого Хайнц Фельфе был приговорен к высшей в ФРГ мере наказания – 14 годам тюремного заключения. Советская разведка весь срок заключения старалась поддерживать Фельфе как морально, так и материально, а также предпринимала всевозможные попытки для его освобождения. 17 февраля 1969 г. Хайнц Фельфе был обменян на целый автобус западных агентов на пограничном контрольно-пропускном пункте Херлесхаузен (граница ФРГ и ГДР).

После освобождения Фельфе поселился в Берлине и стал гражданином ГДР. В Гумбольдском университете преподавал криминалистику. В 1972 г. защитил докторскую диссертацию, стал уважаемым и любимым студентами профессором. Советская разведка сделала все, чтобы его жизнь и быт на новом месте мало чем отличались от старого. Уютный дом с садом в зеленом районе Берлина, интересная работа. Неоднократно выезжал в Советский Союз на отдых и лечение, но за все эти годы встретиться со своим куратором Виталием Коротковым не удалось.

– Лишь однажды, совершенно случайно, – вспоминает Виталий Викторович, – мы повстречались в берлинской парикмахерской. Обнялись, поговорили минут десять, а потом расстались. У нас правила работы таковы: если у тебя уже другой участок работы, то общение на основе прежних профессиональных контактов исключается.

Виталий Коротков и Хайнц Фельфе проработали рука об руку много лет, за которые они крепко сдружились. Но жизнь повернулась так, что они были вынуждены расстаться, казалось бы, навсегда. Однако судьба героя нашего очерка вновь проявила свою исключительность – Виталию Викторовичу удалось возобновить контакты со своим немецким другом.

– Мне просто повезло, – говорит он, не вдаваясь в подробности, – после выхода в отставку вступить в переписку с Хайнцем. Поздравляли друг друга с праздниками, делились новостями. Обсуждали политические перемены, происходящие вокруг, поддерживали дружеским словом в минуты грусти. Фельфе никогда не усомнился в правильности выбора в далеком 1951 году своей стороны в геополитическом противостоянии Советского Союза и Запада. Он был искренним другом СССР, а впоследствии и России, поскольку считал, что только усилиями русских «холодная война» не переросла в «горячую» и что только наша страна не относилась в послевоенное время к судьбе немцев и Германии в целом как к разменной монете.

А вот с коллегами, с которыми Виталий Викторович проработал бок о бок многие годы, общается и по сей день. В Европе он познакомился и подружился с легендой отечественной разведки, Героем России Алексеем Николаевичем Ботяном. Они стали непримиримыми соперниками на шахматной доске и друзьями по жизни.

С особой теплотой он вспоминает Ивана Ивановича Агаянца, под руководством которого работал долгое время. Отдавая должное периоду работы с Фельфе, Виталий Викторович считает, что наибольший вклад в обеспечение национальных интересов нашей страны был внесен им в подразделении, возглавляемом И.И. Агаянцем, в котором В.В. Коротков проработал до выхода в отставку в 1991 г.

В 2017 г. Виталий Викторович отметил 90-летний юбилей. Он по-прежнему бодр и деятелен. Активно участвует в общественной жизни. С ним встречаются журналисты и писатели. Его приглашают режиссеры в качестве эксперта и консультанта. Его снимают в документальных фильмах, где он рассказывает о замечательных людях, патриотах Отчизны, встретившихся на его длинном жизненном пути.

Но особенно охотно ветеран откликается на просьбы о встрече с учащейся молодежью. Он с огромным желанием посещает колледжи и высшие учебные заведения. Говорит о войне и разведке, отвечает на многочисленные вопросы. А самое главное – щедро делится с молодежью своим пониманием мира, жизненными ценностями и своей преданностью Родине, подтвержденной всей его жизнью.