Алексей ОЛЕЙНИКОВ

Следует отметить, что попытки боевого применения различных веществ, таких как сера, смола, селитра, растительные масла, сырое дерево и просто солома – для создания дымовой завесы, прослеживаются еще с античных времен. Однако они имели эпизодический характер и не являлись оружием массового поражения.

С накоплением знаний в области химии человечество все ближе подвигалось к идее использования ядовитого газа в военных целях. Такие вещества, как хлор и фосген, стали известны еще в XVIII в.; дифенилхлорарсин был открыт в 1885 г., а печально знаменитый затем иприт (горчичный газ) впервые, правда не в чистом виде, был получен и описан в 1888 г. Отметим, что во время Крымской войны в 1855 г. британское командование рассматривало проект уничтожения гарнизона Севастополя с помощью сернистого газа. Но отсутствие производственной базы не позволило применять в серьезных масштабах отравляющие вещества до начала Первой мировой войны.

Первая газовая атака германцев у Ипра 22 апреля 1915 г. проводилась газобаллонным способом. Хлор выпускался из баллонов, формировалось облако, т.н. «газовая волна», которую в сторону позиций противника гнал ветер. В баллонах это отравляющее вещество находилось в жидком состоянии, но при открытии вентилей переходило в газообразное. Способ предполагал трудоемкую установку оборудования, требовал благоприятных метеоусловий: нужных скорости и направления ветра, температуры почвы и влажности воздуха.

Первоначально для газобаллонных атак применялся лишь хлор, а впоследствии – смеси хлора и фосгена, хлора и хлорпикрина.

У газобаллонного способа было много существенных недостатков, главным из которых – зависимость от наличия определенных метеоусловий, прежде всего, – от направления и силы ветра.

Артиллерийская химическая стрельба стала значительно более эффективным методом с точки зрения тактической гибкости применения.

Не требуя сложной подготовки, она подчинялась общим правилам техники ведения артогня. Правда, для применения химбоеприпасов все равно требовалось учитывать метеоусловия: силу ветра, дождь и др., а также особенности местности. Но влияние этих факторов сказывалось не так сильно, как при газобаллонном способе. Была разработана особая тактика артиллерийской химической стрельбы, предусматривавшая как порядок применения, так и нормативы объема используемых химбоеприпасов. В частности, норма устанавливала, что при огне по площадям один 75-76-мм снаряд должен приходиться на 40, а один 152-мм снаряд – на 80 кв. метров. Важен был систематический характер ведения химического артогня.

ГЕРМАНСКИЕ ГАЗОБАЛЛОННЫЕ АТАКИ НА РУССКОМ ФРОНТЕ

Май-июнь 1915 г., варшавское направление

Объектом для первой на русском фронте германской газобаллонной атаки стали части 2-й армии Северо-Западного фронта: 14-я Сибирская стрелковая и 55-я пехотная дивизии, занимавшие позиции у Болимова и Воли Шидловской. Прорвав здесь оборону русских войск, немцы получили бы возможность удара на Варшаву по кратчайшему и наиболее удобному направлению.

Со стороны немцев действовали 5-я, 49-я и 50-я резервные дивизии.

На 12-км фронте противник задействовал 12000 газовых баллонов.

Наблюдение за окопами противника выявить подготовку к атаке не смогло. Знавшее о состоявшейся месяцем ранее атаке у Ипра командование 55-й дивизии самостоятельно заказало в Москве противогазы – но они прибыли вечером в день атаки.

18 мая в 03.20, после артиллерийского удара, немцы пустили хлор. Был открыт и мощный огонь из стрелкового оружия всех видов.

Абсолютная тактическая внезапность привела к тому, что русские войска приняли газовое облако за дымовое, маскирующее пехотную атаку – и передовые окопы были усилены, подтянуты резервы. За час хлор преодолел русские позиции.

Затем, при поддержке мощного артиллерийского огня (в том числе с использованием химических боеприпасов) немцы с четырех часов утра и до полуночи провели девять (!) пехотных атак. Хотя на передовых позициях выбыло из строя три четверти личного состава, оставшиеся бойцы метким и сильным огнем отбили германские атаки. Огонь русской артиллерии (эффективно действовавшей как по атакующей пехоте, так и по артиллерии) довершил успех оборонявшихся русских частей.

Несмотря на крайне тяжелую обстановку, в которой пришлось сражаться сибирским стрелкам и пехотинцам, атаки противника были отбиты – с большими для последнего потерями.

Потери 55-й пехотной и 14-й сибирской стрелковой дивизий в ходе первой газобаллонной атаки противника – свыше 9 тыс. человек (в т.ч. 1183 погибших).

Атака против русских войск не принесла противнику оперативного результата – впервые попав под удар нового оружия, не имея средств химзащиты, наши войска устояли. И если 22 апреля у Ипра немцам удалось овладеть значительной частью Ипрского выступа, то русские войска не отдали противнику ни клочка земли. Пехотинцы и стрелки проявили 18 мая 1915 г. высочайший подъем боевого духа, паника отсутствовала, и управление осталось в руках комсостава. Действуя без защитных масок и противогазов, русские продолжали оставаться в окопах и, несмотря на тяжкие потери, отбили все атаки пехоты врага.

Огромное значение имело грамотное оперирование резервами, сыгравшими ключевую роль. Так как газовая атака отражалась беззащитными войсками, последние, не имея возможности противопоставить врагу технические средства – противопоставили огневую мощь, мужество бойцов и командиров и грамотную тактику.

Выстоять без средств химзащиты и не сдать врагу ни пяди земли, наверное, могла одна-единственная армия – русская.

В ночь на 24 июня германцами была повторена газобаллонная атака – теперь на участке, занимаемом частями 55-й пехотной и 6-й Сибирской стрелковой дивизий той же 2-й армии. Русская химическая дисциплина еще была низка – и проход германской газовой волны нанес частям 21-го Сибирского стрелкового и 218-го пехотного полков значительные потери. Несмотря на дополнительные газопуски против контратакующих русских войск, последним удалось восстановить утраченное положение.

Общие потери 218-го полка составили 2,6 тыс. человек, а в 21-м Сибирском боеспособной осталась только полурота. Журнал боевых действий 1-го Астраханского казачьего полка зафиксировал, что казаки оказывали помощь пострадавшим сибирякам и помогали вывезти орудия. Восстановив совместно с частями 50-й пехотной дивизии положение, астраханцы стали свидетелями тяжелой картины – увидев трупы солдат и офицеров 21-го Сибирского полка. При этом отравленные бойцы были переколоты немцами, а многие отравленные офицеры, чтоб в беспомощном состоянии не попасть в плен – застрелились.

220-й пехотный полк, проводивший контратаку, потерял до 1,4 тыс. человек. Батальон 22-го Сибирского стрелкового полка, который во время контратаки преодолел газовую волну, потерял четверть состава.

Причем, когда ветер внезапно изменил свое направление, газ причинил тяжкие потери и в германских окопах.

Июль 1915 г., оборона крепости Осовец

Не сумев разрушить крепость Осовец огнем тяжелой артиллерии (в т.ч. калибром 420 мм) и сломить тем самым сопротивление русских войск на этом участке, германцы решили провести химическую атаку.

Передовую крепостную позицию (Бялогронды – Сосня) обороняли восемь рот (из них три – ополченские). Одна рота находилась в резерве. Против двух русских батальонов действовали около 12 германских.

Было установлено 30 газовых батарей – несколько тысяч баллонов. 24 июля в 4 часа утра началась химическая атака.

12-метровое газовое облако проникло на 20-километровую глубину. Противогазовые повязки защищали слабо, требуя частого прижимания к носу и рту (это были т.н. «защитные повязки» из марли, пропитанной глицерином и гипосульфитом; кроме такой повязки боец имел жестянку с водой, предназначенной для смачивания марли – через последнюю приходилось дышать; противогазовая пропитка быстро тратилась, и маска, высыхая, утрачивала защитные свойства). Сразу же вышли из строя разведывательные группы, секреты и бойцы 1-го, 2-го, 4-го и частично 3-го участков обороны. Газ проник даже в закрытые помещения.

После газопуска германская артиллерия накрыла мощным огнем крепость и ее передовую позицию – огонь велся в т.ч. химическими снарядами. Атаковавшая под прикрытием артиллерийского огня германская пехота овладела 1-м участком, а из него прорвалась и во 2-й. Заняв Сосню, германцы потеряли от своих же газов до 1 тыс. человек.

Продолжал держаться 3-й участок – но противник вдоль железной дороги проник в окопы резервной роты. Бялогрондский участок оборонялся лишь 20-ю бойцами при двух пулеметах – но все атаки противника были отбиты. Попытка германцев охватить участок с севера была отбита разведчиками соседнего полка.

Заградительный огонь крепостной артиллерии отрезал атаковавших от их резервов. 8-я, 13-я и 14-я роты 226-го пехотного Землянского полка ударили вдоль железной дороги, отбросив германцев.

Сосредоточенным огнем 11 батарей и пулеметов из Бялогронды все немцы – защитники господского двора Леонов – были уничтожены, и 14-я рота выбила противника из Сосни. Положение было восстановлено.

Наличие хоть и примитивных противогазов, мужество и героизм русских войск сорвали газовую атаку противника.

Июнь-сентябрь 1916 г., правое крыло Западного фронта

После великого отступления 1915 г. и стабилизации русско-германского фронта, при планировании кампании 1916 г. на западном направлении обе противоборствовавшие стороны особое внимание обращали на два участка этого театра военных действий – на районы Молодечно и Барановичей. На громадном лесисто-болотистом пространстве, который с географической точки зрения представлял собой театр, лишь эти два участка были пригодны для действий больших масс войск, поэтому к ним было приковано внимание и немецких, и русских штабов. Неудивительно, что именно в этих точках современной Белоруссии германцы пытались с помощью удушливых газов прорвать оборону Русской армии.

4 июня 1916 г. у Крево (район Молодечно) газобаллонной атаке подверглись части 48-й пехотной дивизии. Атака проводилась при благоприятных для немцев метеорологических и топографических условиях: открытая, понижающаяся к русским позициям местность, удаление окопов противников лишь на полкилометра, ветер 2-4 м/с. Благодаря бдительности комсостава и войск, принявших соответствующие меры предосторожности (своевременное одевание противогазов и масок, зажигание костров), атака германцев не удалась.

К проволочным заграждениям были выдвинуты разведывательные секреты (в них входили бойцы из полковых газовых команд) – они имели телефонную связь со штабами батальонов и полков и снабжены для подачи звуковых сигналов пустыми стаканами шрапнельных снарядов. Газовые волны, выпущенные германцами в 2 часа ночи, были обнаружены разведчиком 189-го пехотного полка рядовым Кононовым, подползшим вплотную к германским проволочным заграждениям. Бойцу удалось своевременно известить передовую роту о грозящей опасности.

У местечка Сморгонь, ставшего ареной ожесточенных боев с осени 1915 г., 19 июня 1916 г. главный газовый удар противника пришелся по 64-й пехотной дивизии 26-го армейского корпуса, входившего в состав 5-й армии Западного форнта.

«Газодоступная» местность у Сморгони, дистанция между окопами противников 300-1500 шагов, слабые ветра – благоприятствовали германской газовой атаке. Но неожиданной она не была.

Во-первых, за две недели до ее начала авиаразведка обнаружила факт установки в окопах противника громоздких предметов – снарядов или баллонов.

Во-вторых, артиллерийский наблюдатель отметил бурое облако, появившееся в германском окопе после попадания русского снаряда – при этом пострадало несколько немецких солдат.

Русское командование приняло меры: войска были предупреждены о возможности химического удара, обеспечены противогазами, заготовлен материал для костров (костер – наиболее эффективное после противогаза средство противохимической защиты), в окопах поставлены емкости с водой (20-30% раствор соды), запасена негашеная известь.

19 июня в 03.15 началась газовая атака. Германская артиллерия нанесла мощный удар с использованием химических боеприпасов – он пришелся на окопы второй и третьей линий, артиллерийские позиции, хода сообщений и тылы. Затем германцы выпустили первую газовую волну.

Русские сигнальщики заиграли газовую тревогу, а бойцы, надевая противогазы и маски, бросились зажигать разложенные перед окопами костры. Из-за сырости последние гореть не желали.

За газовой волной наступала пехота противника – немецкие солдаты были в противогазах и, кроме винтовок, имели дубины с утыканными острыми шипами большими набалдашниками – чтобы добивать отравленных. Но у русских проволочных заграждений вражеские солдаты попали под мощный огонь и побежали назад.

После окончания первой атаки многие русские бойцы сняли маски и противогазы – первые высохли, а во вторых было трудно дышать. Тем более что люди подумали – газовая атака завершилась. Но германцы выпустили вторую газовую волну – более густую и более чем восьмиметровой высоты.

За волной шла дымовая завеса, а за ней – четыре линии германских стрелковых цепей. Но и эта, более мощная, атака была отбита стрелковым и артиллерийским огнем русских.

Полуторачасовая газовая атака завершилась. Газы проникли на 12 км вглубь наших позиций. В трех дивизиях 26-го корпуса отравились 45 офицеров (в т.ч. пять умерли) и более 2,5 тыс. нижних чинов (в т.ч. 429 умерли – из них 412 человек в 254-м пехотном Николаевском полку). Информация о начале удара поступила вовремя, имелся арсенал средств борьбы с газами, но потери все равно были значительные. Комиссия по исследованию боя объясняла их тем, что корпус впервые отбивал газовую атаку; предшествовавший последней мощный артогонь противника повредил оборонительную инфраструктуру и отвлек внимание частей от газопуска; газовая атака осуществлялась в два этапа – и, как отмечалось, многие русские бойцы после первого этапа сняли свои противогазы; наиболее высокие потери среди командного состава и связистов объяснялись тем, что последние, чтобы отдавать и слышать приказы, сняли противогазы – совершив подвиг. Погибли химическая команда и санитарная часть корпуса.

Халатность командования исключена: войска были предупреждены о возможности газовой атаки, проводились газовые тревоги, заготовлены спецсредства (бочки с содовой водой, негашеная известь, распылители, костры) и вовремя сработала необходимая сигнализация. Достаточным был и объем средств индивидуальной защиты. Например, 254-й полк имел 5356 масок и противогазов. Лучше всего себя зарекомендовали противогазы Зелинского-Кумманта – те, кто их использовал, почти все уцелели.

Среди недочетов были названы следующие: вовремя зажечь костры не удалось, а маски у многих бойцов при себе отсутствовали – личный состав недооценил их ценность, считая, что химатака на столь широком участке невозможна.

Сморгонский участок для атаки был выбран немцами не зря – при успехе они рассчитывали прорваться к Молодечно. Но эта цель не была достигнута, хотя русские войска и понесли большие потери. Попав под огонь, германская пехота отхлынула обратно, а русская артиллерия ответным огнем повредила газовые баллоны.

В ночь на 20 июля германцы, использовав восточный ветер, вновь нанесли химический удар на сморгонском боевом участке. Атака произошла в период смены – 14-й гренадерский Грузинский полк передавал участок позиции 15-му гренадерскому Тифлисскому полку. Газовый удар застиг гренадеров врасплох. Окопы были переполнены, а противогазы у многих бойцов оказались не под рукой. Но паники не было, и команда «газовая тревога» была передана немедленно.

Всего немцами было выпущено восемь газовых волн.

Т.к. многие гренадеры оказались без противогазов, потери были тяжелыми – особенно пострадал батальон 14-го полка подполковника В.Е. фон Киттера (несмотря на отравление, он остался в строю, организовав оборону на своем участке). Командир 14-го полка полковник А.Г. Отхмезури, чтобы лучше командовать, снял противогаз – и его примеру последовали остальные офицеры. Полковник погиб и был посмертно награжден орденом Святого Георгия 4-й степени. Всего оказались отравлены до 4 тыс. гренадеров, около 300 человек умерли.

В результате больших потерь участок позиций длиной по фронту более тысячи шагов оказался оголен – и цепи германской пехоты устремились в атаку. Германская артиллерия нанесла мощный удар по артиллерийским позициям и коммуникациям русских войск, препятствуя подходу резервов.

Русская артиллерия данного участка – 1-я батарея 84-й артбригады и 3-я батарея 2-го Кавказского мортирного артдивизиона, – не обращая внимания на желтые газовые волны, захлестнувшие позиции, открыла заградительный огонь. Дежурный офицер 84-й артбригады поручик Кованько и его артиллеристы сняли противогазы – командир хотел быть услышанным, а его бойцы – лучше слышать команды. Выручив товарищей, они умерли – прямо на огневой позиции. 3-я батарея 2-го Кавказского мортирного артдивизиона потеряла 25% личного состава.

Благодаря самоотверженной боевой работе артиллеристов и действиям подошедшего из резерва батальона 16-го гренадерского Мингрельского полка вражеская атака была отбита.

9 сентября северо-восточнее Сморгони под завесой густого утреннего тумана германцы нанесли газобаллонный удар по 2-й Сибирской стрелковой дивизии, занимавшей позиции на фронте юго-западнее озера Нарочь. Две волны ядовитых газов, наткнувшись на гряду возвышенностей (отметка 92), хлынули в более низкие места. Задержавшиеся в различных углублениях, окопах и убежищах остатки газов были нейтрализованы с помощью дымовых шашек и костров, зажженных в окопах и убежищах. Часть газовой волны проникла за линию д.д. Узлы, Бруссы и Андрейки. Всего было выведено из строя 2660 человек.

Весной 1917 г. австро-венгерский «Специальный саперный батальон» провел ряд небольших газобаллонных атак против войск правого крыла Западного фронта у Богданова, Сморгони, Лещаняты и Постав.

Сентябрь 1916 г., Северный фронт

Икскюльский плацдарм – малоизвестная «малая земля» периода Первой мировой войны. Плацдарм, образовавшийся в излучине реки Западная Двина летом 1915 г., русские войска обороняли 23 месяца – почти столько же длились бои в районе Сморгони, а Осовец держался 11 месяцев. Этот плацдарм, находившийся в полосе обороны 12-й армии, имел чрезвычайно важное значение для Северного фронта, поскольку препятствовал возможному наступлению немцев на Ригу с юга. Плацдарм был связан с правым, русским берегом реки с помощью моста и двух переправ.

12 сентября 1916 г. германцы нанесли газовый удар по позициям расположенного на Икскюльском плацдарме 173-го Каменецкого пехотного полка. Два его батальона стояли на полковом боевом участке, один находился в резерве на правом берегу Двины. На плацдарме было три заставы (в каждой по 24-48 человек) на дистанции 35-150 шагов от германских окопов. Имелась надежная телефонная связь, газовые секреты, которые должны были своевременно обнаружить начало вражеской химической атаки.

Личный состав 44-й дивизии (в которую входил полк) еще в июне был ознакомлен с боевыми свойствами отравляющих веществ – был даже прослушан курс лекций специально приглашенного в дивизию профессора Лаврова. Имелись маски (каждая с двумя вкладышами – против хлора и синильной кислоты) и противогазы Зелинского-Кумманта.

Сообщение о газовой атаке пришло в штаб полка в 04.25 12 сентября.

Обнаружить газовую волну на подходе к позициям не удалось – в итоге солдаты передовой заставы надевали маски, находясь в клубах газового облака. А один из бойцов – рядовой Китаев – маску так и не надел – вместо этого он бросился по ходу сообщения, уже заполненному газом, к телефону, сообщив об атаке в штаб. Затем герой скончался. Надевавшие маски внутри газовой волны солдаты почти все были тяжело отравлены либо погибли.

Разведчики во главе с поручиком Яновским и штабс-капитаном Разумовым, находясь у проволочных заграждений противника, обнаружили факт установки германцами газового оборудования. Поручик отдал приказ выпустить красную ракету, а бойцы бежали, чтоб предупредить своих – в клубах настигающего их газового облака.

Перед позициями полка загорелись костры. Но то, что основная часть людей спала, привело к потере времени – и после пробуждения многие надевали маски, находясь уже в газовой волне. Суета под воздействием отравляющих веществ усугубляла ситуацию – маски и противогазы как положено не пригонялись и часто рвались. Кроме того, среди вкладышей маски не было вкладыша, предназначенного для противодействия фосгену – а последний и был применен.

Ситуация усложнилась атакой вражеской пехоты силой до двух батальонов – русские солдаты с винтовками в руках, находясь в наполненных газом окопах, должны были сражаться. Они бились доблестно – атака германской пехоты была отбита.

В этот момент двинулись вторая и третья газовые волны, а затем – новое наступление вражеской пехоты. Эта атака также была отбита.

Костры оказались лучшим антигазовым средством – находившиеся рядом с ними, как правило, уцелели. Все, кто реализовал какие-то меры предосторожности – также. Те же, кто пострадал, начали уходить к перевязочному пункту, но так как газовая волна затопила все низменности, то в ходах сообщений многие из них, теряя последние силы, падали и умирали.

Газобаллонная атака у Икскюля показала, какое колоссальное значение для успеха применения химоружия имеет тактическая внезапность и как важно вовремя применить защитные средства. Хотя личный состав 173-го полка заранее готовился к отражению газового удара, пострадал он серьезно – получили отравления 811 человек, из них 272 умерли.

Попытка немцев уничтожить плацдарм с помощью химического оружия не удалась, изменения обстановки на этом участке Северного фронта не произошло.

Сентябрь 1916 г., левое крыло Западного фронта

Как уже упоминалось, еще одной точкой русского фронта, на которой германцы в сентябре 1916 г. пытались изменить ситуацию в свою пользу с помощью химического оружия, стал район Барановичей.

11 сентября состоялась газовая атака к югу от ст. Барановичи. В ночь на 24 сентября воздействие германского химоружия испытали на себе два полка 2-й гренадерской дивизии – 6-й гренадерский Таврический и

8-й гренадерский Московский, занимавшие позиции у местечка Крошин и деревни Адаховщина.

В тот день туман и дождь делали газовую атаку германцев маловероятной – но как только около полуночи факт газопуска был установлен, поднята тревога – звуковая (колотушки и трещотки) и световая (сигнальные ракеты и костры).

Время прохода газового облака через окопы тавричан и московцев – от часа до полутора. На разных участках присутствовали и повторные газовые волны. Атака была проведена на 5-км фронте, а в тыл газовая волна проникла на глубину 12 км. Был применен хлор, но один из офицеров ощущал запах, схожий с запахом сена, – его давал фосген, поэтому, вероятно, немцы использовали хлорно-фосгенную смесь.

Под газовым ударом оказались 4895 человек – 1765 гренадер-тавричан и 3130 гренадер-московцев. У 4224 человек были противогазы Зелинского и у 671 – маски образца IV-a (Смоленский образец). Из имевших противогазы пострадали 647 человек (т.е. 15,4%), а из тех, кто имел маски – 341 боец, то есть более половины.

Из 4895 человек отравились 988, умерли – 76. Из-за своевременного применения средств химзащиты (это касалось не только снабжения, но и обучения обращению с масками и противогазами) большинство отравлений были легкими. Принесла плоды и качественная система наблюдения и сигнализации.

Позаботились и о своевременной эвакуации пострадавших. Дивизионный врач П. Потираловский развил кипучую деятельность. Весь транспорт дивизии (2-я летучка XI отряда Воронежского земства, шефский транспорт, 31-я автомобильная колонна) был активно задействован. Носильщики дивизионного перевязочного отряда и полковые врачи трудились не покладая рук. Пострадавшим давали дышать кислородом, впрыскивали кофеин, камфару и морфий.

Эта газовая атака в очередной раз выявила преимущество противогазов Зелинского, а также тот факт, что при соблюдении химической дисциплины потери личного состава минимизировались. Была подтверждена огромная роль костров, препятствовавших проходу газовых волн и помогавших очищать окопы и убежища от газа. Показали свою эффективность кислородные станции, оснащенные кислородными подушками и баллонами.

15 ноября в районе Барановичей гренадерский корпус вновь подвергся газобаллонному удару. Были выпущены три газовые волны (две почти сразу друг за другом – в 20.20, а третья – к 22 часам). Сильный ветер прогонял волны через русские позиции за 10-20 минут (газ застаивался только в лощинах). Из-за сильной концентрации газ продвинулся в глубину на значительное расстояние: запах и воздействие на органы дыхания ощущались даже в 30-45 км от линии фронта, у штаба армии. Своевременно принятые меры привели к тому, что потери были сравнительно невелики: отравились 495 человек (33 из них умерли), т.е. 2,5% людей, подвергшихся воздействию газов.

После утраты технической внезапности, атаки пехоты вслед за газовыми облаками уже не имели успеха. Если атакующая пехота двигалась слишком быстро, то она попадала в собственное газовое облако или же под огонь неприятельской артиллерии (до которой облако еще не успевало дойти). Поэтому вместе с химическими отравляющими веществами стали ставить неядовитые дымовые завесы, симулировавшие газовые облака. Тогда противник был вынужден распределять свой оборонительный огонь на большее протяжение фронта и, следовательно, расходовать большее количество боеприпасов, а пехоту можно было двигать в атаку, укрывая ее позади или внутри дымового облака. Эти дымовые облака прикрывали и фланги пехоты от фланкирующего огня артиллерии.

Атакам вслед за облаком газа мешал не только артиллерийский, но и пехотный огонь русских войск. В строю всегда оставались хоть и отравленные, но мужественные люди, которые могли отразить атаку пулеметным огнем. Кроме того, при наличии противогазов и хорошей химической дисциплине, газобаллонное нападение в конце концов перестало причинять серьезные потери. Таким образом, атака, следующая за газобаллонным пуском, уже не давала выигрыша значительного пространства. Поэтому немцы стали применять газопуски исключительно с целью тревожить противника и нанести ему потери.

С апреля 1915 г. по сентябрь 1917 г. немцы произвели на различных фронтах около 50 газобаллонных атак.

ГЕРМАНСКИЕ АРТИЛЛЕРИЙСКИЕ ХИМИЧЕСКИЕ УДАРЫ

Первая химическая атака не газабалонного, а артиллерийского типа на русско-германском фронте зафиксирована 22 июля 1915 г. Германцы нанесли два минометных удара (по 2000 химических мин каждый) против русских войск Северо-Западного фронта на участке между Ломжей и Остроленкой (севернее Варшавы).

Применение химических артиллерийских снарядов против русских войск началось в 1917 г. Приведем некоторые случаи использования противником этой разновидности оружия массового поражения на примере Юго-Западного фронта.

9 февраля германцы наступали у дер. Батькув-Звыжень. 3-я батарея русской 3-й артбригады, расстреливавшая наступавшие цепи пехоты противника, подверглась получасовому ураганному огню химическими снарядами. Расчеты стали надевать противогазы в отравленной атмосфере.

За несколько последующих дней весь личный состав батареи (35 человек) постепенно обратился за оказанием медицинской помощи – несмотря на применение артиллеристами противогазов, значительно ослабивших эффект химудара.

27 февраля германцы осуществили усиленную рекогносцировку в районе Хукалиовского леса – деревни Перепельники – на лесном боевом участке 3-й пехотной дивизии. После трехчасовой химической артподготовки участок был занят неприятелем, но через час немцев выбили резервами при поддержке артиллерии. Германцы продолжали обстрел леса до полуночи – и всего на этом участке отравленными выбыли из строя до 600 человек. Такие потери объяснялись тем, что попавшие под артиллерийский химический огонь пехотные роты растерялись, стремясь быстрее выйти из пораженной местности.

6 июля 1917 г. германцы, готовя наступление, пытались парализовать русскую артиллерию на боевом участке у дер. Манилувки. 11 часов участок находился под градом химических снарядов, чередовавшихся с бризантными. Русские артиллеристы успели надеть противогазы. Но с признаками отравления было зарегистрировано семь артиллеристов.

Германцы разработали способ стрельбы химическими снарядами по системе т.н. «газовых прямоугольников» – площадь обстрела имела вид прямоугольника 200-300 м по фронту и 400-500 м в глубину, а количество необходимых для выполнения этой задачи снарядов рассчитывалось исходя из метража данного прямоугольника. В середине прямоугольника находился объект, который подлежал уничтожению. Чаще всего этот способ применялся против позиций русской артиллерии.

21 марта 1917 г. по данному методу были применены химические снаряды артиллерийской группой (300 орудий и 100 минометов) под командованием германского артиллерийского авторитета полковника Г. Брухмюллера при атаке русского плацдарма на реке Стоход у деревень Тоболы и Рудка Червище (т.н. «Червищенский плацдарм»). Плацдарм обороняли две дивизии 3-го армейского корпуса при 103 орудиях. Австро-германцы овладели плацдармом, пленив более 10 тыс. человек.

В ходе Рижской операции 19 августа 1917 г. немцы применили новый вид артиллерийской подготовки против войск русского Северного фронта. Наступление 14-й баварской, 2-й гвардейской и 19-й резервной дивизий поддерживали 170 батарей и 230 больших и средних минометов. Германская артиллерия применила большой объем химических снарядов – прежде всего для нейтрализации русской артиллерии. Контрбатарейный химический огонь, причем снарядами крупного калибра, велся 3-4 часа. Часть русских орудий была уничтожена, а другая брошена артиллеристами. Многие расчеты умерли от отравления. И русская артиллерия замолчала на целые сутки – что стало важнейшей предпосылкой успешных действий противника на самом ответственном этапе операции.

Очевидец вспоминал посиневшие и потемневшие от удушения газами трупы пехотинцев и артиллеристов, мертвых лошадей.

Наиболее тяжелые потери среди соединений русской 12-й армии понесла 186-я пехотная дивизия (были отравлены 3283 из 6575 человек, а 742-й Поневежский полк во время газовой атаки погиб в полном составе).

Рижская операция стала первым опытом замены многодневной (и мешающей внезапности) более короткой (несколько часов) артиллерийской подготовки. Эта артиллерийская подготовка была основана на принципе уточненной стрельбы и отказа от полного уничтожения артиллерии в пользу нейтрализации последней путем масштабного использования химических снарядов.

8 сентября германцы провели аналогичный артиллерийский химический удар у Якобштадта (56 батарей).

14 октября была осуществлена т.н. «большая стрельба химическими минами» – пострадали русские позиции у Озерки на Юго-Западном фронте. Противник задействовал восемь средних и восемь легких минометов. Ночью за час было выпущено 1400 мин, и, по германским данным, две русские роты понесли большие потери.

СРЕДСТВА ИНДИВИДУАЛЬНОЙ ПРОТИВОХИМИЧЕСКОЙ ЗАЩИТЫ

В соревновании газа с противохимической защитой важным было не только развитие коллективных и индивидуальных средств защиты, но и более четкая организация химической службы, а также химическая дисциплина войск. Но совершенствование индивидуальных средств химзащиты (противогазов) все-таки имело первостепенное значение.

Германцы

Первый немецкий противогаз-подушечка был несовершенным и не гарантировал от потерь в ходе наступления пехотинцев за газовой волной – именно это произошло, например, при атаке Осовца 24 июля 1915 г. И в первой половине 1915 г. был создан и летом поступил на вооружение новый противогаз, ставший до конца войны основным. Противогаз (официально он назывался «линейная защитная маска военного образца») был изобретен и изготовлен химическим отделом прусского военного министерства совместно с Физико- и Электро-химическим институтом императора Вильгельма.

Германский противогаз образца 1915 г. представлял собой полумаску, прикрывающую одновременно рот, нос и глаза. Она прилегала к лицу по линии, проходящей по лбу, вискам, щекам и под подбородком. Военнослужащий, получивший противогаз, должен был подогнать его по своему лицу.

Противогаз состоял из матерчатой части (наличника) и ввинчивающегося фильтра (патрона). Наличник изготавливался из газонепроницаемой хлопчатобумажной ткани, прорезиненной с одной стороны. Очки из небьющегося и огнестойкого целлона вставлялись в два круглых отверстия маски. Две большие складки в виде мешочков по обе стороны очков позволяли вводить под маску указательный палец и протирать запотевшие очки. Целлоновые очки были вделаны в металлические оправы, которые прикреплялись к ткани маски полотняной тесемкой. Подобным образом закреплялось и металлическое кольцо, в которое ввинчивался патрон. Плотное прилегание маски к лицу обеспечивалось эластичными резиновыми лентами, которые проходили на висках и охватывали затылок. Лента, подвешиваемая на шею, позволяла носить противогаз на груди.

При выборе места для помещения фильтрующего вещества (поглотителя) немцы считали, что фильтр должен являться отдельной частью, которая прикреплялась бы к наличнику так, чтобы ее можно было легко снимать и менять. При этом играло роль желание избежать необходимости менять саму маску, заменяя лишь патрон. «Фильтрующий патрон» содержал поглощающие вещества, расположенные в соответствующей последовательности между жесткими проволочными сетками. Содержимое патрона состояло из зерен диаметром 2-3 мм (пористого каменистого вещества – диатомита или пемзы), пропитанного раствором поташа. Влажные зерна также посыпали толченым поглощающим углем.

Подгонка выданной войскам «линейной маски» с подшитыми краями была подчас не очень легким делом. Особенно трудна она для людей с худыми лицами и впалыми висками. Этот недостаток был устранен уже зимой 1915-1916 гг. введением новой «рамочной маски». Утолщенный край линейной маски был заменен особой матерчатой рамкой шириной в 2 см и толщиной несколько миллиметров, пришитой к внутреннему краю наличника. Таким образом, рамка обеспечивала непроницаемость линии соприкосновения маски с лицом.

Для защиты от фосгена был введен и новый патрон образца 1916 г., содержавший три слоя поглотителей. Нижний слой объемом в 105 куб. см содержал 66 г того же химического вещества, что и однослойный патрон. Примыкавший к нему средний слой – 36 г поглощающего угля из дерева хвойных пород, обработанного особым процессом. Верхний слой объемом в 45 куб. см, расположенный ближе всех ко рту владельца противогаза, состоял из 15 г диатомита или пемзы, пропитанных уротропином. Поглощение фосгена патроном шло таким образом, что сначала его большая часть механически поглощалась средним угольным слоем, а остатки химически разлагались верхним слоем.

Угольный слой давал защиту не только от фосгена, но и от других отравляющих веществ, например, хлорпикрина.

В 1917 г., когда хлорпикрин стали применять все в большем количестве, слой угля был усилен за счет нижнего слоя (патрон 11-С-11). В 1918 г. нижний слой убрали, и все освободившееся пространство в 185 куб. см было отведено под поглощающий уголь, который теперь составлял 58% объема патрона. Одновременно была повышена сопротивляемость патронов к синильной кислоте.

В июне 1916 г. появляются патроны с малым сопротивлением дыханию.

Появляется и специальный футляр для противогаза – круглая жестяная банка с откидной крышкой, заменившая матерчатую сумку, носившуюся на поясном ремне. Футляр носили на ремне на шее, что позволяло бойцу постоянно иметь при себе противогаз с ввинченным патроном и надевать его за несколько секунд.

Значительное усовершенствование было внесено в германский противогаз в 1917 г. – наличник стали изготовлять из кожи, пропитанной газонепроницаемым составом. Причин тому было две: с одной стороны, вследствие затруднений с сырьем, проявился недостаток в каучуке, так что для пропитывания ткани наличника можно было пользоваться лишь регенерированным продуктом низшего качества, с другой же стороны – прорезиненная хлопчатобумажная ткань оказалась недостаточно прочной.

Германский противогаз, особенно кожаный, был остроумно сконструирован и надежен.

Русские

Как и у наших союзников по Антанте, первые средства химической защиты в Русской армии представляли собой довольно примитивные повязки, появившиеся летом 1915 г. Их делали из марли, пропитанной гипосульфитом и глицерином. Кроме них боец должен был иметь при себе небольшую емкость с водой для смачивания марли. Германские газобаллонные атаки скоро продемонстрировали недостаточность такой защиты. Иногда прибегали к противогазам французского и английского производства, применяли трофейные образцы.

Одно из самых замечательных изобретений в годы Первой мировой, спасшее жизни тысяч русских солдат и офицеров, а также солдат и офицеров союзников, – это создание угольного противогаза. Честь этого изобретения принадлежит русскому академику Н.Д. Зелинскому, ученику великого Д.И. Менделеева. Сам автор оценивал создание противогаза как самое важное дело жизни.

В июне 1915 г. Н.Д. Зелинский обнаружил, что уголь является мощным поглотительным средством. Древесный уголь имел наибольшие абсорбирующие свойства. Выбор пал на березу. Березовый уголь был превращен в уголь активированный, за счет чего были многократно усилены его поглотительные свойства.

Летом 1915 г. он провел опыт на самом себе: завернув в платок около 50 г размельченного активированного березового угля, прижав платок к лицу и закрыв глаза, ученый смог находиться в отравленной хлором и фосгеном атмосфере несколько минут.

Первые противогазы были созданы в августе того же года. Столкнувшись с неприятием своего изобретения со стороны санитарного руководства Русской армии (лоббировавшего антигазовые маски), Н.Д. Зелинский написал личное письмо Верховному главнокомандующему русской Действующей армии – императору Николаю II.

3 февраля 1916 г. в Ставке по личному приказу императора были организованы испытания всех образцов масок и противогазов – как русских, так и иностранных. К императорскому поезду был прицеплен вагон-лаборатория, заполненный отравляющими газами.

Помощник-лаборант Н.Д. Зелинского в новом противогазе смог пробыть в хлористо-фосгенной атмосфере свыше часа (другие образцы защитных масок не выдерживали более нескольких минут). Император поблагодарил Н.Д. Зелинского, а его помощника С.С. Степанова за проявленное мужество распорядился наградить Георгиевским крестом.

С благословения императора противогаз был внедрен в русскую армию и начал спасать жизни русских, а впоследствии советских солдат и офицеров.

В течение 1916-1917 гг. было выпущено свыше 11 млн. противогазов Зелинского.

Как гласила инструкция военных времен, противогаз защищал от всех известных удушливых газов, применяемых как «в виде облака», так и в снарядах.

Противогаз состоял из специальной резиновой маски (она плотно обтягивала лицо и голову) и жестяной коробки. Коробка могла быть четырехгранной (петроградский образец) или овальной (московский образец – длинный; образец казенного завода – короткий). В отверстия для глаз были вставлены стеклянные (впоследствии целлоновые) очки. Для протирания запотевших очков противогазы имели особые складки или резиновый палец. Маска была соединена с коробкой наглухо. Коробка сверху имела крышку – в нее, для предохранения от повреждений, вкладывалась маска, а снизу – отверстие для прохода воздуха. Поглотитель состоял из чистого активированного древесного угля (вес в ранних образцах – 150 г, а в новых – 230 г). Сопротивление дыханию русских противогазов составляло 4-5 мм, иногда даже 3-4 мм, т.е. было очень невелико (в германском патроне с малым сопротивлением дыханию оно равнялось 4,5-6 мм).

Противогаз носился через плечо, причем отверстие снизу коробки для предохранения от сырости предписывалось плотно затыкать пробкой.

Документы отмечали простоту конструкции противогаза и дешевизну его коробки.

Другой тип русского противогаза, получивший меньшее распространение, назывался «противогазом Горного института». Он был значительно хуже первого – сопротивление дыханию достигало 22 мм). По внешнему виду он отличался от противогаза Зелинского-Кумманта тем, что его патроном была овальная жестянка с плоскими краями и что он был снабжен клапанами для дыхания. Наконец, в маску был введен мундштук (загубник) кислородного дыхательного прибора. Коробка содержала 225-300 г смеси древесного угля с натронной известью в пропорции 1:2 или 1:3.

Еще в 1915 г. стало очевидным, что успех борьбы с отравляющими веществами зависел не только и не столько от снабжения войск индивидуальными средствами химической защиты, сколько от умения с последними обращаться. И в 1915-1916 гг. в Русской армии появились соответствующие наставления и инструкции, а в войска отправились инструкторы для практического обучения личного состава «противогазному делу».

Алексей Владимирович ОЛЕЙНИКОВ – доктор исторических наук, член ассоциации историков Первой мировой войны, профессор кафедры истории России Астраханского государственного университета