Александр МОЗГОВОЙ

Сын флотского офицера Никиты Назаровича Ковалева поначалу не проявлял особого интереса к судостроению, равно как и к игре на фортепьяно, которой по настоянию родителей занимался восемь лет. Юношу, учившегося в немецкой школе «Реформирте шуле» в Ленинграде, больше привлекали столярное дело, а в более зрелом возрасте – гуманитарные науки, прежде всего философия. Сергей в подлиннике читал труды Канта, Шопенгауэра, Фихте, Гегеля и других немецких идеалистов. Его часто можно было встретить на публичных лекциях по философии.

Но его судьбу круто повернула брошюра «Как самому сделать разборную байдарку». Парень загорелся желанием соорудить такую. И это стремление не в последнюю очередь побудило его поступить в 1937 г. на кораблестроительный факультет Ленинградского кораблестроительного института (ЛКИ).

В 1942 г. вывезенный из осажденного Ленинграда в Горький обессиленный старшекурсник Сергей Ковалев оказался в больнице. В том же Горьком в ноябре 1943 г. началась карьера этого выдающегося российского кораблестроителя. Он был зачислен в проектный отдел эвакуированного из Ленинграда ЦКБ-18 (ныне ЦКБ МТ «Рубин») – первого отечественного конструкторского бюро, специализирующегося на создании подводных лодок. С ним оказалась связана вся жизнь Сергея Никитича.

Впрочем, однажды случилось «отклонение». В 1947 г. Ковалева командировали в немецкий городок Бланкенбург, где было организовано «Бюро Антипина», получившее свое название по фамилии руководителя КБ – капитана 1 ранга Алексея Александровича Антипина. Молодому инженеру поручили проанализировать техническую документацию по немецким подводным лодкам XXVI серии с парогазотурбинными установками (ПГТУ) Гельмута Вальтера, работающими на перекиси водорода. Эти субмарины развивали очень высокую для того времени скорость подводного хода. Вот где пригодилось свободное владение немецким языком!

В 1948 г. в Ленинграде на базе «Бюро Антипина» было создано Специальное конструкторское бюро №143 (позже вошло в состав СПМБМ «Малахит). Его задачей стала разработка проектов высокоскоростных подводных лодок и ПГТУ для них. Возглавивший СКБ-143 Антипин занимался в основном энергетической установкой, а его заместитель Ковалев – проектированием подводного судна проекта 617. Экспериментальную лодку на Адмиралтейском заводе построили на удивление быстро. Ее заложили 5 февраля 1951 г., а спустили на воду 5 февраля 1952 г. На испытаниях она в течение 6 часов показала скорость полного подводного хода более 20 узлов.

В 1953 г. группу Антипина перевели в ЦКБ-18, а Ковалева в 1954 г. назначили главным конструктором ПЛ проекта 617. Но время таких субмарин оказалось недолгим. На стапелях уже строились еще более скоростные атомоходы.

В конце 1958 г. он уже принял от Игоря Борисовича Михайлова руководство созданием АПЛ проекта 658 – первого отечественного атомохода стратегического назначения. Головная лодка К-19 уже собиралась на Севмаше. «Детских болезней» у нее оказалось немало. И не все их удалось устранить. Особенно много хлопот доставляла паропроизводительная установка. К моменту ввода восьми этих лодок в строй стало ясно, что они уступают американским ПЛАРБ типа George Washington. Старт трех баллистических ракет Р-13 мог осуществляться только из надводного положения. Вот почему под руководством С.Н. Ковалева первые отечественные «стратеги» были модернизированы по проекту 658М для стрельбы ракетами Р-21 подводного старта.

Однако и лодки улучшенного проекта не могли соперничать с американскими, которые несли по 16 БРПЛ каждая. Советское руководство поставило перед создателями ракетной техники и атомных подводных лодок задачу достигнуть ядерного паритета с США. Так появилось второе поколение ракетных атомоходов.

Ракетные подводные крейсера стратегического назначения проекта 667А Сергея Ковалева строились большой серией – 34 единицы (включая лодки, построенные по улучшенному проекту 667АУ). Злые языки нередко упрекали главного конструктора в том, что он в 667 проекте, дескать, только повторил компоновочную схему американских подлодок аналогичного назначения, а флотские острословы окрестили атомоход ЦКБ-18 «Иваном Вашингтоном». Действительно, субмарина проекта 667 внешне похожа на американскую ПЛАРБ типа George Washington. Но такая компоновка просто более рациональна для ракетоносцев. К ней вслед за американцами прибегли не только советские, но и английские, французские и китайские конструкторы. И никаких шпионских материалов по американским ПЛАРБ у Ковалева и его сподвижников не было, когда они создавали советский подводный ракетоносец второго поколения. Тем паче, что их проект требовал выполнения более жестких условий, нежели американский. У советских атомоходов не имелось баз поблизости от берегов потенциального противника и выходить на боевую службу им нужно было из полярных и приполярных морей. Вот почему бригаде Ковалева приходилось дублировать практически все жизненно важные системы субмарин. Нельзя забывать также о том, что советские технологии судостроения того времени отличались от американских, и не всегда в лучшую сторону.

Дальнейшим развитием подводных ракетоносцев проекта 667А стали субмарины проектов 667Б «Мурена» (18 единиц), 667БД «Мурена-М» (4 единицы), 667БДР «Кальмар» (14 единиц) и 667БДРМ «Дельфин» (7 единиц). Последние и сейчас составляют основу российских морских ядерных сил сдерживания. Практически на каждой «своей» лодке С.Н. Ковалев выходил в море на испытания.

– Спроектировать и построить подводную лодку недостаточно, – подчеркивал он. – Нужно ее хорошо изучить и почувствовать в деле, в походе. Даже человеку, хорошо знающему устройство конкретной подводной лодки, поначалу трудно ориентироваться в многообразии шумов, команд и докладов, передаваемых по трансляции. Привыкание и осознание наступает после длительного плавания в различных ситуациях. Тогда ты чувствуешь подводную лодку, как спящая мать своего ребенка. На лодке спокойно спишь не потому, что тихо, а потому, что все возникающие и пропадающие шумы тебе понятны и говорят о том, что все идет как надо. Звуки, связанные с какой-либо аварийной ситуацией, что, к счастью, бывает редко, заставляют вскакивать с койки и бежать в центральный пост для выяснения ситуации. Это совсем не обязательно такие события, как аварийное всплытие, касание грунта, возгорание и т.п. Достаточно бывает того, что слышишь, например, звук компрессора для снятия давления в отсеках, и тут же шум пропадает. Так не должно быть, значит, что-то с компрессором…

Как подсчитали на Севмаше, С.Н. Ковалев только в Северодвинске провел в командировках более десяти лет жизни. А ведь был еще Комсомольск-на-Амуре, Миасс и другие неблизкие города, где велась работа по созданию стратегического подводного оружия.

Венцом творческой деятельности конструктора стали тяжелые ракетные подводные крейсера стратегического назначения (ТРПКСН) проекта 941 «Акула». Недаром люди, связанные с подводным кораблестроением, расшифровывают аббревиатуру ТРПКСН по-своему: «тяжелые ракетные подлодки Ковалева Сергея Никитича».

Лодки этого типа не только самые большие из когда-либо построенных в мире (подводное водоизмещение 48000 т), но и имеют совершенно оригинальную конструкцию. Внутри их легкого корпуса, «обтянутого» противогидроакустическим покрытием, находятся пять прочных обитаемых корпусов, два главных из которых расположены по-катамаранному – параллельно друг другу. Между ними перед рубкой в нос размещены в два ряда 20 пусковых установок межконтинентальных баллистических ракет РСМ-52, способных обрушить на цели по десять ядерных зарядов каждая. На лодках, хотя применительно к «акулам» этот термин употреблять затруднительно, – отличные условия обитаемости. Есть спортивный зал, бассейн, сауна, солярий и т.д.

Уже после того как шесть тяжелых подводных ракетоносцев вошли в состав флота, появились критики, упрекавшие Ковалева в «гигантомании». Но как иначе мог поступить конструктор, когда от него требовалось размесить на лодке 20 стотонных и весьма крупногабаритных ракет? Кстати, несмотря на свои циклопические размеры, атомоходы проекта 941 – самые малошумные в своем классе. Кроме всего прочего, эти субмарины обладают практически неисчерпаемым модернизационным потенциалом. Их можно переоснастить баллистическими ракетами нового поколения, переоборудовать в корабли-арсеналы с тысячью крылатых ракет большой дальности на борту или в АПЛ специального назначения.

Увы, судьбу этих уникальных кораблей нельзя назвать счастливой. Три из шести еще не старых корабля разрезаны на металл, два («Архангельск» и «Северсталь») ожидают решения своей участи. Повезло лишь головной субмарине под тактическим номером ТК-208. Летом 2002 г. она по проекту 941У завершила многолетнюю модернизацию на Севмаше. Ей присвоили название «Дмитрий Донской». Этому кораблю выпала уникальная судьба: дать путевку в жизнь оружию XXI века – комплексу «Булава», который должен стать основой морской составляющей триады стратегических сил.

До самого последнего времени Ковалев по давно заведенной практике выходил на «Дмитрии Донском» на ракетные стрельбы. На вполне резонный вопрос корреспондента «Российской газеты»: «Кто вам это позволил?» – патриарх подводного кораблестроения коротко ответил: «А кто мог не позволить?» Действительно, никто.

Не раз Сергею Никитичу приходилось отвечать на другой вопрос – о том, почему он, выдающийся конструктор и интеллектуал, посвятил свою жизнь созданию мощного разрушительного оружия, а не направил свою энергию на созидание нечто более полезного. «Самое полезное для людей – это то, что нет войны, а есть мир», – отвечал он.

Сергей Никитич не был обойден наградами, званиями и должностями. Он – действительный член РАН СССР, а затем России, дважды Герой Социалистического Труда (1963, 1974), лауреат Ленинской (1965) и Государственной премий СССР и РФ (1978, 2007), кавалер четырех орденов Ленина (1963, 1970, 1974, 1984), кавалер ордена Октябрьской Революции (1979), почетный гражданин Северодвинска, доктор технических наук. На Аллее Героев в Санкт-Петербурге установлен бюст Сергея Никитича. Но он вовсе не грелся в лучах славы. Был прост в общении, любил пошутить, нередко с самоиронией. Когда ему сказали, что неплохо бы ему стать вице-премьером правительства по судостроению, он тут же заметил, что в силу возраста и положения должность меньше императора ему не годится. Сам нередко становился объектом внимания юмористов. ЦКБ МТ «Рубин» даже выпустило два сборника «Анекдотов об академике», к сожалению, недоступных широкой публике.

Увлекался создатель грозных подводных кораблей не только байдарками, но и подводной охотой. Своими руками мастерил для нее ружья. А в зрелые годы в редкое время отдыха любил почитать работы немецких философов и посидеть за мольбертом (он был членом Союза художников России). Писал генеральный конструктор и стихи – вышел его сборник «Письма внукам». Увидела свет также книга его размышлений «О том, что есть и было…»

Патриарх отечественного подводного кораблестроения скончался 24 февраля. Скорая помощь не успела довести Сергея Никитича до больницы. Есть что-то символическое в том, что С.Н Ковалев умер на 92-м году, а по его проектам были построены 92 подводные лодки.