Сергей МАРКОВ

«Черные лебеди» летают над планетой. А существующие международные механизмы, которые могли бы «подстрелить» «черного лебедя», остановить эскалацию конфликтов, сами находятся в кризисе и не могут выполнить свою миссию.

КАКОВЫ ОСНОВНЫЕ ПРИЧИНЫ НАРАСТАЮЩЕГО КРИЗИСА?

Эпидемия коронавируса – это типичный «черный лебедь», то есть неожиданное негативное событие, которое резко, непредсказуемо и слабо контролируемо ухудшает ситуацию по очень многим проблемам.

Пандемия коронавируса отличается от многих других эпидемий тем, что она происходит в глобализированном обществе, где, во многом, минимизированы границы, где существует очень активное общение сотен миллионов людей и где социально-политические структуры общества сформированы на основе такой бытовой жизни, которая определяется культом потребления, огромной степенью личностной свободы и ориентацией общества и личности не на долг, а на удовольствия.

Поэтому предсказать последствия такой эпидемии трудно. Все-таки вера в современную науку достаточно велика, чтобы предположить, что через какое-то время глобальная пандемия будет погашена.

С высокой долей вероятности можно прогнозировать некоторые последствия пандемии COVID-19.

Во-первых, погибнут сотни тысяч и даже миллионы людей. Особенно большие жертвы, по всей видимости, ожидают страны с низким уровнем жизни и слаборазвитой медициной в Африке и Азии. Также очевидно, что коронавирус может унести большое количество жизней в лагерях для беженцев, которых много по всему миру.

Второе явное следствие пандемии – глобальный экономический кризис. Карантин резко сокращает производительный труд в экономике. Данное падение экономики по цепочке приводит к банкротству большого числа компаний, которые в современном мире часто балансируют на минимальной прибыли и минимальных запасах. Начнут обрушиваться рынки, банки, и вслед за этим, возникнут серьезные экономические проблемы для миллиардов людей.

Цепочка будет следующей: сначала карантинный кризис, потом первичный экономический кризис, потом биржевой кризис, потом финансовый кризис, потом вторичный глобальный экономический кризис, потом социальный кризис, потом политический кризис. По этому алгоритму будет развиваться ситуация в очень многих странах мира.

В тех государствах, по которым сильнее всего ударила пандемия, а реакция властей оказалась замедлена, а это Иран, Италия и Испания, можно ожидать смены правительств.

Важным последствием пандемии может стать радикальное изменение процессов глобализации. Современная глобализация включает в себя слаборазвитые регионы мира и во многом питается их дешевой рабочей силой. С большой вероятностью, в регионах третьего мира со слабыми государственной властью и медициной пандемию коронавируса вообще не удастся подавить. Соответственно, развитые страны с хорошей медицинской системой будут вынуждены резко ограничить свое взаимодействие с той частью мира, где пандемия будет продолжаться.

Для подавления пандемии в слабых странах, возможно, придется вводить внешнее управление. Это внешнее управление может стать своеобразным вариантом новейшего колониализма, а это, в свою очередь, может привести к очень серьезным потрясениям политического плана.

Приведет ли пандемия к войне? Наиболее вероятно – нет. Скорее всего, последствиями пандемии станут не войны между организованными группами, а просто погромы, в которых будет участвовать слабо организованная толпа.

КАКИЕ ЕЩЕ ПРИЧИНЫ МОГУТ ПРИВЕСТИ МИР К КРИЗИСУ?

Прежде всего, самые крупные участники мировой политики увеличивают военные расходы. Военные расходы растут в США, которые имеют самый большой в мире бюджет, в Китае, а также в большинстве стран-членов НАТО – мощнейшего, а по сути, единственного военно-политического блока. Одновременно возрастает количество учений, проводимых странами с мощными вооруженными силами, такими, в частности, как Королевство Саудовская Аравия (КСА) и Иран.

Реализуются масштабные программы развития вооружений в условиях демонтажа системы их ограничения и контроля, по сути дела, начинается новая гонка вооружений. В последние годы демонтированы или оказались под угрозой ключевые системообразующие договоры по ограничению вооружений. Сначала Договор об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) был по сути блокирован странами НАТО, которые отказались модифицировать его фланговые ограничения. Дело в том, что после того как Восточная Европа присоединилась к НАТО, она оказалась вне зоны ограничений, накладываемых на Альянс. Логично было бы распространить на восточноевропейские государства ограничения, наложенные ДОВСЕ на Альянс. Возможно, с какой-то коррекцией. Но НАТО вообще отказалось это сделать. В результате теоретически обычные вооружения «старых» членов НАТО попадали под ограничения, но практически Альянс имел возможность разместить любое количество вооружений в непосредственной близости к крупным политическим и экономическим центрам России.

Потом США вышли из Договора об ограничении систем противоракетной обороны, тем самым стимулируя развитие средств ПРО и ракетно-ядерного вооружения. Следующим шагом Вашингтон расторг Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Сейчас США держат в подвешенном состоянии Договор между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (СНВ 3), действие которого заканчивается в начале 2021 г. Вашингтон отказывается начать содержательные переговоры о его модификации или продлении.

То есть на глазах у всего мира система ограничения ядерных и обычных вооружений разваливается.

Одновременно происходит падение эффективности большинства международных организаций, прежде всего Организации Объединенных Наций. Она не смогла предотвратить ряд крупных военных конфликтов: США и их союзники принимают решения о посылке войск и санкциях, игнорируя ООН. Также резко упала эффективность Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе, фактически она парализована. И даже НАТО, ведущий военно-политический блок, также во многом находится в кризисном состоянии из-за раздирающих его членов внутренних противоречий. После окончания «холодной войны» НАТО утратило свою миссию и лихорадочно ищет ее уже 25 лет, придумывая себе задачи почти случайным образом, исходя при этом главным образом из интересов военно-политической бюрократии. Эта случайность задач делает поведение Альянса авантюристическим, что, естественно, еще больше расшатывает международную безопасность.

Во взаимоотношениях большинства государств-участников международной деятельности происходит падение уровня доверия. Одновременно нарастает использование санкций в международных отношениях. По сути дела, санкционная политика из исключения становится нормой современной политики. Кроме того, небывалого уровня ожесточенности достигли информационные войны, что приводит к демонизации различных участников международной деятельности.

Растет доля неконтролируемых (или частично неконтролируемых) государством вооруженных организаций, среди них можно отметить частные военные компании (ЧВК), различного рода повстанческие движения и политические группировки, использующие политический терроризм для достижения своих целей. Также очевидно нарастание политического противостояния во многих ведущих странах, в связи с чем усиливается влияние националистических группировок. Национальный популизм уже превратился в мейнстрим. А ведь именно национальный популизм стал главной причиной двух мировых войн.

Информационные, технические, инфраструктурные и социальные системы становятся все более сложными, эффективными и удобными. Но параллельно растет и их уязвимость – увеличиваются возможности различного рода государственных и негосударственных субъектов нанести удар по их слабым точкам. При этом уход систем безопасности и систем атаки в цифровую сферу значительно облегчает возможность нанесения удара «под чужим флагом». То есть значительно увеличивается возможность провокационных действий со стороны третьих сил для того, чтобы спровоцировать конфликт между наиболее могущественными участниками военно-политической жизни планеты.

Нарастание негативных тенденций позволяет сделать вывод о том, что их количество рано или поздно перейдет в качество. Другими словами, мощный кризис в области безопасности неизбежен.

Вопрос заключается в том, в какой области он произойдет. Эта область может быть выбрана из большого числа развивающихся сейчас конфликтов.

Неизвестно и то, каковы будут политические последствия будущего кризиса. По большому счету, есть два типа возможных последствий.

Первый тип последствий создает пространство для большого политического конфликта по примеру того, как победа радикального национал-популизма в лице фашистских движений в европейских странах в середине XX века сделала практически неизбежной мировую войну данных государств за жизненное пространство.

Но возможно и обратное: новый кризис испугает большинство участников международной жизни возможностью перерасти в крупномасштабный военный конфликт. В результате появятся стимулы к более уважительному отношению к интересам друг друга и созданию условий для новой системы договоренностей на принципах взаимозависимости условий безопасности. Именно так развивалась международная жизнь после Карибского кризиса, который поставил мир на грань ядерной катастрофы и тем самым стимулировал всех участников международной жизни создать инфраструктуру международной безопасности в виде договоров.

Но, как уже отмечалось, это инфраструктура разрушается. Видимо, самые опасные угрозы возникают в связи с денонсацией Вашингтоном ДРСМД. К огромному сожалению, НАТО отказалось от предложения России о моратории на размещение ракет средней дальности в Европе. Это означает, что с высокой вероятностью они появятся в странах Восточной Европы.

В случае реализации такого сценария возникает очень опасный механизм. Подлетное время ракет средней дальности с ядерными боеголовками из восточноевропейских стран до Москвы и Санкт-Петербурга, двух российских столиц, составляет около пяти минут, поэтому в такой ситуации участие политического руководства страны в принятии решения об ответном ядерном ударе становится невозможным. Это вынудит Россию изменить свою концепцию ответно-встречного удара в двух направлениях.

Во-первых, Россия встанет перед необходимостью перейти к доктрине упреждающего удара. Эта доктрина предполагает нанесение ядерного удара не только в ответ на стартовавшие из шахт и пусковых установок ракеты с ядерным боеголовками, но и на получение информации о том, что потенциальный противник произвел ряд действий, которые нужно трактовать как подготовку к нанесению ракетно-ядерного удара. В ответ на переход России к доктрине упреждающего удара, с высокой вероятностью США и их союзники тоже перейдут к доктрине упреждающего удара.

Кроме того, поскольку подлетное время очень мало и нескольких минут полета ракеты не хватит для того, чтобы об этом было доложено политическому руководству страны и оно смогло принять решение об ответном ударе, с высокой вероятностью ответный удар может быть доверен автоматическим компьютерным системам. США также могут использовать для защиты своих объектов в Европе и столиц своих союзников по НАТО компьютерные системы.

Сочетание доктрины упреждающего ядерного удара и подключение к принятию решения о нем компьютерных систем создает, несомненно, опасную ситуацию, когда ядерная война может начаться по случайным обстоятельствам. Это принципиально новая ситуация в области безопасности, вырастающая именно из исключительно опасного решения США о разрушении ДРСМД.

Возможный отказ от Договора СНВ-3 создает угрозу неконтролируемого роста ядерных вооружений в ведущих ядерных державах – США и РФ. Но не только.

Он может также привести к быстрому переходу нескольких десятков пороговых стран в разряд стран-обладателей ядерного оружия. Дело в том, что всеобъемлющий Договор о нераспространении ядерного оружия имеет две стороны. Во-первых, большинство стран мира подписали обязательства не разрабатывать и не получать ядерное оружие. Это делает мир значительно безопаснее. Но, с другой стороны, страны, уже обладающие ядерным оружием, взяли на себя обязательства перед странами, которые им не располагают, постепенно стремиться к его ликвидации. В реальности признаков перехода к полной ликвидации ядерного оружия хоть и не просматривалось, но Россия и США все-таки серьезно ограничили свои ядерные потенциалы.

Если теперь Москва и Вашингтон откажутся от каких-либо ограничений в развитии ядерного оружия, то тем самым они откажутся и от своих обязательств по постепенному отказу от него. Значит, многие страны сочтут себя свободными от тех обязательств, которые они взяли по отказу от перехода в ядерный клуб.

Тем более, что некоторые из этих стран столкнутся с ситуацией, когда их геополитические конкуренты и потенциальные враги уже обладают ядерным оружием. В результате могут образоваться несколько региональных цепочек ядерных стран, которые в такой конструкции оказываются к тому же взаимозависимыми. Одна такая цепочка уже появилась – это Пакистан и Индия.

Другая цепочка может быть создана в северо-восточной Азии: Северная Корея уже создала ядерное оружие, а Япония и Южная Корея являются пороговыми странами.

Сложная система ядерных государств может быть создана на Ближнем Востоке, где уже есть ядерный Израиль. Иран стремился к обладанию ядерным оружием, но подписал договор об отказе от него в обмен на снятие экономических санкций. Но США сорвали этот договор. В результате в противовес израильской, а с религиозной точки зрения – иудейской бомбе, может появиться с религиозной точки зрения шиитская исламская и этнически – персидская атомная бомба. Но шиитский и персидский Иран находится в жестком противостоянии с рядом арабских суннитских государств, которые тоже имеют пороговый статус. Это Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты и Египет. Поэтому может быть создано суннитское арабское ядерное оружие либо конгломератом этих стран (КСА, ОАЭ, Египет), либо каждой из них в отдельности.

Турция устами своего президента Реджепа Эрдогана уже заявляла, что рассматривает возможность создания своего ядерного оружия, если ядерные страны не будут выполнять свои обязательства. Таким образом, на Ближнем Востоке образуется очень опасный очаг возможного применения ядерного оружия, поскольку все эти государства конфликтуют друг с другом и даже ведут реальные боевые действия друг против друга.

В Южной Америке пороговыми странами являются Бразилия и Аргентина, имеющие наиболее развитые экономики в регионе. Если о своих программах ядерных вооружений заявят другие государства, они тоже могут приступить к  созданию ядерного оружия.

В Европе также есть несколько потенциальных обладателей ядерного оружия. Прежде всего, это Германия, страна с мощной экономикой и научно-технологической базой, но ограниченным суверенитетом – оборонная политика Берлина подчинена Вашингтону. Но в связи с нарастающим экономическим конфликтом между США и Германией есть высокая вероятность того, что Берлин захочет более самостоятельно проводить внешнюю и оборонную политику. Германия уже направила свои войска на территорию бывшего СССР, в Латвию. О необходимости большей субъектности Германии говорят многие представители ее политического класса. Важнейшим проявлением этой субъектности может стать создание собственного ядерного оружия.

Как бы то ни  было, переход пороговых стран в ядерный клуб если и состоится, то отнюдь не в 2020 г., а значительно позже. Но условия и предпосылки для принятия соответствующих решений сформируются именно в текущем и будущих годах, когда станет ясно, продлят ли Россия и США свои обязательства по договору СНВ-3.

Еще одна тревожная нота – НАТО. Отношения России и этого военно-политического блока продолжают находиться в состоянии деградации. Здесь есть несколько проблем. Во-первых, в НАТО не готовы на равных обсуждать с Россией те или иные проблемы, выставляют политически неприемлемые для Москвы требования. Совет Россия-НАТО, который был создан для урегулирования противоречий, был практически заморожен по инициативе Альянса. Во-вторых, НАТО отказывается вести диалог с Россией по такой опасной проблеме, как кибербезопасность. В-третьих, страны НАТО приняли решение о выводе оружия в космос. И для этого они признали космос пятой операционной средой. В-четвертых, растут военные бюджеты стран-членов Альянса. В-пятых, страны НАТО ведут против нас информационную войну, сознательно демонизируя Россию, ее президента Владимира Путина, ее структуры безопасности, такие, например, как Главное управление Генерального штаба ВС РФ, которое в медиапространстве более известно по аббревиатуре ГРУ. В-шестых, НАТО постоянно передвигает к границам с Россией военную инфраструктуру. Наиболее опасной можно считать реализацию программы Four Thirties («Четыре по 30»), которой предусматривается формирование группировки в составе 30 мотопехотных батальонов, 30 авиационных эскадрилий и 30 боевых кораблей, готовых к применению в течение 30 дней.  В-седьмых, НАТО целенаправленно поддерживает постмайданную Украину, которая продолжает агрессивную политику насильственной дерусификации и активно пропагандирует ненависть по отношению к России, считает национальными героями военных преступников и пособников гитлеровского режима. Тем самым Киев создает угрозу безопасности России и подрывает безопасность в Европе.

Еще одна проблема отношений России с НАТО – это возможность случайных военных столкновений. Наиболее ярко она проявляется в ситуации с использованием транспондеров в воздушном пространстве над Балтийским морем. НАТО требует от России включения транспондеров на боевых самолетах, но при этом отказывается включать их на машинах своих ВВС и не хочет заключать взаимообязывающие договоренности по этому поводу.

В целом события, происходящие в НАТО, крупнейшем и по-прежнему агрессивном военном блоке, внушают тревогу. Единственное, что парадоксальным образом придает некоторый оптимизм – это внутренняя деградация Альянса. В НАТО очевидно засилье внутренней бюрократии, ориентированной не столько на реальное военное развитие, сколько на «осваивание» военных бюджетов. Уровень профессионализма натовской бюрократии, к счастью, довольно низок. Взаимодействие между различными странами-участниками Альянса также не на высоте, причем в последнее время эта тенденция все более усиливается – серьезные политические конфликты между входящими в НАТО государствами уже никого не удивляют.

Дело доходит до того, что одни члены Альянса выгоняют других со своих военных объектов. Правительство Турции уже фактически закрыло для немецких военных авиабазу Инджирлик. Поступают неподтвержденные, но вызывающие оптимизм данные о том, что Пентагон, опасаясь, что эта база может оказаться закрытой и для американских ВВС, начал вывозить оттуда свое тактическое ядерное оружие.

Таким образом, агрессивность НАТО и очевидная неспособность его руководства справиться с теми вызовами международной безопасности, которые имеются в современном мире, балансируются слабостью внутренней структуры альянса.

В последние годы обозначилась еще одна важная проблема в области безопасности, которая не существовала или была не столь значимой ранее. Это самостоятельность военных субъектов.

Во-первых, речь идет о бурном развитии частных военных компаний. Они находятся в тесной увязке с силовыми структурами тех государств, где они создаются, но тем не менее ЧВК обладают и высокой долей автономии. Формально ЧВК не являются частью силовых структур и не находятся в этой связи под таким государственным контролем, под которым находятся армия и спецслужбы. При этом правовое регулирование ЧВК очень слабое и блокируется ведущими государствами-создателями частных армий, такими как США и Великобритания. В перспективе мы можем прийти к ситуации, когда ключевые военные операции в конфликтах малой интенсивности будут в основном вестись бойцами частных военных компаний, а не регулярными вооруженными силами.

Еще одна важная проблема – выход в некоторых государствах спецслужб из-под контроля политического руководства. Наиболее яркий пример – США. Политическая слабость сегодняшних Соединенных Штатов обуславливается жестким конфликтом между президентом Трампом и нижней палатой Конгресса, а также так называемым «глубинным государством». Есть ряд признаков, указывающих на то, что часть спецслужб США участвует в мягком государственном перевороте, который реализуется с целью отстранения президента Дональда Трампа от власти. В частности, ФБР, безусловно, участвовало в незаконных попытках предотвратить победу Дональда Трампа на президентских выборах в 2016 г., когда было установлено прослушивание избирательного штаба Трампа на основаниях формально законных, но фактически сфальсифицированных данных.

Есть основания полагать, что частично деятельность спецслужб США в Сирии и их взаимодействие с террористическими группировками «Исламское государство» (ИГ) и «Джебхат ан-Нусра» (обе организации запрещены на территории РФ) также осуществляются без контроля политического руководства США. Дело доходит до боестолкновений между теми радикальными исламистскими группировками, которые поддерживает ЦРУ, и теми, которые контролирует Разведывательное управление Министерства обороны США.

Частичный выход спецслужб США, и возможно, Соединенного Королевства, из-под политического контроля своих правительств может значительно увеличить авантюристичность их действий и сделать мировую безопасность заложником опасных действий западных силовиков.

Важной причиной беззащитности современного мира является психологическое состояние правящих элит. В 1950-1980-х гг. элиты еще помнили катастрофу Второй Мировой войны и были готовы к ответственному поведению, чтобы ни в коем случае не допустить новой катастрофы. Сейчас элиты не помнят войны, у большинства тех людей, от которых зависит мировая политика, даже родители появились на свет после 1945 г., политики и денежные мешки привыкли, что все в мире хорошо и становится только лучше. Поэтому безответственность и отсутствие разумной осторожности – общая базовая характеристика мировых элит.

В этом отношении очень выделяется из общего ряда своей ответственностью Владимир Путин. Его отец – фронтовик, мать – блокадница, во время блокады Ленинграда погиб брат. Поэтому возможность мировой катастрофы является тем фактором, который видит Путин, но не видят большинство его контр­партнеров по мировой политике. Поэтому возникает ощущение, что они живут в разных мирах. Лидеры стран НАТО живут в мире, где вой­на – как компьютерная игра, она никогда не затронет ни их самих, ни их близких. А Владимир Путин живет в мире, где существуют реальные военные риски и угрозы, представляющие опасность.

КАКИЕ РЕГИОНЫ МОГУТ СТАТЬ ГЛАВНЫМИ ИСТОЧНИКАМИ КРИЗИСОВ В 2020 ГОДУ?

Пока главным претендентом на взрыв остается Ближний Восток. Там сейчас настолько много конфликтов, что они могут в какой-то момент слиться воедино, как сливаются несколько пожаров в суперпожар, в огненный шторм.

В регионе идет война в Йемене, в которой активно участвуют КСА, Объединенные Арабские Эмираты и Иран.

Идет война в Сирии, в которой участвуют Турция, Израиль, отчасти КСА, ОАЭ, Катар, а также внерегиональные великие державы: Россия, США, Соединенное Королевство.

Идет война в Ливии, участие в которой принимают Египет, КСА, ОАЭ, отчасти Россия (на стороне маршала Хафтара) и в этой же компании – Франция. На стороне Триполи играют Турция, Катар, Италия, отчасти Евросоюз и США.

Буквально с первых дней 2020 г. резко обострилась ситуация в Ираке и Иране. Вашингтон и Тегеран обменялись ударами, которые, однако, пока не имеют тенденции перерасти в крупный вооруженный конфликт. При этом в этих двух государствах сохраняется протестный потенциал населения, который в своих целях пытаются использовать другие игроки. В целом Ближнему Востоку по-прежнему грозит масштабное столкновение двух региональных сверхдержав: шиитско-персидского Ирана и суннитско-арабского альянса КСА и ОАЭ. Одновременно суннитский блок расколот по отношению к общественно-политическому дви­жению «Братья-мусульмане» (террористическая организация, запрещена на территории РФ). С одной стороны, «Братьев-мусульман» поддерживают Турция и Катар, а с другой – против организации действуют КСА и ОАЭ.

Убийство американцами генерала КСИР Касема Сулеймани и?начавшаяся после этого дискуссия о возможности начала большой вой­ны на Ближнем Востоке между США и Ираном показали, насколько близок регион к взрыву.

Количество конфликтов на Ближнем Востоке постепенно приближается к некой невидимой линии, за которой количественное накопление перерастет в качественный скачок. Предсказать форму, которую примет этот качественный скачок, невозможно, но с высокой долей вероятности можно утверждать, что постоянное нарастание конфликтности рано или поздно выльется в неуправляемую цепную реакцию.

Вторая точка потенциального конфликта – Украина. Это острейший конфликт, в котором, с одной стороны, участвуют США, Великобритания и Канада, контролирующие украинские власти, в определенной степени сформированные ими из ультранационалистов, готовых на насилие и имеющих большой опыт совершения безнаказанных военных преступлений. С другой стороны, Россия не может сдать русских на Донбассе, которым, в случае установления там власти бандеровцев, угрожает массовая резня, возможно, на уровне геноцида.

Третий источник возможного конфликта в 2020 г. – президентские выборы в США. Здесь прорисовываются два сценария взрывного конфликта.

Первый сценарий – это обвинения властями США, точнее сказать – «глубинным государством», России во вмешательстве во внутренние дела, в американские выборы и жесткий удар по РФ «в качестве наказания за это». В?частности, Кибернетическое командование США (United States Cyber Command, или USCYBERCOM) уже заявило, что оно подготовило масштабные кибератаки против высших должностных лиц российских спецслужб и Министерства обороны РФ. Такая кибератака будет расценена как агрессия и может иметь необратимые последствия.

Еще один сценарий кризиса, который может привести к серьезным проблемам, – это резкая эскалация политического противостояния. Американская политическая система находится в состоянии кризиса. Импичмент Дональду Трампу носит ярко выраженный однопартийный характер. Имеет место явное противостояние президента с Палатой представителей Конгресса США, а также с «глубинным государством». Как уже отмечалось, многие считают, что часть американских спецслужб не только не контролируется в полной мере Трампом, но, более того, участвует в заговоре против своего президента. На стороне «глубинного государства» играют и средства массовой информации США – по сути дела, они развязали против Трампа информационную войну.

При этом ветераны Воору­женных Сил США и профсоюзы поли­ции поддерживают действующего президента. Есть серьезные опасения, что президентские выборы сами по себе могут привести к открытому противостоянию различных частей американского общества. Этот политический взрыв в Соединенных Штатах может иметь очень опасные последствия для международной безопасности, так как внешняя политика Вашингтона зачастую оказывается заложником американских внутриполитических проблем.

Сергей МАРКОВ - Директор Института политических исследований