— Юрий Иванович, как идет реализация государственного оборонного заказа? Какова динамика за последние четыре года, что было сделано, в частности, в 2014 году? Этот вопрос не случаен, потому что все мы знаем о той внешнеполитической ситуации, в которой сегодня находится Россия. Вопросы обеспечения обороноспособности государства – это первоочередная потребность, потому что только армия и флот остаются реальными гарантами суверенитета и территориальной целостности нашей страны и наших союзников.

— Сегодня есть смысл провести некий анализ всех запланированных мероприятий Государственной программы вооружений, которая была принята в конце декабря 2010 года. Мы уже прошли почти половину пути с учетом того, что план на 2015 год утвержден и нет попыток пересмотреть его. Поэтому по анализу выполнения мероприятий четырех лет можно судить, где мы находимся, что нам еще предстоит сделать, какие результаты мы получили.

Я хотел бы вернуться в 2011 год, когда президент утвердил программу ГПВ-2020. Сколько было пересудов, сколько было скепсиса и сомнений по возможности реализации всех запланированных мероприятий. Говорили, что программа перенасыщена, что предприятия российского ОПК не в состоянии выполнить все запланированные мероприятия. Но четыре года ее реализации показывают, что практически все эти сомнения оказались напрасными. Мы вышли на тот ритм поставок в войска необходимой техники, который обеспечивает возможности Российской армии по сохранению суверенитета страны.

Как вы знаете, майские указы 2012 года предписывают нам две реперные точки. Это конец 2015 года, когда все виды и рода войск должны получить не менее 30% современных образцов вооружения, и 2020 год, когда этот показатель необходимо довести не менее чем до 70%. Причем по отдельным видам и родам войск этот показатель должен быть значительно выше. А теперь конкретно к итогам реализации гособоронзаказа 2014 года.

Консолидированный объем средств на реализацию гособоронзаказа 2014 года составлял 1 трлн. 650 млрд. рублей. Это в 1,25 раза больше, чем в 2013 году. Много это или мало? Это достаточно большие средства. Но если сравнивать с бюджетом Министерства обороны США, то в 10 раз меньше.

В структуре гособоронзаказа свыше 65% выделено на серийные закупки новых образцов. И примерно равномерно поделены средства на ремонт, сервисное обслуживание и на проведение научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ. Такой баланс расходов обеспечивает динамичное продвижение, позволяя, с одной стороны, заботиться о будущем – создавая научно-технический задел, с другой – обеспечивает достижение поставленной Верховным главнокомандующим цели по скорейшему переоснащению нашей армии на перспективные образцы.

Какие цели мы ставили и достигли в 2014 году? Процедура гособоронзаказа проходит в течение года несколько периодов. Сначала нужно своевременно разместить все запланированные мероприятия и проавансировать промышленность, а затем проконтролировать реализацию всех намеченных мероприятий, чтобы к концу года получить необходимые результаты и отчитаться о выполнении всех запланированных мероприятий.

Такая синхронизация этих процессов, с одной стороны, обеспечивает технологический цикл, который необходим предприятиям для выпуска продукции, а с другой стороны, просто дисциплинирует по всем вопросам, включая и финансовые, чтобы своевременно раскассировать и потратить эффективно все выделенные средства. Постановлением, которое вводит гособоронзаказ в жизнь, определены директивные сроки по размещению.

К маю 2014 года мы разместили практически все мероприятия, которые определяют так называемый президентский ряд – это перспективные образцы, которые определяют боеспособность армии. 60% этих мероприятий – долгосрочные контракты, которые заключены до 2020 года. Долгосрочные контракты – это, кстати, очень важно, потому что они дают горизонт планирования руководителям интегрированных структур, головным организациям и позволяют рассчитывать свою экономику исходя из предполагаемой загрузки.

Были, конечно, отдельные проблемы, связанные в основном с несовершенством нашего законодательства. Немножко мы споткнулись на реализации 44-го федерального закона в части размещения заказов у единственных исполнителей. Но в процессе работы с помощью военно-промышленной комиссии все проблемы были решены, произошло своевременное размещение и авансирование всех мероприятий 2014 года.

Я хотел бы подчеркнуть одну особенность – мы отказались от стопроцентного авансирования даже приоритетных мероприятий для того, чтобы не попадать в ситуацию, когда, заплатив все 100% денег, приходится «бегать» за промышленностью и ждать необходимой продукции. Такое случалось в предыдущие годы.

Теперь по итогам. Интегрально поставки новых образцов вооружения и военной техники в войска составили около 95%. 100% при таких массовых мероприятиях – а речь идет о тысячах контрактов – добиться практически невозможно. Всегда существуют объективные и субъективные факторы, которые не позволяют достичь такого результата. Но 95% выполнения мероприятий – это, на мой взгляд, очень хороший результат. На старте Государственной программы вооружений мы выше 85% по итогам года не поднимались. А теперь уже второй год подряд мы перешагнули рубеж 90%: в 2013 году было это 93,5%, а в 2014 году – 95%. Это интегральный показатель выполнения всех мероприятий по статьям серийные поставки, ремонт, сервис, НИОКР.

В полном объеме выполнены поставки по таким видам военной продукции, как средства стратегического сдерживания, космические средства, самолеты, вертолеты, беспилотные летательные аппараты, многоцелевые подводные лодки, зенитные ракетные системы и комплексы, танки, бронированные машины, автомобили многоцелевого назначения, ракетно-артиллерийское вооружение, инженерные средства, средства РЭП, минно-торпедное вооружение.

Хотя для самокритики нужно сказать, что по отдельным направлениям были и срывы. Все такие случаи взяты на отдельный контроль, согласованы догоночные графики выполнения невыполненных обязательств, и они в первом-втором квартале 2015 года будут завершены. Исполнителям были выставлены претензии, они будут оштрафованы за срыв этих сроков. И мы, естественно, будем делать определенного рода выводы.

Теперь есть смысл дать качественный анализ всех этих мероприятий. Более чем в 1,65 раза больше по сравнению с 2013 годом поставлено в войска современной техники. Напомню, что объем средств по отношению к 2013 году был в 1,25 раза больше. Налицо качественный рост темпов переоснащения наших Вооруженных Сил. В 2011-2012 годах, когда шло массовое сокращение военных представительств, было очень много нареканий на качество поставляемой техники. Сейчас эта проблема преодолена. Это обусловлено и восстановлением численного и качественного состава военных представительств, и более системной работой с основными предприятиями-исполнителями ОПК, принявшими программы по качеству и подготовке менеджмента.

Это дало свои результаты. Если в 2011-2012 годах у нас была одна рекламация примерно на 10 гарантийных изделий, то в 2013-2014 годах этот показатель снизился до уровня одной рекламации на 13-14 гарантийных изделий. Налицо тенденция улучшения качества поставляемых в войска вооружений. При этом необходимо отметить, что мы кратно увеличивали использование этой техники, за 2013-2014 годы нарастили темп боевой подготовки. В частности, в прошлом году в Вооруженных Силах было проведено более трех тысяч мероприятий боевой подготовки. Примерно в пять раз мы стали больше стрелять, увеличивается налетанность в ВВС, наплаванность экипажей подводных лодок и надводных кораблей.

Теперь есть смысл остановиться на динамике выполнения поручений президента. Я имею в виду майские указы. Напомню, что реперная точка – конец 2015 года, когда в войсках должно быть не менее 30% новой техники. Практически только по двум направлениям не достигнут этот показатель. В Сухопутных войсках и ВДВ он сегодня составляет примерно 26%. В Военно-воздушных силах – 28%. Но у нас нет абсолютно никаких сомнений, что в течение 2015 года мы подтянем эти два направления и к концу года даже превысим показатель, который перед нами поставил президент. По направлениям ВМФ, воздушно-космической обороны этот показатель уже превышает 40%, а к концу года мы придвинемся больше к 50%.

Зачем это все делается? Может, есть смысл притормозить? Зачем мы так разогнались? Зачем эти 70% новых вооружений нужны к 2020 году? На самом деле 70% новых вооружений – это мировой тренд. Все современные армии мира считаются боеспособными и готовыми к выполнению с высокой вероятностью своей основной задачи – обеспечения суверенитета государства, когда уровень современных и перспективных образцов, которые по своим тактико-техническим характеристикам не уступают образцам вероятного противника, находится в районе 70%. Какой смысл иметь миллионную армию с копьями? Сегодня нужно иметь армию мобильную, хорошо вооруженную, способную противостоять всем возможным конфликтам, которые только можно придумать.

— Вопрос по «Мистралям», который будоражит российское общество. Франция в силу определенных причин, в частности, в силу давления со стороны США, этот вопрос подвесила. Какова логика и последовательность дальнейших шагов? Что мы будем делать: требовать назад деньги и строить свои корабли такого класса, добиваться поставки заказанных вертолетоносцев?

— Нас устроит любой цивилизованный выход из этой ситуации. Если нам отдадут «Мистрали», нам есть куда их поставить, мы знаем, как их использовать. Если нам не отдадут «Мистрали», а отдадут деньги, мы тоже знаем, как их потратить. И это вряд ли повлияет на темпы технического перевооружения ВМФ. У нас проблем на этот счет никаких нет.

Что гласит буква контракта? Она гласит, что сторона должна сделать определенного рода заявление, если наступили так называемые форс-мажорные обстоятельства. В контракте описана эта ситуация. Но дело в том, что этот контракт заключался на основе межправительственных соглашений. И нам нужно не заявление какой-то французской коммерческой структуры, а именно заявление правительства о том, что наступили форс-мажорные обстоятельства. Дальше все процедуры также расписаны. Дается время на урегулирование и выход из этой конфликтной ситуации. Если за отведенное время не находится приемлемое решение, определена процедура предъявления всех претензий. Но нас в первую очередь интересует возврат суммы основного долга. Мы внесли в качестве аванса около миллиарда евро, Франция их получила. Поэтому при невозможности поставки нам самих «Мистралей» мы будем в первую очередь ставить вопрос о возврате суммы основного долга. Вопрос упущенной выгоды и прочее – оставим на решение арбитражных судов, возможность обращения в которые в контракте также прописана. Но можно ведь договориться и полюбовно, даже не в сроки, определенные контрактом, а гораздо быстрее. Собственно, что мешает? Не хотите отдавать корабли, верните деньги и разойдемся, будем двигаться своим путем дальше.

— На «Мистралях» установлено определенное оборудование российского производства, и если корабли нам не отдают, мы должны его забрать. Как здесь ситуация выглядит? Пока не было демонтажа нашего оборудования?

— Вообще, для демонтажа нашего оборудования корабли должны прийти к нам, на Балтийский завод, где строились две секции для каждого «Мистраля». Это на самом деле больше проблема французской стороны сейчас. Не мы же заявили об отказе принять «Мистрали», а они отказываются нам их передавать. Поэтому шарик на их стороне.

— Перейдем к стратегическим ядерным силам. В какой стадии сейчас находится разработка боевого железнодорожного ракетного комплекса?

— Во-первых, БЖРК – это один из элементов сдерживания, очень серьезный за счет своей мобильности. В свое время аналог комплекса, разработка которого ведется сейчас, наводил ужас на потенциального противника. Они его очень боялись из-за того, что невозможно современными средствами разведки однозначно сказать, где находится БЖРК. Сейчас технологии позволяют этот комплекс сделать идентичным грузовому составу, и очень сложно определить, что это катится по железнодорожному полотну: боевой ракетный комплекс или грузовой поезд.

Закончен эскизный проект, все идет по плану. Я не вижу никаких технических сложностей: раз мы такую систему сумели сделать еще в 1980-х годах, то нет никаких сомнений в том, что технологии и научно-технический потенциал наших предприятий сегодня позволяет создать эту систему вооружений с новыми тактико-техническими характеристиками.

— А по срокам что-то можно сказать?

— Проект будет реализован в рамках текущей Госпрограммы вооржений.

— Это будут твердотопливные ракеты?

— Да. Новый БЖРК будет иметь достаточные характеристики. Баллистическая ракета будет достигать межконтинентальные дальности, будет нести полезную нагрузку в нужном тоннаже и обеспечит гарантированный прорыв системы противоракетной обороны.

— На какой стадии сегодня находится реализация проекта по созданию тяжелой жидкостной межконтинентальной баллистической ракеты «Сармат»?

— Она у нас идет на смену «Воеводе» – ракетному комплексу, который был разработан еще в конце 1980-х годов, на Западе его называют «Сатана». Это действительно уникальные ракеты. Кстати, в советские времена при разработке и производстве ведущая роль была у украинских предприятий – «Южмаш», КБ «Южное». Это говорит о том, что мы имели хорошую школу, в том числе и на Украине. Как ее сохранили – это вопрос к ним. Я недавно услышал, что «Южмаш» практически готовят к банкротству, предприятие закрылось, сотрудникам не платят зарплату с июля прошлого года. Очень жаль коллег, ракетостроителей Украины. Очень хорошая школа будет потеряна.

Продлением сроков службы ракеты «Воевода», обеспечением ее исправности, проведением необходимого комплекса регламентных, ремонтных, сервисных работ занимаются только российские предприятия, только российская кооперация. Ракеты «Воевода» у нас находятся в боеспособном состоянии, готовы в любой момент нанести практически решающий удар, потому что технические характеристики, возможность по подъему полезной нагрузки, прорыву противоракетной обороны до сих пор у комплекса «Воевода» уникальные. Так что мы держим порох сухим.

Но то, что мы заложили в проект комплекса «Сармат» превосходит возможности «Воеводы». В этом году у нас запланированы так называемые бросковые испытания, то есть мы переходим в стадию практической реализации проекта. Мы с министром обороны побывали на заводе «Красмаш». Не будем скрывать, это то предприятие, которое будет запускать серийное производство  ракеты «Сармат». Посмотрели ход технического перевооружения, готовность предприятия к массовому выпуску этой ракеты. Уже изготовлены отдельные фрагменты конструкции. Все идет по плану.

Я думаю, что мы завершим ОКР в строгом соответствии с контрактными обязательствами и начнем динамично, методично замещать «Воеводу» новым ракетным комплексом, тем самым повышая боеспособность и возможность наших стратегических ядерных сил.

— По количеству боеголовок можете что-то сказать?

— Вы знаете, там разные комплектации. Но я назову одну цифру – 10 тонн «Сармат» совершенно спокойно может нести. Она может летать через Северный, Южный полюсы – у нее энергетика такая. Более того, у нее малая реакция после нажатия кнопки. Она практически все время находится в боевом состоянии, в течение секунд может выйти из шахты и поразить все намеченные цели.

— Объем гособоронзаказа по «Сармату» понятен хотя бы в самом первом приближении?

— Даже не в первом приближении, он четко посчитан, запланирован. Мы заключили до 2020 года длительный контракт с промышленностью. У нас здесь нет каких-то сомнений.

— Цифру пока не называем?

— В этом нет, наверное, смысла. Я лишь скажу: все, что касается таких важных направлений, как стратегические ядерные силы, самолеты, вертолеты, подводные лодки, законтрактовано до 2020 года.

— США активно развивают концепцию молниеносного глобального удара уже с точки зрения наполнения ее конкретными образцами перспективного оружия. Президент Владимир Путин неоднократно в своих выступлениях указывал на те опасности, которые несет эта концепция для нашей страны. В рамках противодействия у нас создаются зенитные ракетные системы пятого поколения С-500. В какой стадии находится их разработка?

— Сроки завершения ОКР по С-500 – 2017 год. Это многофункциональный комплекс, он призван наряду с задачами ПВО решать задачи противоракетной обороны. Вводиться он будет поэтапно, а целиком его возможности будут предъявлены промышленностью в 2017 году. Работа идет по плану, ответственный за нее – Концерн ПВО «Алмаз – Антей». Насколько я знаю, они успешно продолжают работу на полигоне. Пожелаем им успеха.

— Начались ли поставки в войска новой боевой экипировки «Ратник»? В каком объеме они планируются?

— ОКР была завершена в 2014 году. Даже по такой составляющей, как огневая подсистема. Была поставлена точка, какой автомат брать. Это автомат «Ижмаша» АК-12 – по критерию цена-качество он оказался привлекательным для нас.

— В каком калибре?

— Рассматриваются два калибра для разных вариантов применения. В прошлом году уже был реализован контракт для опытно-войсковой эксплуатации комплектов «Ратник». А в этом году мы должны сделать достаточно серьезный рывок в комплектной поставке «Ратника» в войска: сейчас мы рассматриваем возможность увеличения объемов поставки новой экипировки, возможно, до уровня 70 тысяч комплектов.

Это важное и нужно дело. На примере так называемых «вежливых людей» мы видели наших с иголочки экипированных военнослужащих, которые уверенно себя чувствуют, которым комфортно в их экипировке, когда все под рукой, когда хорошо налажена связь, когда у них надежное и эффективное стрелковое вооружение.

— Ходят разговоры о том, что могут чуть сдвинуться приоритеты Министерства обороны по закупке современной авиатехники. В частности, каким будет подход Минобороны к закупке самолетов Су-35 и Су-30СМ?

— Обе эти модели – и Су-30СМ, и Су-35 – и тот самолет, который придет на смену – Т-50, они сегодня востребованы в войсках. Мы при размещении гособоронзаказа 2015 года и далее будем следить за оптимальной загрузкой и «Иркута», и Комсомольского-на-Амуре авиационного завода. Как и за другими авиационными заводами, которые выпускают для нас военно-транспортные самолеты, самолеты специальной авиации. Мы ведем диалог с промышленностью и не заинтересованы в том, чтобы уронить экономику предприятий, наоборот, готовы подставить им плечо. Но и они не должны сидеть на месте, у них должны реализовываться гражданские проекты, они должны строить экономику не в однобокой ориентации только на гособоронзаказ.

— Юрий Иванович, как у вас складываются отношения с финансово-экономическим блоком правительства? Насколько наши коллеги понимают нужды, потребности ассигнований на национальную оборону, на закупки нового вооружения в целом. Деньги получаете легко или в борьбе?

— По-деловому складываются отношения, с пониманием их проблем. Я считаю, что они понимают наши проблемы, хотя кое в чем мы иногда расходимся. В частности, я, отвечающий за такой серьезный блок, как военно-техническое обеспечение Вооруженных Сил, не могу согласиться, что мероприятия гособоронзаказа, а читайте – обеспечения обороноспособности нашей страны, даже в тяжелых финансово-экономических условиях необходимо укладывать в общую корзину расходов, исходя из наших финансово-экономических возможностей. Все-таки нужно правильно расставлять приоритеты. И нужно найти возможности намеченные планы выполнить безусловно. В противном случае – это просто неэффективно. Потрачены огромные усилия, сделано очень много, на предприятиях ОПК подготовлены мощности, привлечены кадры. Поэтому если мы отойдем от той динамики, которую сегодня набрали, то просто, простите за вульгарное выражение, «спалим» деньги и не достигнем того, чего должны были достигнуть. Госпрограмму вооружений нужно выполнить безусловно, любой ценой, затянув пояса, а еще лучше – найдя способы подъема производства и роста ВВП.

— Вопрос по беспилотникам. К сожалению, предыдущие два десятилетия этому вопросу не уделялось должного внимания. Потом лед тронулся, в частности, был известный израильский контракт на 450 млн. долларов. Каковы перспективы поступления в войска тяжелых и ударных беспилотников российской разработки? Заказаны ли такие работы? Когда мы можем ждать результаты?

— Вы правы, сегодня без этих систем вооружения практически не мыслится ни один военный конфликт. Беспилотники решают практически ключевые задачи в плане информационного обеспечения при нанесении определенного рода ударов, они также используется как средство поражения. Как обстоят дела? В 2014 году объем поставок беспилотных средств был увеличен по отношению к 2013 году в три раза. Это и те модели, которые вы упомянули: «Форпост» и «Застава», которые делались на Уральском заводе гражданской авиации (УЗГА) по лицензии и из комплектующих, которые нам поставила израильская компания IAI. Кстати, сегодня УЗГА практически освоил технологию и может самостоятельно делать эти аппараты – предложения от них на этот счет есть. Кроме этого, у нас в завершающей стадии находятся четыре ОКР по беспилотникам, которые решают задачи на тактическом, оперативном и стратегическом уровнях, включая дальний тяжелый БЛА.

В прошлом году мы провели аудит состояния этих разработок и попросили промышленность ускорить сроки окончания этих ОКРов на один год. В этом году мы наметили аудит состояния дел по результатам 2014 года. По результатам аудита прошлого года мы несколько работ просто закрыли как неэффективные.

Что касается ударного беспилотника, то он уже есть. Он делался не только по заказу Министерства обороны, но и Федеральная служба безопасности размещала такой заказ. Так что работы идут.

— С электронной компонентной базой сейчас ситуация каким-то образом улучшается или мы по-прежнему в определенной степени зависимы от закупок импортных комплектующих?

— Давайте честно скажем, что сегодня, когда мы встраиваемся в мировую экономику, использование импортных элементов электронной компонентной базы (ЭКБ) для создания современных систем вооружения – это нормальное явление. Это делают все ведущие армии мира и все экономики. Потому что сегодня ни одна страна в мире, включая Америку, не может воспроизводить 100% всей необходимой номенклатуры ЭКБ. Я все время привожу этот пример: около 60% компонентов для американских систем вооружения поставляется из стран Юго-Восточной Азии. Самый массовый компонент – это память. Конкурировать с ЮВА по этому направлению сегодня просто безумие. Здесь нужен другой подход. Во-первых, чтобы обеспечить технологическую, информационную безопасность своих систем вооружения, эти компоненты нужно проектировать в России. Тогда заказы на производство можно размещать и за рубежом – такой путь вполне реалистичен.

А что касается ситуации, когда нам вдруг ни с того ни с сего начинают закрывать поставки необходимых компонентов, то из этого нужно сделать определенные выводы. Бороться с этим тоже можно, меняя логистику поставок, приобретая аналоги у других поставщиков. И, безусловно, нужно все время держать пропорцию отечественных и импортных компонентов, чтобы отказ от поставок из-за рубежа не влиял на динамику окончания запланированных ОКРов или не ставил под сомнение выпуск серийных образцов.

— Я так понимаю, это не касается стратегических ядерных вооружений?

— Там практически на 100% используются отечественные компоненты.

— У меня была возможность ознакомиться с работой Национального центра управления обороной Российской Федерации. Какие предприятия ОПК привлекались к созданию центра?

— Головным исполнителем работ по Национальному центру управления обороной был Концерн «РТИ Системы». Сергей Федорович Боев лично руководил этими работами, еженедельно присутствовал на оперативках, которые проводили либо министр обороны, либо его заместители. Напомню, что за 330 дней мы построили с нуля от первого колышка 260 тысяч квадратных метров современных помещений, хотя ценность-то не в их современности, а в их начинке. Там смонтирован один из самых высокопроизводительных супер-компьютеров, который входит в ТОП-20.

— Нужно пояснить, что Концерн «РТИ Системы» – это и разработчики РЛС, в том числе, для системы СПРН.

— Да, они делают станции высокой заводской готовности. Мы теперь будем только наращивать возможности этого центра. Он востребован сегодня на 100%, есть планы его дозагрузки. И мы хотели бы сделать его действительно национальным центром, потому что там предусмотрены ресурсы и созданы все условия для всех федеральных органов исполнительной власти, которые задействованы в таком серьезном вопросе, как обороноспособность страны.

— Не уйти от вопроса про Украину. Сейчас полностью разорваны военно-технические связи?

— Постоянно в течение 2014 года мне задавали этот вопрос. Я бы хотел поставить точки над «i». В июле 2014 года Верховным главнокомандующим утверждены планы-графики по импортозамещению украинской продукции. Сроки определены, деньги выделены. Мы тогда особых проблем не видели. Только две позиции – «Мотор Сич» и «Зоря-Машпроект» – это производители авиационных и морских двигателей соответственно, у нас вызывали сомнение. Но сегодня мы уже нашли решение, необходимые меры уже практически реализовываются, чтобы ни в коем случае динамика поступления как авиационной, так и морской техники от этих позиций не страдала. Я готов сказать, что у нас украинский вопрос закрыт окончательно и бесповоротно.

— В 2015 год смотрим с оптимизмом? Промышленность справится?

Я всегда смотрю с оптимизмом и неспроста начал нашу беседу с детального анализа выполнения мероприятий 2014 года. Я хотел бы в заключение поблагодарить руководителей ведущих предприятий оборонно-промышленного комплекса, потому что абсолютное большинство предприятий вышло на планомерную, ритмичную поставку всех заказанных вооружений. Нас сегодня с этого пути уже ничто не свернет, мы обязательно достигнем тех целей, которые перед нами ставит Верховный главнокомандующий.