Александр ХРАМЧИХИН

 

Разобраться, кто в этих войнах прав, а кто виноват, стороннему наблюдателю крайне сложно. ООН направляет в Африку многочисленные миротворческие миссии, но они никакого серьезного влияния на ситуацию не оказывают, поскольку воевать отказываются. Потому что жизнь даже азиатских, тем более – европейских солдат слишком ценна, чтобы жертвовать ею ради африканцев. Из-за этого «мировое сообщество», помнящее печальный опыт американцев начала 90-х, не хочет провести наземную военную операцию даже в Сомали, хотя тамошние пираты создают реальные проблемы для морской торговли. Откупаться от пиратов оказывается проще и дешевле, чем воевать на территории развалившегося государства.

Впрочем, в новом году возможно резкое обострение обстановки в Судане после референдума о независимости Юга. Здесь сталкиваются интересы США и Китая, поэтому возможна гораздо более серьезная война, чем «в среднем по Африке».

Разумеется, продолжатся две гораздо большие по масштабам, чем в Африке, «мятежевойны» на Ближнем и Среднем Востоке – в Ираке и Афганистане.

Войну в Ираке, впрочем, США выиграли, по крайней мере – на сегодняшний день. В 2007 г. они добились перелома ситуации в этой стране, полностью скопировав российскую стратегию в Чечне. Они раскололи противостоящую сторону на «националистов» (тех, кто борется за национальную независимость) и «исламистов» (тех, кто воюет за Всемирный Халифат, не подразумевающий никакой национальной независимости), привлекли первых на свою сторону и с их помощью разгромили вторых. «Аль-Каиде» в Ираке было нанесено серьезное поражение, причем не только военное, но и политическое – варварские методы исламистов отвергло подавляющее большинство иракцев. При этом американцам удалось предотвратить и другую беду – гражданскую войну в Ираке между суннитами, шиитами и курдами. Впрочем, совершенно нет гарантий, что эта война не начнется после ухода американских войск. Особенно учитывая роль внешних сил. Иран будет пытаться взять Ирак под контроль, действуя через шиитское большинство, Саудовская Аравия будет всячески этому противостоять, Турция будет пытаться подавить курдскую «вольницу» на севере Ирака. Весьма симптоматичен факт возвращения из Ирана в Ирак радикального шиитского лидера Муктады ас-Садра, который сразу по прибытии домой призвал всех иракцев объединиться против американцев. Правда, пока контингент ВС США в Ираке еще остается, гражданская война с участием соседних стран здесь вряд ли начнется (тот же ас-Садр заявил, что сопротивление американцам необязательно должно быть насильственным). Соответственно, в прогноз на наступивший год она не попадает.

В Афганистане ситуация, как известно, обратная, налицо тенденция к ее ухудшению по ряду причин.

Во-первых, контингенты стран континентальной Европы демонстрируют почти нулевую боеспособность. Большинство этих контингентов являются чисто символическими по размеру, но и те, что есть, категорически отказываются вести реальные боевые действия. Интересно, что в авангарде этого европейского пацифизма идут немцы, хотя их контингент в Афганистане по численности третий после американского и английского.

Во-вторых, командование НАТО отказывается вести борьбу с наркоторговлей, поскольку именно с нее живут местные союзники западной коалиции – полевые командиры, а также все высшее руководство Афганистана, включая семью Карзаев. Однако талибы тоже живут с наркоторговли, соответственно, НАТО само поддерживает экономическую базу своих противников.

В-третьих, военно-политическую базу талибов НАТО тоже подрывать не готово. Располагается эта база в Пакистане, причем с ведома армейского руководства этой страны. Пакистанские военные лишь удерживают талибов от того, чтобы те не слишком зарывались и не пытались захватить власть в Исламабаде. Применительно же к Афганистану талибы для пакистанцев – стратегические союзники. Цель Исламабада – вернуть талибов в Кабул. Но воевать с Пакистаном, страной с полумиллионной армией, обладающей ядерным оружием, НАТО в его нынешнем состоянии, разумеется, не способно.

Нет ни малейших сомнений, что ни одна из этих трех фундаментальных причин в наступившем году устранена не будет, поэтому западная коалиция продолжит свое неторопливое движение к окончательному поражению, назначенному, как мы теперь знаем, на 2014-2015 гг. Что чрезвычайно печально для России. Пожалуй, никогда за всю нашу историю военные операции иностранных государств не приносили нам столько пользы, как иракская война США и их союзников и афганская кампания НАТО. Давление исламских радикалов и на союзную нам Центральную Азию, и на наш собственный Северный Кавказ благодаря им снизилось в разы, если не на порядки. Правда, в России этого не заметили, более того, продолжали слать в адрес Запада регулярные проклятья и, что уж совсем абсурдно, ставить палки в колеса афганской операции США и НАТО. Последствия ее провала нам еще предстоит оценить, когда мы вновь начнем терять на Кавказе и в Центральной Азии свои, а не чужие жизни и деньги.

Ко всем перечисленным войнам человечество уже привыкло. Однако в 2011 г. нас могут ожидать три большие классические войны (армия против армии), для которых постепенно созревают условия. Очаги этих войн «тлеют» давно, к этому уже тоже все привыкли. Но от самих классических войн все, наоборот, отвыкли. В первом десятилетии XXI века таких войн в мире произошло всего две: весной 2003 г. в Ираке и в августе 2008 г. на Кавказе. Войны оказались очень короткими, США наголову разгромили Ирак, а Россия – Грузию, понеся при этом весьма незначительные потери. На основе этого многими экспертами был сделан довольно странный вывод, что классических войн больше вообще не будет (или только короткие локальные). Вывод этот совершенно ни на чем не основан, не исключено, что в наступившем году мы в этом убедимся. Причем все эти три войны, если они случатся, пройдут в непосредственной близости от границ России.

НАГОРНЫЙ КАРАБАХ

Неразрешимое противоречие между двумя основополагающими принципами международного права: нерушимость границ и право наций на самоопределение, как известно, породило проблему непризнанных государств. Ситуация почти всегда усугубляется тем, что непосредственной предпосылкой образования непризнанных государств становятся конфликты этнического и/или религиозного характера, иррациональные по своей сути и, именно поэтому, совершенно непримиримые в психологическом плане. Они крайне жестоки, как правило сопровождаются взаимными этническими чистками. А такое не забывается очень долго.

Карабахский конфликт – один из ярчайших примеров подобного рода. Поэтому его мирное решение невозможно. Война обязательно будет. Просто потому, что для Баку принципиально неприемлема ситуация, когда он не контролирует 20% территории страны. А для Еревана и Степанакерта принципиально неприемлем отказ от независимости Карабаха и от оккупации прилегающих к нему районов собственно Азербайджана, которые необходимы для обеспечения территориальной связи НКР с Арменией. А мощного военного союзника, который стала бы гарантией от азербайджанской угрозы, у Армении и Карабаха нет.

Азербайджан, располагающий такой важнейшей статьей для пополнения бюджета, как экспорт нефти, активно наращивает военную мощь, его военный бюджет в 4 раза больше, чем у Армении. Главным поставщиком вооружений для Баку стала Украина, но оружие приобреталось и в других странах. В том числе в России, которая в 2006 г. продала Азербайджану 62 подержанных танка Т-72.

В итоге Азербайджан оказался единственной из 30 стран-участниц ДОВСЕ, который превысил свои договорные квоты, причем сразу по двум классам вооружений – танкам (на 1 января 2010 г. их числилось 381, т.е. больше, чем, например, у Великобритании или чем у Голландии, Бельгии и Норвегии вместе взятых) и артиллерии (425 артсистем). Кроме того, Баку декларирует наличие в своих ВС 181 боевой бронированной машины, 75 боевых самолетов и 15 ударных вертолетов. Напомню, что по ДОВСЕ квота каждой из трех закавказских стран составляет по 220 танков, 220 ББМ, 285 артсистем, 100 боевых самолетов и 50 ударных вертолетов.

Что касается Армении, то, судя по данным, которые она предоставляет по ДОВСЕ, ее ВС остаются стабильными на протяжении многих лет. На 1 января 2010 г. Ереван декларировал наличие у себя 110 танков, 140 ББМ, 239 артсистем, 16 самолетов и 8 вертолетов.

Правда еще существуют ВС НКР, полностью интегрированные с армянскими. Поскольку эта республика никем не признана, то, естественно, она ни перед кем не отчитывается о численности своей армии. По азербайджанским данным, ВС НКР имеют 316 танков, 324 ББМ, 322 артсистемы. Эти данные выведены путем арифметических вычислений того, куда делось советское оружие в начале 90-х. При этом не учитываются потери карабахцев в ходе войны начала 90-х (они просто неизвестны) и, с другой стороны, трофеи, взятые армянами у азербайджанцев в ходе той же войны (они тоже неизвестны). Следует отметить, что удивительная численная стабильность армянских ВС, сохраняющаяся несмотря на импорт вооружения, свидетельствует о том, что, как минимум, часть приобретаемого Арменией оружия передается ВС НКР.

Азербайджан сегодня добился над Арменией почти 4-кратного превосходства в танках, почти двойного – в артиллерии и в ударных вертолетах, почти 5-кратного – в боевых самолетах. Правда, ВС НКР при этом не учтены. Есть основания подозревать, что Сухопутные войска Карабаха, как минимум, не меньше армянских. Следовательно, преимущество Азербайджана на суше если и имеется, то весьма незначительное. Существенно и то, что армянская сторона находится в более выгодном географическом положении. За 17 лет, прошедших после прекращения активных боевых действий, граница НКР (то есть, по сути, линия фронта) прекрасно укреплена, чему очень способствует горный рельеф местности – ведь обороняться в горах гораздо проще, чем наступать. Качество же вооружений одинаковое – ВС сторон оснащены почти исключительно советской техникой.

При этом надо иметь в виду еще и то, что, как показала первая война, армяне воюют гораздо лучше азербайджанцев. Почему – ответа нет. А факт есть. Конечно, в начале 90-х только что созданные ВС Азербайджана еще мало напоминали регулярную армию. Но то же самое в полной мере относилось и к армянской стороне. За истекший период оба (точнее – все три) участника конфликта проделали большую работу по превращению своих армий в регулярные ВС. Но есть подозрение, что преимущество армян в боевой и психологической подготовке никуда не делось.

Следовательно, для успешного наступления и возврата потерянных территорий азербайджанский потенциал все еще недостаточен. В лучшем случае азербайджанские войска смогут продвинуться на несколько километров, после чего воевать им станет просто нечем.

Лишь в воздухе Азербайджан имеет несомненное преимущество. ВВС страны имеют 5 МиГ-21, 32 МиГ-25 и 13 МиГ-29, 5 фронтовых бомбардировщиков Су-24, столько же старых штурмовиков Су-17, 15 более новых Су-25 и 15 ударных вертолетов Ми-24.

Армения может противопоставить им лишь один МиГ-25, который к тому же в принципе не годится для решения тактических задач. Кроме того, армянские ВВС располагают 15 штурмовиками Су-25 и 8 вертолетами Ми-24. Но благодаря абсолютному превосходству Азербайджана в истребителях, Армения просто не сможет применить свои штурмовики и вертолеты.

Но все же ударная мощь азербайджанских ВВС (40 бомбардировщиков, штурмовиков и вертолетов) не настолько велика, чтобы внести решительный перелом в войну на суше. Кроме того, у Армении и НКР есть наземная ПВО: не менее 20 ЗРК «Оса», не менее 40 ПЗРК «Игла», неизвестное количество комплексов «Круг», С-75, С-125, «Стрела-10», ПЗРК «Стрела-2», ЗСУ «Шилка». В горах даже сильно устаревшие армянские средства ПВО могут быть очень эффективными. В ходе первой войны армяне сбили два десятка самолетов и вертолетов противника.

Если говорить о внешних силах, то главным стратегическим союзником Еревана остается Москва, главным союзником Баку – Анкара. На территории Армении, в Гюмри, находится российская 102-я военная база, которая сегодня является крупнейшей российской военной группировкой за пределами страны. Она была создана на основе 127-й мсд ЗакВО. На базе сосредоточено около 100 танков, около 300 БМП и БТР, примерно по 20 САУ и РСЗО. В состав группировки входят также 18 истребителей МиГ-29 на авиабазе в Эребуни и зенитно-ракетная бригада С-300В (в самой России этих очень мощных ЗРС всего 4 бригады). То есть российские войска на территории Армении сильнее всех ВС этой страны. На базе служит значительное количество армян, имеющих российское гражданство. Понятно, что за Армению они будут воевать, как минимум, не хуже, чем за Россию.

Армения является членом ОДКБ, поэтому другие участники этой организации, прежде всего, Россия, в случае азербайджанской агрессии должны прийти ей на помощь. Правда, нет почти никаких сомнений, что в реальности этого не случится. Москва из-за нефтегазовых проблем, не позволяющих ей всерьез ссориться с Баку и вообще из-за нежелания ввязываться в серьезную войну, найдет себе «отмазку»: Азербайджан ведь атакует не саму Армению, а НКР, которая никем не признана.

С другой стороны, Турция тоже воевать не пойдет. Во-первых, из-за заметного улучшения отношений с Арменией (хотя процесс сближения Анкары и Еревана замер на «полпути»), во-вторых, из-за риска прямого военного столкновения с Россией (в лице ее группировки в Армении). «Отмазкой» будет то, что войну начал Азербайджан, а это нехорошо.

Иран, скорее всего, сохранит нейтралитет, а что касается Запада, то на его позицию будут действовать два противоположных фактора. Во-первых, мощная армянская диаспора, особенно в США и Франции, во-вторых, исключительная важность Азербайджана для многочисленных нефтегазовых проектов, альтернативных российским. Сделать выбор тут сложно. Впрочем, военное вмешательство в карабахскую войну со стороны США, не говоря уже о европейских странах, абсолютно исключено.

Поэтому новая война в Закавказье будет вестись только Азербайджаном с одной стороны и Арменией с НКР – с другой.

Пока у Азербайджана еще недостаточно сил для того, чтобы рассчитывать на победу с вероятностью хотя бы 50%. Но время однозначно работает на него из-за гораздо большей экономической мощи. И именно поэтому сейчас война становится выгодной армянам. Пока силы сторон сопоставимы, они могут рассчитывать на победу, т.е. на очень значительное ослабление военного потенциала Азербайджана, который потом придется восстанавливать не менее 15 лет.

Впрочем, такой вариант развития событий для Армении отнюдь не оптимален. Главным образом потому, что, начав войну первой, она однозначно окажется агрессором и почти наверняка лишится политической поддержки России, Запада и Ирана, более того, такое развитие событий может подтолкнуть к решительным действиям Анкару. Поэтому выгоднее для Армении и НКР каким-то образом спровоцировать Азербайджан напасть первым, причем как можно скорее. В этом случае, находясь в положении обороняющихся на прекрасно подготовленных позициях, армяне сумеют решить главную задачу войны – заметно снизить наступательный потенциал Азербайджана. Заодно с военным, Баку потерпит и политическое поражение: сами же развязали войну и опять проиграли! К тому же, НКР тогда станет из совсем непризнанной частично признанной страной: как минимум, ее признает сама Армения, о чем ее президент прямо заявил на недавнем саммите ОБСЕ в Астане.

Для Еревана и Степанакерта «промедление смерти подобно». А для Баку смерти подобна спешка. Таким образом, происходит балансирование на грани войны, которая рано или поздно начнется. Разумеется, это необязательно произойдет в 2011 г. Но и исключать этого ни в коем случае нельзя.

Первая карабахская война стала следствием развала СССР и началась она, по сути, еще при формально живом Союзе, поэтому новая Россия была как бы ни при чем. Но новая война в этом регионе нанесет очень серьезный удар по политическим позициям Москвы, причем не только на Кавказе. Ведь Россия считает постсоветское пространство зоной своих особых интересов и исключительного влияния. Она крайне нервно относится к появлению здесь других сил (особенно – Запада). Сам по себе факт крупномасштабной войны между двумя странами – членами СНГ, одна из которых к тому же входит в ОДКБ, продемонстрирует несостоятельность претензий Москвы на лидерство. Особенно учитывая то, какие значительные усилия прилагает в последние полтора года Кремль для примирения Баку и Еревана. Отношения России с той страной, которая проиграет войну, заведомо очень сильно ухудшатся, но не факт, что они улучшатся с победившей стороной. Особенно, если ей станет Азербайджан. Тем более, в этом случае для всех трубопроводов из Баку на Запад будет окончательно дан «зеленый свет».

ИРАН

Уже как минимум лет 7 человечество ждет, когда же США разгромят Иран. И вот, наконец-то, складывается ситуация, когда у Вашингтона просто не остается выхода. Дело не в примитивной ракетно-ядерной программе Тегерана, которая на 80% является израильскими сказками (еще в 1999 г. руководство Израиля заявляло, что в течение 5 лет, т.е. до 2004 г., Иран создаст ядерное оружие), а в том, что, не разгромив Иран, США потерпят тотальное геополитическое поражение. Получится, что они победили в Ираке, только не для себя. Впрочем, может оказаться, что Америке именно это и нужно.

Осенью 2010 г. произошло одно очень важное событие, которое почти не было замечено, причем не только в России. С 20 сентября по 4 октября 2010 г. на авиабазе Конья в центре Турции прошли совместные учения ВВС Турции и Китая, на которых отрабатывались ближние маневренные воздушные бои между турецкими и китайскими истребителями.

В сообщениях об этом событии было много противоречий. Говорилось, что с китайской стороны в учениях участвовали самолеты Су-27 и МиГ-29, хотя хорошо известно, что МиГ-29 в ВВС КНР никогда не было (или с ними перепутали J-10?). С турецкой стороны в учениях, вроде бы, участвовали F-16, однако затем в ответ на возмущение США было заявлено, что эти машины китайцам не показали, турецкие ВВС были представлены старыми F-4. В это верится с большим трудом, поскольку встреча Су-27 с древними «Фантомами» для китайцев интереса представлять не могла. В любом случае, факта учений отрицать нельзя, но, они, по сути, явились засекреченными.

Это были первые в истории «нормальные» (то есть не являвшиеся «антитеррористической» и «миротворческой» бутафорией) совместные учения ВС Китая и страны-члена НАТО. Также впервые китайцы участвовали в подобных учениях вдали от своих границ. И летели их самолеты через Иран, где садились для дозаправки. В свою очередь, Иран также впервые со времен антишахской революции разрешил дозаправку иностранных боевых самолетов на своей территории. Конечно, это еще слишком рано называть новым политическим союзом, но тенденция совершенно очевидна.

Радикальные политические перемены в Турции начались в 2002 г. после прихода к власти исламистской Партии справедливости и развития. Под ее руководством из подчеркнуто светского Турция постепенно превращается пусть и в умеренное, но исламское государство.

И во внешней политике Анкара стала очень заметно менять вектор, расставаясь со своей безупречной лояльностью США и НАТО. Турция, подобно своему историческому врагу – Греции, превращается в своеобразного «диссидента» внутри НАТО. Что очень болезненно для этой организации. Ведь по потенциалу обычных ВС Турция уверенно и с большим отрывом занимает второе место в НАТО после США. Более того, из всех стран НАТО сегодня только США и Турция готовы к ведению серьезной войны, подразумевающей значительные потери. И только они могут воевать самостоятельно, без помощи союзников. Ни одна из европейских армий на это сегодня уже не способна.

И вот дело дошло до совместных с Китаем учений. Причем, надо заметить, что военное сотрудничество Анкары с Пекином началось еще несколько лет назад. На вооружении ВС Турции уже состоят китайские РСЗО WS-2 (самые мощные в мире) и тактические ракеты В-611.

Как известно, экономика КНР испытывает острейшую потребность в сырье, особенно – в нефти. Эта потребность будет и дальше расти. Поэтому для Пекина критически важен ближневосточный регион. И КНР уже давно движется в этом направлении.

Огромное преимущество Китая в том, что его совершенно не волнует ничье политическое устройство, ни в одном конфликте он не занимает ни чью сторону. Он дружит только и исключительно с самим собой, со своими геополитическими и экономическими интересами, со своей потребностью в ресурсах. Поэтому он будет очень легко и органично совмещать несовместимое, развивая отношения одновременно с арабами, турками, персами и евреями.

Пекин гораздо более активно, чем Москва, защищал Тегеран от санкций ООН (то есть, по сути, от Запада). И согласился на них лишь после того, как ему было гарантировано, что санкции не распространятся на нефтяную сферу. Ведь Иран остается третьим по значимости (после Саудовской Аравии и Анголы) поставщиком нефти в КНР. С другой стороны, Пекин не хотел слишком откровенно ссориться с Западом. Тем более, до сих пор он с удовольствием «отсиживался» за спиной России, демонстрируя «умеренность и аккуратность» на фоне агрессивной антизападной политики Москвы. После того, как в Москве «концепция изменилась», оставаться в одиночестве на стороне Ирана Китай не захотел.

Кроме того, нет ему смысла ссориться с арабскими странами и Израилем, которые сегодня вполне едины в неприятии ракетно-ядерной программы Тегерана. Ведь от арабов Пекин получает нефти еще больше, чем от Ирана. А из Израиля – военные технологии. Китайские ПКР серии YJ в значительной степени созданы на основе израильского «Габриэля», новейший китайский истребитель J-10 сделан на базе несостоявшегося израильского «Лави». А самолет ДРЛО KJ-2000 оснащен РЛС, скопированной с израильской (хотя и считается, что Израиль от этой сделки отказался). Вашингтон и Тель-Авив не раз скандалили на почве израильского военного экспорта в Китай.

Теперь у Пекина появилась возможность установить тесные связи и с Турцией, вписавшись в ее новую политику. В итоге все основные страны региона оказываются охвачены китайской дружбой. И можно спокойно занимать место США, как Китай это уже сделал в Африке, практически полностью вытеснив оттуда американцев. При этом Пекин не будет ни с кем ни по какому поводу ссориться. Он будет качать нефть.

Весьма симптоматично, что в декабре 2010 г. на вручении Нобелевской премии мира китайскому диссиденту Лю Сяобо отсутствовали в знак солидарности с Китаем, в частности, послы Ирана, Ирака, Саудовской Аравии, Пакистана и Афганистана.

Причем не исключено, что именно с Ближнего и Среднего Востока начнется серьезная китайская военная экспансия за пределы КНР. Мы уже наблюдаем китайских миротворцев в Судане (еще один важнейший поставщик нефти в Китай, именно эту нефть миротворцы и охраняют) и корабли ВМС НОАК в Аденском заливе. Совместные с Турцией учения стали следующим этапом. В Афганистане, куда Китай идет тихо, но очень уверенно, без войск тоже будет нелегко обойтись, хотя Пекин стремится найти общий язык как с Карзаем, так и с талибами.

Показать, что хозяин в регионе пока еще старый, Вашингтон может теперь единственным способом – разгромив Иран. Иначе победа однозначно и без вариантов утечет у него из рук, причем без всяких войн и без особых видимых потрясений.

Разгромив Иран, США не просто продемонстрируют силу и решимость, уничтожив одного из главных своих противников, но и разрушат намечающуюся ось Пекин – Тегеран – Анкара, показав и туркам, и арабам, что смотреть «налево» нет оснований.

Кроме того, победа очень нужна Бараку Обаме, который сумел всего за два года стать, практически, «хромой уткой». Военная победа над врагом, с которым не рискнул связаться даже Джордж Буш, очень повысит рейтинг нынешнего президента и вернет ему шансы на второй срок.

Как именно может проходить американская военная операция против Ирана, говорилось в статье «Удар по Ирану: возможные сценарии и их последствия» («Национальная оборона» №9, 2010). В ней же шла речь о возможных крайне неприятных для США последствиях такого удара (не столько военных, сколько политических).

Еще одним отрицательным эффектом для Вашингтона станет окончательное обессмысливание программы европейской ПРО. Если иранская ракетно-ядерная программа в руинах, зачем тратить деньги на ПРО, для которой заведомо нет целей? Соответственно, для сохранения американского присутствия в Европе надо будет придумывать какой-нибудь новый предлог, а где его взять? Ведь у евроПРО нет никакого военного значения, весь ее смысл – чисто политический: сохранить американское присутствие в Европе и придумать новое обоснование существованию НАТО.

Таким образом, «колется» очень сильно. Тем более – «голубю» Обаме. Но и уходить от вопроса все сложнее, для США свет буквально клином сходится на Иране. Другое дело, что еще год-два можно потянуть. Правда, не очень понятно, что эта оттяжка даст. Особенно в свете надвигающихся президентских выборов.

С другой стороны, Вашингтону может оказаться даже в чем-то выгодна складывающаяся ситуация. Ведь эпоха доминирования США в рамках сначала биполярного, а затем монополярного мира – лишь эпизод в мировой истории. Он продолжался 7 десятилетий (причем все эти годы в Штатах присутствовали очень сильные изоляционистские настроения) и, видимо, подходит к концу. В частности, от своей ближневосточной миссии Америка не получила ничего, кроме проклятий, хотя нанесла очень сильный удар по «Аль-Каиде», чем помогла и России, и Ирану, и арабским лидерам. Примирить арабов и евреев не удалось и не удастся, это более чем очевидно. Какой тогда смысл здесь находиться? Тем более что и пресловутая нефть не так уж важна – на страны Ближнего Востока сейчас приходится не более 15% американского нефтяного импорта (и менее 10% потребления с учетом добычи нефти в самих США), причем с постоянной тенденцией к снижению (в этом заключается целенаправленная политика США – снижение зависимости от ближневосточного импорта). Из одной Канады Штаты получают в 1,5 раза больше нефти, чем из Саудовской Аравии, Ирака и Кувейта вместе взятых. А вот импорт ближневосточной нефти Китаем с каждым годом растет и составляет уже почти половину китайского нефтяного импорта и четверть потребления. Популярнейший в мире тезис о том, что «США в Ираке воевали за нефть», совершенно абсурден, никакие факты его не подтверждают, даже наоборот. Сейчас нефть в Ираке качают компании всего мира, американских среди них меньше всего. А больше всего – китайских. Получается, что США в Ираке воевали за нефть для Китая. Ирак в 2009 г. занимал 7-е место среди поставщиков нефти в Китай и лишь 10-е – среди поставщиков нефти в США.Уход США с Ближнего и Среднего Востока и приход туда Китая (в том числе и в лице НОАК) позволит Вашингтону сплотить стремительно расползающееся и деградирующее НАТО. Потому что в такой ситуации евроПРО может оказаться не такой бессмысленной, как сейчас. Да и Россия тоже может гораздо сильнее потянуться на Запад, если на глазах усиливающийся Китай окажется у нас не только на востоке, но и на юге. Тем более что он начнет все активнее заходить и в Центральную Азию. Еще больше интереса к союзу с США проявит уже и так оказавшаяся в глубоком китайском окружении Индия. Перестанет заикаться о разрыве оборонного союза с Америкой Япония. Вокруг Америки начнет сплачиваться новый военно-политический союз, не антисоветский, а антикитайский. И тогда самый серьезный выбор предстоит Москве. По сути, решающий в ее истории. Потому что вариант «и нашим, и вашим» тут не пройдет. И стать самостоятельной силой, равновеликой США и Китаю, мы, увы, сейчас не способны.

Если США все же пойдут на разгром Ирана, прямых последствий для России это иметь не будет, если не считать подтверждения того факта, что никакого реального влияния на решение ключевых мировых вопросов Москва не имеет. Однако косвенные последствия будут отрицательными. Ведь Иран является сильным сдерживающим фактором по отношению к ваххабитской Саудовской Аравии – главному спонсору исламского терроризма в мире вообще и на Кавказе в частности. Кстати, если новым хозяином Ближнего и Среднего Востока станет Китай, ему будет предельно выгодно «канализировать» агрессию исламских радикалов в направлении России, отвлекая их от самого этого региона и, тем более, от Синьцзяна.

КОРЕЯ

Прошедший 2010 г. внес, может быть, решающий перелом в ситуацию на Корейском полуострове. Конечно, этот регион постоянно находится на грани войны, но именно в 2010 г. война эта, по сути, началась. Речь идет о потоплении в марте южнокорейского корвета «Чхон Ан» и об обстреле в декабре северокорейской артиллерией южнокорейского острова Ёнпхендо.

Как известно, в силу своеобразия политической системы, экономическое положение КНДР, мягко говоря, оставляет желать лучшего. В силу того же самого политического своеобразия, единственный товар, который Пхеньян готов продавать внешнему миру – военная сила. Речь идет не о прямой торговле оружием (хотя это важнейшая статья дохода северокорейского бюджета), а о шантаже соседей своей военной мощью, в том числе – ракетно-ядерной. Соответственно, любая демонстрация северянами своих военных возможностей – это, на самом деле, требование денег, продовольствия и топлива. Но остальное человечество упорно не хочет этого понять.

В конце 90-х – начале 2000-х гг. главным козырем КНДР были испытания баллистических ракет. Ответ «мирового сообщества» был совершенно неконструктивен – против Северной Кореи вводились санкции, которые лишь усугубляли ее тяжелое положение, ставшее причиной ракетных стрельб.

Ситуация изменилась, когда президент Республики Корея Ким Дэ Чжун, а затем и его политический наследник Но Му Хён начали проводить в отношении Пхеньяна «политику солнечного тепла», то есть пошли на политическое сближение с КНДР и приступили к оказанию этой стране экономической помощи.

В целом, «политика солнечного тепла» дала положительный эффект. КНДР заметно смягчила как внутреннюю, так и внешнюю политику. Однако в 2007 г. к власти в Сеуле пришел Ли Мён Бак, баллотировавшийся на пост президента от Партии великой страны. Он является представителем нового поколения южнокорейской элиты, сформировавшейся в разделенной стране. Для этих людей единство Кореи не является сверхидеей, они понимают, что объединение на условиях Пхеньяна означает, что южане будут просто тратить огромные деньги на кормление северян, не имея при этом реальной возможности изменить политическую и экономическую систему на севере.

Новый президент пошел на резкое ужесточение политики в отношении КНДР. И та, разумеется, ответила «взаимностью»: к ракетным испытаниям добавились ядерные (или имитация таковых). «Международное сообщество» еще больше ужесточило санкции. И последовал естественный ответ. Пхеньян перешел к новой ступени эскалации, которую можно назвать «дозированной агрессией» (или «микроагрессией»).

Сначала северяне потопили «Чхон Ан». Это был вполне рациональный и продуманный шаг. Сила была продемонстрирована очень четко, но и очень дозировано. В качестве жертвы в КНДР выбрали далеко не самый крупный и не самый новый корабль в ВМС Республики Корея, но и не настолько маленький, чтобы факт его безнаказанного уничтожения не был оценен по достоинству.

Однако результата добиться не удалось. С одной стороны, атака на самом деле прошла безнаказанно, что убедило Пхеньян в своей силе. Новые санкции против КНДР не ввели, но и кормить ее не стали.

Тогда Пхеньян организовал второй, на этот раз сухопутный, вариант «микроагрессии» и предпринял артобстрел южнокорейского острова Ёнпхендо.

Все опять получилось вполне дозировано. Удар был нанесен по локальному объекту – острову. На котором очень «удачно» есть и военные, и мирное население, однако и тех, и других относительно немного. Поэтому ущерб оказался ограниченным, убитых – всего четверо (двое военнослужащих и двое мирных жителей). При этом в силу локальности и изолированности атакованного объекта опять, как и в случае с «Чхон Аном», вероятность быстрой неконтролируемой эскалации была относительно небольшой. Ну а перед этим, чтобы никаких неясностей не осталось, американцам показали центрифуги для обогащения урана на заводе в Йонбене, напомнив, что КНДР усиленно укрепляет ядерный арсенал.

Дать военный ответ южане вновь не рискнули. Но и ожидаемого в Пхеньяне результата вновь достичь не удалось. Руководство КНДР изменило тактику и предлагает возобновить переговоры. Что естественно, воевать северяне не хотят. Они хотят, чтобы их начали кормить. Поэтому теперь все зависит от южнокорейской стороны. Причем можно предполагать, что Вашингтон, которому корейская война не нужна сейчас категорически, будет подталкивать южан к переговорам.

Если же в ближайшее время Сеул так и не смягчит свою позицию в отношении Пхеньяна, можно ожидать со стороны КНДР «самого последнего предупреждения», т.е. еще одной «дозированной агрессии». Это может быть либо уничтожение более крупного корабля ВМС Республики Корея, либо авиационная атака на один из ее военных объектов. В этом случае вероятность эскалации до стадии полномасштабной войны будет уже гораздо выше, однако Пхеньян может рассчитывать на то, что в силу крайней нежелательности подобного варианта для всех сторон конфликта, Сеул и Вашингтон наконец-то «все поймут правильно» и пойдут на серьезные переговоры о политическом и экономическом урегулировании. Если же со стороны Совбеза ООН, Республики Корея и Японии последует дополнительное ужесточение санкций, переход к стадии войны может занять достаточно короткое время.

Кардинальным и непредсказуемым образом повлиять на развитие ситуации могут такие события, как внезапная смерть или полная недееспособность Ким Чен Ира или резкое ухудшение экономической обстановки в КНДР. В этих случаях возможно форсированное установление в стране военной диктатуры или, с меньшей вероятностью, коллапс режима в Пхеньяне. С другой стороны, нельзя исключать политического кризиса и смены кабинета в Сеуле, что также существенно повлияет на межкорейские отношения. Скорее всего – в лучшую сторону, поскольку новое южнокорейское руководство может пойти на смягчение политики в отношении КНДР.

В целом, можно сказать, что вероятность большой войны на Корейском полуострове в весьма обозримом будущем очень велика. И продолжает расти. Более того, если в одной из Корей не произойдет радикальных внутренних перемен, в ближайшие 1-3 года война станет почти неизбежной. Хотя шансов на победу в этой войне у КНДР практически нет, южнокорейские и американские ВС все равно понесут огромные потери. Ведь КНДР – это не Ирак, рассчитывать на быстрый развал ее армии нет никаких оснований, оружия, пусть и устаревшего, у нее очень много, уровень подготовки и мотивации личного состава весьма высокий. При этом Республика Корея еще и подвергнется значительным разрушениям, погибнет множество мирных жителей.

Ни в коем случае нельзя исключать и вмешательства в войну КНР. Для нее война (тем более – ядерная) у своих границ, причем недалеко от столицы, совершенно не нужна. Но тем более не нужны и американские войска на своей границе.

Отношения между Пекином и Пхеньяном очень непростые. КНДР ни в коей мере не является китайской марионеткой, хотя и очень сильно зависит от КНР в экономическом плане. В Китае не испытывают никаких симпатий к северокорейскому режиму (что подтвердили недавние публикации WikiLeaks), но КНДР нужна Пекину как антиамериканский буфер.

В случае развязывания «Второй Корейской», НОАК, вероятно, попытается оккупировать КНДР. Причем это может быть сделано как под предлогом помощи Пхеньяну (подобно тому, как и в 1950 г.), так и под предлогом «прекращения войны и установления мира на Корейском полуострове». Как и 60 лет назад, китайцы смогут восстановить статус-кво (границу по 38-й параллели), только на этот раз они из Северной Кореи не уйдут. Либо уйдут, но только на условиях полного вывода из Южной Кореи американских войск, а также отказа США от поддержки Тайваня. И даже если китайцы уйдут, в Пхеньяне они совершенно точно оставят свою настоящую марионетку.

В целом, для нынешнего режима КНДР война с почти стопроцентной вероятностью обернется гибелью (его свергнут либо коалиция США и РК, либо китайцы). Для Республики Корея война, даже победоносная, приведет к гигантским людским и материальным потерям, которые отбросят ее в развитии на десятилетия назад. Причем в итоге ей либо придется восстанавливать на свои деньги не только саму себя, но и полностью разрушенный Север, либо получить на своей границе китайские войска. Для США война также обернется большими потерями и, скорее всего, еще более подорвет американские позиции в мире (которые и так уже подорваны чрезвычайно сильно). Лишь Китай имеет шанс выйти из этой войны победителем, но и для него это будет очень рискованная и очень затратная игра.

Тем не менее, в Пхеньяне могут рассчитывать на невмешательство или лишь на ограниченное вмешательство (например, только авиацией) со стороны США, поскольку у власти в Вашингтоне находится «голубь» Обама, к тому же полностью занятый проблемами Ближнего и Среднего Востока. В этом случае войска КНА могут, например, захватить часть территории Республики Корея (включая Сеул) и удерживать ее, используя как очередное средство шантажа. В случае, если США пойдут на крупномасштабное вмешательство в войну, средством шантажа со стороны КНДР может стать угроза ядерного удара по американским войскам и корабельным группировкам и/или по территории Японии. Разумеется, подобный расчет иллюзорен, но внутренний коллапс не оставляет даже таких шансов.

Как и в случае с возможным разгромом американцами Ирана, прямого влияния на Россию корейская война не окажет, если не считать подтверждения нашей неспособности на что-либо в мире повлиять. Правда, если война перейдет в ядерную фазу, то в зоне заражения могут оказаться Владивосток, Уссурийск, Находка и другие города юга Приморья. К тому же туда хлынут тысячи беженцев. А это уже будет серьезнейший экономический ущерб. Кроме того, в результате войны к югу от Владивостока появятся либо американские, либо китайские войска. Правда, китайские войска совсем недалеко от Владивостока мы имеем уже сейчас, но если Китай станет главным победителем новой корейской войны, его военно-политические амбиции перейдут в совершенно новое качество. И для нас это будет уже не проблемой, как сейчас, а катастрофой.

Разумеется, совсем не обязательно, что хотя бы одна из трех этих войн состоится в 2011 г. Более того, иранская и корейская войны могут и вообще не состояться. Тем не менее, в краткосрочной перспективе (до 5 лет) именно в этих трех точках Земли переход «холодных» войн в «горячие» наиболее вероятен.

Александр Анатольевич ХРАМЧИХИН – заместитель директора Института политического и военного анализа