Максим КТОРОВ

Официальной датой создания отечественной внешней разведки является 20 декабря 1920 г. Именно в этот день основатель и первый председатель ВЧК-ОГПУ Феликс Эдмундович Дзержинский подписал приказ №169 о создании самостоятельного Иностранного отдела Всероссийской чрезвычайной комиссии. Это историческое ведомственное распоряжение было отдано Дзержинским во исполнение секретных политических решений, принятых членами тогдашнего Политбюро ЦК ВКП(б) во главе с В.И. Лениным осенью 1920 г. – в разгар советско-польской войны.

Необходимость ведения разведывательной работы органами ВЧК стала очевидна партийно-государственному руководству России уже в первые месяцы Советской власти. В январе 1918 г. Ф.Э. Дзержинский как председатель ВЧК, размещавшейся тогда в Петрограде в бывшем здании градоначальства по улице Гороховая, дом 2, лично направил оттуда с тайной миссией в Финляндию известного в российской столице журналиста и финансового эксперта Алексея Фроловича Филиппова. Благодаря своим обширным связям в предреволюционных придворных и банковских кругах, в том числе в окружении пресловутого Григория Распутина, Филиппов сумел получить у своих многочисленных знакомых в Финляндии ценную информацию об общей военно-политической обстановке в стране, усилении там пронемецких настроений, махинациях с российской валютой и ценными бумагами на финских рынках и т.п. Сведения, собранные Филипповым, Дзержинский докладывал лично Ленину. После возвращения в Петроград в середине февраля 1918 г. А.Ф. Филиппов по поручению Дзержинского участвовал в работе над первыми проектами реформирования органов военной контрразведки, включая ее перевод из военного ведомства в структуру ВЧК. В отличие от многих сотрудников ВЧК эпохи Дзержинского, Филиппов умер своей смертью в Москве в 1936 г.

В связи с разразившимися в 1918 г. на территориях бывшей Российской империи множественными военными конфликтами с участием многочисленных внешних и внутренних сил тогдашнему советскому руководству приходилось быстро реагировать на стремительно менявшуюся обстановку с опорой на уже существовавшие структуры, включая действовавшие с мая 1918 г. органы военного контроля (контрразведки) Наркомата по военным и морским делам. Лишь в феврале 1919 г. эта военная спецслужба была передана в состав ВЧК. А еще через год в принятой в январе 1920 г. «Инструкции Особого отдела ВЧК особым отделам фронтов и армий» наряду с другими задачами была впервые озвучена «организация закордонной агентуры по выявлению контрреволюционных организаций, засылаемых на территорию Советской России». Общее руководство и координация этой деятельностью была возложена на созданный в апреле 1920 г. в центральном аппарате Особого отдела ВЧК Иностранный отдел во главе с 22-летним латышским коммунистом Людвигом Францевичем Скуйскумбре. Через несколько месяцев его сменил на этой должности 35-летний Соломон Григорь­евич Могилевский – старый большевик, находившийся в 1905-1906 гг. в политэмиграции в Швейцарии вместе с В.И. Лениным.

Одной из первых успешных операций Иностранного отделения Особого отдела ВЧК стало внедрение в тыловые структуры врангелевских Вооруженных Сил Юга России разведчика Михаила Михайловича Адамовича (1898-1978). Еще в конце 1919 г. он был с документами и «легендой» «прапорщика Колесникова» направлен в белогвардейскую подпольную организацию в Саратове, а после ее разгрома как ее курьер выведен во врангелевский Крым. В 1932-1939 гг. Адамович уже как кадровый сотрудник советской разведки работал в Латвии, Франции, Испании, Чехословакии, а в годы Великой Оте­чественной войны курировал формирование национальных польских и чехословацких воинских частей в составе Красной Армии.

Произошедшее во второй половине августа 1920 г. внезапное для Москвы контрнаступление польских войск от Варшавы на Киев заставило партийно-государственное руководство РСФСР переосмыслить значение и задачи ведения внешней разведки. Так, находившийся тогда на Западном (Польском) фронте в качестве председателя Польского революционного комитета (Польревком) Ф.Э. Дзержинский писал начальнику штаба фронта Н.Н. Шварцу: «Считаю состояние политической разведки не на высоте. Постоянной связи с партийными организациями нет. Все осведомление, кроме нерегулярных частных и партийных сведений, черпается из газетных материалов. Польревком считает необходимым создание при нем политической разведки, для чего нужно откомандировать соответственных партийных специалистов».

Эту инициативу Дзержинский продублировал в августовском послании к тогдашнему члену Военного Совета (то есть главному политическому руководителю) Западного фронта И.С. Уншлихту, который с апреля 1921 г. был назначен заместителем Дзержинского как председателя ВЧК: «Ввиду соприкосновения и близости германской границы и политической важности этого необходимо при Польском ревкоме иметь разведывательную политическую агентуру. Просим прислать для этого людей и аппарат самым ускоренным темпом».

Указанные инициативы Дзержинского получили развитие и воплощение в принятом на одном из заседаний Политбюро ЦК ВКП(б) в сентябре 1920 г. решении о необходимости кардинальной реорганизации советской разведки: «Слабейшим местом нашего военного аппарата является, безусловно, постановка агентурной работы, что особенно ясно обнаружилось во время польской кампании. Мы шли на Варшаву вслепую и потерпели катастрофу. Учитывая ту сложившуюся международную обстановку, в которой мы находимся, необходимо поставить вопрос о нашей разведке на правильную высоту. Только серьезная, правильно поставленная разведка спасет нас от случайных ходов вслепую».

Во исполнение указанного решения Политбюро в сентябре 1920 г. была создана специальная комиссия с участием Ф.Э. Дзержинского, И.В. Сталина, наркомов финансов Н.Н. Крестинского и юстиции Д.И. Курского по реорганизации Регистрационного (разведывательного) управления Полевого штаба РККА, кадровую основу которого составляли военные специалисты бывшей царской армии. Уже 20 сентября 1920 г. секретным приказом Реввоенсовета СССР №1951/364 было утверждено новое «Положение о Региструпре», определившее его расширенные задачи: «Региструпр действует в мирное и военное время, добывая все необходимые сведения и разрабатывая их по всем вопросам в областях военной, дипломатической и экономической жизни всех стран. В военное время главенствующее значение приобретает выяснение планов и намерений враждебно действующих государств и нейтральных стран с целью выяснения их ближайшей политической конъюнктуры и заблаговременного определения возможных противников».

Одновременно с реформой советской военной разведки, курируемой тогда Л.Д. Троцким как председателем Реввоенсовета РСФСР, Ф.Э. Дзержинский в конце 1920 г. активизировал усилия по созданию системы закордонной разведки силами и средствами Всероссийской чрезвычайной комиссии. 12 декабря 1920 г. Дзержинский дал письменное указание тогдашнему управляющему делами ВЧК Г.Г. Ягоде: «Прошу издать секретный приказ за моей подписью о том, что ни один отдел ВЧК не имеет права самостоятельно отправлять агентов, или уполномоченных, или осведомителей за границу без моего на то согласия. Дальше, составьте проект приказа об Иностранном отделении Особого отдела ВЧК (с ликвидацией Иностранного отделения Особого отдела ВЧК) и начальнике его и о том, что все агенты за границу от ВЧК (кроме Регистр­упра) могут посылаться только этим отделом».

Как уже было сказано выше, 20 декабря 1920 г. Ф.Э. Дзержинский подписал подготовленный Г.Г. Ягодой приказ за №169 об организации Иностранного отдела ВЧК:

«1. Иностранный отдел Особого отдела ВЧК расформировать и организовать Иностранный отдел ВЧК.

2. Всех сотрудников, инвентарь и дела Иностранному отделу ОО ВЧК передать в распоряжение вновь организуемого Иностранного отдела ВЧК.

3. Иностранный отдел ВЧК подчинить Начальнику Особотдела тов. Менжинскому.

4. Врид Начальником Иностранного отдела ВЧК назначается тов. Давыдов, которому в недельный срок представить на утверждение Президиума штаты Иностранного отдела.

5. С опубликованием настоящего приказа все сношения с за границей, Наркоминделом, Нарком­внешторгом, Центроэваком и Бюро Коминтерна всем Отделам ВЧК производить только через Иностранный отдел».

Первым начальником самостоятельного Иностранного отдела ВЧК стал 32-летний уроженец Армении Яков Христофорович Давыдов-Давтян, уже имевший опыт службы в Красной Армии (начальником политотдела 1-й Кавказской кавалерийской дивизии на Южном фронте в 1919 г.) и работы в центральном аппарате Наркомата иностранных дел РСФСР, а также в советских дипмиссиях в Ревеле (Таллине), Лондоне и в центральном аппарате НКИД. Именно Я.Х. Давтян по приказу Дзержинского разработал утвержденное председателем ВЧК 30 декабря 1920 г. первое «Положение об Иностранном отделе ВЧК» и штатно-должностное расписание отдела.

На ИНО ВЧК изначально было возложено выполнение следующих функций:

– организация разведывательных аппаратов (резидентур) за границей и руководство ими;

– проведение агентурной работы среди иностранцев на территории РСФСР;

– обеспечение паспортно-визового режима.

В соответствии с поставленными задачами, в структуру ИНО изначально вошли иностранное и осведомительное (агентурное) отделения, бюро виз, а также общая канцелярия отдела. Для удобства координации агентурной работы с существовавшими тогда Особым и Оперативным отделами ВЧК Иностранный отдел был включен в состав созданного в январе 1921 г. Секретно-оперативного управления (СОУ) ВЧК под руководством будущего преемника Дзержинского на посту председателя ОГПУ СССР Вячеслава Рудольфовича Менжинского.

 

В.Р. Менжинский по личному указанию председателя ВЧК Ф.Э. Дзержинского с начала 1921 г. осуществлял координацию закордонной работы между чекистской и военной разведками, включая подготовку проектов кадровых решений о командировании за рубеж сотрудников советских спецслужб. Уже в январе 1921 г. для руководства учрежденной тогда совместной легальной резидентурой ИНО ВЧК и Разведывательного (Регистрационного) управления Красной Армии в Берлин был направлен Артур Карлович Верховский (Гиршфельд, 1890-1937). На момент назначения легальным резидентом в Берлин под прикрытием должности секретаря торгпредства РСФСР в Германии Верховский имел годовой опыт (ноябрь 1919 – декабрь 1920 гг.) руководства разведотделом штаба Западного (Польского) фронта РККА.

Вместе с Верховским-Гиршфельдом для создания легальной берлинской резидентуры на должность заместителя ее руководителя в начале 1921 г. был направлен (как секретарь миссии российского Общества Красного Креста) Семен Григорьевич Фирин-Пупко (1898-1937), ранее занимавший должность помощника начальника разведотдела штаба Западного фронта (февраль 1919 – декабрь 1920 гг.).

Именно Верховский и Фирин приняли самое активное участие в создании одной из первых нелегальных резидентур ИНО ВЧК, появившейся весной 1921 г. в Белграде. Ее руководителем стал бывший кадровый офицер царской и Белой армий Борис Яковлевич Шпак-Базаров (1893-1939). Разочаровавшись в Белом движении после окончательного разгрома и эвакуации из Крыма врангелевских войск в ноябре-декабре 1920 г., выехавший через Турцию в Германию Базаров сам предложил свои услуги сотрудникам действовавшей в Берлине с января 1921 г. объединенной легальной резидентуры ИНО ВЧК и Разведупра. Из Берлина Базаров был выведен в Белград, где проработал с нелегальных позиций до конца 1924 г., руководя группой источников, действовавших в Югославии, Болгарии и Румынии. Благодаря резидентуре Базарова Москва имела четкие представления о планах, настроениях и военно-политических потенциалах руководства белой эмиграции, его связях с ведущими европейскими державами, реальном авторитете в массах простых эмигрантов и т.п.

 

Еще одной весомой заслугой легальной берлинской резидентуры ИНО ВЧК-ОГПУ стал срыв попыток радикальной части русской политэмиграции сорвать готовившуюся с начала 1922 г. в Москве и европейских столицах первую международную конференцию в итальянской Генуе с участием официальных представителей РСФСР. Главной темой совещания должно было стать урегулирование взаимных материальных претензий советской России и Запада по итогам революции и Гражданской войны. Само проведение конференции, означавшее фактическое признание РСФСР ведущими европейскими державами, вызывало серьезное беспокойство у пребывавших в эмиграции дореволюционных российских олигархов, объединенных в Торгово-промышленный союз со штаб-квартирой в Париже (бакинские неф­тепромышленники Сте­пан Лианозов и братья Гукасовы, наследный владелец Путиловского завода Алексей Путилов и пр.). Их заинтересованность в срыве конференции стала известна крупнейшему тогда эксперту по России из британской разведки Сиднею Рейли, который предложил «торгпромовцам» свое посредничество при найме боевиков руководимого Борисом Савинковым «Союза защиты Родины и Свободы» для организации покушения на руководство советской делегации. «Союзники» приняли это предложение, выделив из своих средств полтора миллиона франков.

Однако практически одновременно с Савинковым информация о готовящемся покушении попала на Лубянку от тогдашнего агента резидентуры ИНО в Берлине (с 1924 г. – кадрового советского разведчика-нелегала) немецкого коммуниста Эриха Такке. Он имел связи в окружении одного из савинковских боевиков – остзейского барона Дмитрия Эльвенгрена. Такке узнал о том, что в начале апреля 1922 г. Савинков, Рейли и Эльвенгрен вместе прибыли в Берлин, чтобы перехватить там по дороге в Геную членов советской делегации во главе с наркомом иностранных дел Чичериным. Однако благодаря точным данным советской разведки Чичерин со спутниками загодя договорились об обеспечении их безопасности властями Веймарской республики.

Савинкова, имевшего тогда документы на имя «журналиста Гуленко», и его боевиков неудача постигла и в Генуе. Сразу после их приезда в Италию за ними была установлена слежка силами активистов тогдашнего коммунистического подполья страны, среди которых были знаменитые в будущем советские авиаконструктор Роберт Бартини и архитектор «Дома на набережной» Борис Иофан. Собранные ими сведения были переданы лично отвечавшему за безопасность советской делегации в Генуе помощнику начальника ИНО Роману Александровичу Пилляру – потомку древнего рода остзейских баронов, принятому на службу в ВЧК по личной рекомендации его двоюродного дяди Ф.Э. Дзержинского. Пилляр добился, чтобы итальянская полиция 18 апреля 1922 г. арестовала Савинкова и членов его группы, которые затем были выдворены из Генуи во Францию.

Планы Савинкова-Рейли были сорваны, однако реальная угроза дальнейших терактов заставила чекистов сосредоточить приоритетное внимание на обезвреживании Савинкова и его организации. Основную роль в проведенной в 1922-1924 гг. операции «Синдикат-2» по выманиванию Савинкова на территорию СССР сыграли сотрудники Контрразведывательного отдела ВЧК-ОГПУ, но  большой вклад в успешную ее реализацию внесли тогдашние резидентуры ИНО в Берлине и Варшаве, собравшие информацию о зарубежных активистах савинковских структур.

Ф.Э. Дзержинский как председатель ВЧК лично принял кадровое решение о назначении первым легальным резидентом в Варшаву («под крышей» должности второго секретаря посольства) в апреле 1921 г. ветерана Компартии Польши Мечислава Антоновича Логановского (1895-1938), служившего с лета 1918 г. на строевых и штабных должностях в РККА (в том числе начальником разведки 15-й армии Западного фронта – с мая 1920 по январь 1921 гг.). Тогда же его заместителем (легальная должность – третий секретарь посольства) был назначен Казимир Станиславович Баранский-Кобецкий (1894-1937), также служивший до этого в разведотделе штаба Западного фронта РККА.

Одним из лучших агентов варшавской резидентуры ИНО стал в 1921 г. бывший поручик Белой армии 23-летний Николай Крошко. Чекистам удалось внедрить его в агентурные сети созданной в 19191920 гг. польской разведки-офензивы, доверившей Крошко сбор информации об интересовавших Варшаву лицах из окружения Савинкова. Именно Крошко первым сообщил в Москву подробные сведения о тогдашнем адъютанте Савинкова 22-летнем казачьем сотнике Леониде Шешене. Сведения Крошко позволили чекистам после ареста Шешени при попытке перехода советско-польской границы в сентябре 1922 г. быстро склонить его к дальнейшему участию в операции «Синдикат-2» в качестве помощника ГПУ. Сам Крошко в 1923 г. был направлен советской разведкой в Берлин, где успешно внедрился в базировавшиеся там белогвардейские структуры монархической ориентации. Крошко успешно проработал на Западе до 1929 г., а затем вернулся в СССР. Счастливо избежав репрессий, он скончался в 1967 г.

До конца 1921 г. общее руководство легальными резидентурами в Берлине и Варшаве осуществляло напрямую тогдашнее руководство Иностранного отдела ВЧК: Яков Христофорович Давыдов-Давтян, Рубен Павлович Катанян, Соломон Григорьевич Могилевский. Приказом Управления делами ВЧК №277 от 2 декабря 1921 г. было введено новое расширенное организационно-штатное расписание ИНО, где впервые была образована так называемая «Закордонная часть» во главе с будущим начальником ИНО Меером Абрамовичем Трилиссером. Ее основу составили шесть географических отделений, осуществлявших непосредственное руководство деятельностью созданных к тому моменту зарубежных резидентур. Из них работой резидентур ИНО в странах Европы ведали четыре отделения – «Скандинавское», «Польское» (курировало деятельность легальных резидентур при диппредставительствах РСФСР в Варшаве и Данциге), «Южноевропейское и балканское» (резидентуры в Вене, Праге и Бухаресте), а также «Центральноевропейское». Последнее руководило объединенной берлинской резидентурой ИНО и Разведупра РККА, в том числе как региональным центром ведения разведработы во Франции, Бельгии и Италии, не имевших до 1922-1923 гг. дипломатических отношений с РСФСР. «Восточное отделение» курировало деятельность созданных в 1922-1923 гг. под прикрытием дипломатических и торговых представительств РСФСР-СССР легальных резидентур в Афганистане, Турции и Персии (с 1935 г. – Иран). Наконец, еще одно отделение ведало чекистской загранработой в Северной Америке.

 

После окончания Гражданской войны и с началом перехода страны Советов от «военного коммунизма» к новой экономической политике (НЭП), сопровождаемой социально-экономической либерализацией, отказом от практики массовых репрессий и т.п., Всероссийская чрезвычайная комиссия декретом Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета (ВЦИК) от 6 февраля 1922 г. была упразднена. Тем же актом на смену ВЧК было создано Государственное политическое управление (ГПУ) при НКВД СССР, которое возглавил тот же Феликс Дзержинский. Ключевым структурным органом ГПУ по-прежнему оставалось Секретно-оперативное управление, в состав которого входил Иностранный отдел. Возглавивший его в марте 1922 г. ветеран большевистского подполья и царской каторги 39-летний Меер Абрамович Трилиссер разработал утвержденное Дзержинским в июне 1922 г. «Положение о Закордонном отделении ИНО», где были сформулированы новые задачи внешней разведки на период мирного сосуществования РСФСР-СССР и иностранных капиталистических государств:

– выявление на территории иностранных государств контрреволюционных организаций, ведущих подрывную деятельность против СССР;

– установление за рубежом правительственных и частных организаций, занимающихся военным, политическим и экономическим шпионажем;

– освещение политической линии каждого государства и его правительства по основным вопросам международной политики, выявление их намерений в отношении СССР, получение сведений об их экономическом положении;

– добывание документальных материалов по всем направлениям работы, в том числе таких, которые могли быть использованы для компрометации как лидеров контрреволюционных групп, так и целых организаций;

– контрразведывательное обеспечение советских учреждений и граждан за границей.

Указанная реформа повлекла определенные кадровые перестановки в руководстве европейских резидентур ИНО. В феврале 1922 г. заместителем резидента в Берлин на замену переведенному оттуда в Софию С. Фирину-Пупко был назначен Бронислав Болеславович Бортновский (1898-1937), ранее бывший преемником Верховского-Гиршфельда в должности начальника разведотдела штаба Западного фронта (декабрь 1920 – март 1921 гг.). В августе 1922 г. вторым заместителем резидента в Берлин был направлен Владимир Владимирович Бустрем-Логинов (1883-1943) – член ВКП(б) с 1905 г., имевший богатый опыт дореволюционной подпольной работы. После состоявшегося в середине 1924 г. раздела объединенной легальной резидентуры советской политической и военной разведок на загранаппараты ИНО ОГПУ СССР и Разведупра Генштаба РККА Бустрем возглавлял берлинскую резидентуру политической разведки до декабря 1925 г., а руководство работой «военных соседей» в столице Германии с июня по декабрь 1924 г. продолжал осуществлять Б.Б. Бортновский.

В свою очередь, резидент ИНО и Разведупра в Варшаве Мечислав Логановский в сентябре 1923 г. был назначен первым резидентом ИНО и Разведупра в Вене (под прикрытием первого секретаря посольства СССР в Австрии). Оттуда в мае 1925 г. Логановский вернулся в Москву на должность помощника (заместителя) начальника ИНО ОГПУ СССР, а с конца 1925 г. занимал руководящие должности в наркоматах иностранных дел и внешней торговли.

Возглавивший после Логановского резидентуру в Варшаве его бывший заместитель Казимир Баранский-Кобецкий вследствие его активной разведработы в конце 1923 г. попал в поле зрения польских спецслужб. Полякам удалось «подставить» Кобецкому в качестве платного агента делопроизводителя МИДа, который для большего правдоподобия снабжал резидента копиями подлинных документов внешнеполитического ведомства. В марте 1925 г. Баранский был задержан сотрудниками польской контрразведки-дефензивы во время встречи с «подставой» в Варшаве и, несмотря на его заявления о дипломатическом статусе, жестоко избит. До своего отъезда в Москву как «персоны нон грата» Баранский почти неделю пребывал на постельном режиме в здании дипмиссии СССР. По возвращении в Союз Баранский-Кобецкий за личное мужество и стойкость был одним из первых сотрудников ИНО награжден орденом Красного Знамени (Постановление ВЦИК СССР от 24 апреля 1925 г.) и назначен руководителем 3-го («польского») отделения Закордонной части ИНО.

Вслед за Баранским-Кобецким еще более серьезное испытание довелось пережить в конце 1925 г. заместителю легального резидента в Греции Исидору Львовичу Мильграму. К своим 29 годам он имел трехлетний опыт нелегальной работы в Нидерландах и Германии, а затем год трудился в советском посольстве (постпредстве) в Афинах с дипломатическим паспортом на имя Оскара Миллера. Мильграму удалось наладить получение копий важных международных документов из МИД Греции – однако его помощник там был выдан греческим властям провокатором из руководства греческой компартии. Несмотря на дипломатический статус, Мильграм-«Миллер» три месяца провел в тюрьме, где подвергался интенсивным допросам. Однако разведчик, поведение которого в Москве признали «мужественным и исключительно достойным», не дал никакой слабины – и в марте 1926 г. был обменен на арестованного в Москве второго секретаря посольства Греции. Летом 1926 г. Мильграм продолжил работу легальным резидентом ИНО в китайском Шанхае под прикрытием должности вице-консула и под фамилией Мирнер.

Наряду с руководством работой первых легальных и нелегальных зарубежных резидентур, с начала 1923 г. сотрудники центрального аппарата ИНО принимали активное участие в работе созданного по предложению заместителя председателя ГПУ Иосифа Уншлихта межведомственного дезинформационного бюро, в которое входили представители ГПУ, Разведупра, Реввоенсовета и Наркомата иностранных дел. «Положение о Дезинформбюро», утвержденное на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) 11 января 1923 г., гласило:

«В задачи Бюро должно входить:

1. Учет поступающих как в ГПУ, так в Разведупр и другие учреждения сведений о степени осведомленности иностранных разведок о России.

2. Учет характера сведений, интересующих противника.

3. Выяснение степени осведомленности противника о нас.

4. Составление и техническое изготовление целого ряда ложных сведений и документов, дающих неправильное представление противникам о внутреннем положении России, об организации и состоянии Красной Армии, о политической работе, руководящих партийных и советских органах, о работе НКИД и т.д.

5. Снабжение противника вышеуказанным материалом и документами через соответствующие органы ГПУ и Разведупра.

6. Разработка ряда статей и заметок для периодической прессы, подготовляющих почву для выпуска в обращение разного рода фиктивных материалов с представлением их в каждом отдельном случае на рассмотрение одного из секретарей ЦК».

Одной из первых удачных операций Дез­информбюро в 1923 г. стала международная дискредитация великого князя Кирилла Владимировича, добивавшегося от монархической эмиграции признания себя местоблюстителем престола. В газетах Баварии, где жил великий князь, были опубликованы разоблачительные статьи о нем, где наряду с реальным компроматом об участии Кирилла в событиях февральской революции 1917 г. упоминались правдоподобные, но неподтверждаемые обвинения в его адрес. Тем не менее после этой пропагандистской кампании от поддержки Кирилла Владимировича как «претендента на российский трон» отшатнулись не только некоторые русские монархисты, но и ранее финансировавшие его немецкие банкиры.

 

В 1924-1925 гг. в разгар чекистских операций «Синдикат-2» и «Трест» Дезинформбюро осуществляло через созданные ОГПУ СССР мнимые «подпольные антисоветские организации» массовый вброс дезинформации, преувеличивавшей существовавший тогда военно-технический, экономический и мобилизационный потенциал СССР. Это оказывало сдерживающее влияние на тогдашнюю политику европейских держав в отношениях с СССР и одновременно отвлекало усилия зарубежных разведывательных служб от необходимости совершенствовать их дальнейшую работу в Советском Союзе. В докладной записке председателю ОГПУ СССР Ф.Э. Дзержинскому от 30 ноября 1924 г. тогдашний начальник Контрразведывательного отдела (КРО) Артур Христианович Артузов с уверенностью писал: «ОГПУ удалось поставить борьбу со шпионажем на такую ступень, при которой главные европейские штабы (относительно английского ввиду непроверенности утверждать не можем) были снабжены на 95 процентов материалом, составленным по указанию Наркомата по военным делам и НКИД, и имеют, таким образом, такое представление о нашей военной мощи, как этого желаем мы. Кроме того, целый ряд иностранных разведок, как польской, эстонской и отчасти (работа только начинается) французской, находится всецело в наших руках и действует по нашим указаниям».

На момент кончины первого председателя ВЧК-ОГПУ Феликса Эдмундовича Дзержинского 20 июля 1926 г. созданная под его руководством внешняя разведка успешно прошла первый этап организационно-кадрового строительства, наладила эффективное взаимодействие с Наркоматом иностранных дел, военной разведкой, а также с руководящими органами Коминтерна. Усилиями первых советских разведчиков высшее партийно-государственное руководство СССР на регулярной основе получало качественную информацию как об общем развитии международной обстановки вокруг молодого советского государства, так и о существовавших в ту эпоху реальных вызовах и угрозах его безопасности со стороны внешних сил – будь то недружественные зарубежные государства или антисоветские организации политической эмиграции. Наряду со сбором такой информации, советская разведка во взаимодействии с контрразведывательными органами ОГПУ успешно решала задачи по дезинформации противников и нейтрализации их общих агрессивных планов и конкретных подрывных акций, будь то шпионаж, попытки экономических и информационных диверсий и т.п.

Примечательно, что за первый период деятельности советской внешней разведки (1917-1926) не было отмечено ни одного случая предательства либо невозвращения на родину ее кадровых сотрудников. При небольшой тогда штатной численности ИНО (в 1926 г. – порядка 60 человек в центральном аппарате и еще 60 – на зарубежной работе) первое поколение советских разведчиков отличалось высокой идеологической мотивацией и искренней верой в скорую и неизбежную победу мировой коммунистической революции.

К середине 1920-х гг. советская разведка располагала существенным потенциалом дальнейшего развития. Однако решать задачи повышения эффективности и уровня конспирации после кончины «железного Феликса» предстояло его преемникам в руководстве ОГПУ, Секретно-политического управления и его Иностранного отдела.