— Андрей Глебович, насколько проблема цен на нефть связана с вопросами обеспечения национальной безопасности Российской Федерации?

— Доходы от добычи и экспорта нефти в нашей стране – важнейший источник финансирования программы модернизации Вооруженных Сил РФ. К сожалению, сегодня ни руководители энергетического сектора, ни экспертное сообщество не в состоянии дать надежного, ответственного прогноза в отношении того, какими будут цены на нефть в краткосрочной, среднесрочной перспективе и более отдаленном будущем.

Только недавно стала формироваться программа активных действий в этой сфере, которая призвана изменить ситуацию к лучшему с тем, чтобы у нас была достаточно прочная основа для планирования уровня оборонных расходов.

В интересах обеспечения национальной безопасности необходимо вывести вопрос о нефтяных ценах из сферы прогнозов, за правильность которых, кстати, никто ответственности не несет. Следует сделать ситуацию на рынке энергоносителей более предсказуемой и учитывающей наши интересы, иначе этот фактор будет серьезно осложнять строительство оборонного комплекса России.

— На протяжении ряда лет вы критиковали подход руководителей нашего энергетического сектора и экспертного сообщества за отсутствие инициативы и настойчивости в ведении дел в сфере цен на энергоносители. Как вы оцениваете последние события – выход на договоренности со странами ОПЕК с участием ряда не входящих в картель производителей нефти относительно регулирования ситуации на рынке энергоносителей путем снижения уровня добычи нефти?

— В нашей стране на протяжении длительного периода времени, еще со времен СССР, в нефтяной сфере сложилась парадоксальная ситуация. Выдающиеся успехи в сфере разведки, разработки нефтяных промыслов, в том числе в северных и восточных районах, массовая подготовка высококвалифицированных кадров в нефтегазовой сфере, превращение нашей страны в энергетическую супердержаву каким-то удивительным образом уживались с крайней инертностью, косностью, отсутствием инициативы в вопросе цен на энергоносители.

Москва на протяжении многих лет фактически уклонялась от практического взаимодействия с ОПЕК. В 1960-1970-е годы, когда добыча нефти и газа у нас в стране росла самыми высокими в мире темпами, это еще можно было объяснить нежеланием принимать на себя обязательства, которые могли сдерживать этот рост. Но в дальнейшем, на рубеже и в начале 1980-х годов, темпы добычи стали снижаться. Причем, это совпало с тенденцией падения цен на нефть. Уже тогда нужно было менять стратегию действий, активно идти на договоренности с другими нефтедобывающими странами. Предложения на этот счет вносились, но соответствующего решения так и не последовало.

Правда, в последнее время наша энергетическая дипломатия стала значительно более активной, что, в частности, находит свое выражение в конкретных договоренностях, достигнутых на встречах в Вене в ноябре-декабре 2016 года.

— Испытываете ли вы как эксперт удовлетворение по поводу того, что сейчас мы вместе с другими нефтедобывающими странами встали на путь реализации именно той линии, за которую вы выступали, в частности, в ваших предложениях, опубликованных по линии Совета по внешней и оборонной политике в сентябре 2016 года?

— Движение в правильном направлении началось, это хорошо, но уж слишком много времени упущено. Сошлюсь на собственный опыт. Вы указали на мои последние по времени предложения в отношении ведения дел в сфере ценообразования, необходимости снижения в создавшейся ситуации уровня добычи нефти и т.п. Но ведь переход к активным действиям в сфере сотрудничества со странами ОПЕК и независимыми экспортерами предлагался и ранее. Достаточно посмотреть предложения, опубликованные в журнале «Нефть России» еще в июне 2006 года или интервью журналу «Россия в глобальной политике» в сентябре 2014 года.

Низкие цены на энергоносители, сложившиеся после того, как лопнул пузырь спекулятивно высоких цен, уже привели к очень серьезным негативным последствиям для нашей экономики, обусловили снижение уровня бюджетных расходов. Нужно принимать меры заблаговременно, упреждать негативные сценарии, а не плестись в хвосте событий и выдавать давно назревшие решения за какие-то выдающиеся достижения.

Конечно, не все зависит от нас. Но тут уже требуется искусство ведения дел, умение убеждать, завязывать партнерские, доверительные отношения. Последние встречи в Вене показывают, что наши представители сегодня могут работать в таком ключе.

— Если брать решения последнего периода, не слишком ли высокую цену мы готовы заплатить за сотрудничество с картелем и независимыми производителями? Ведь мы заявили о планируемом снижение уровня добычи нефти на 300 тыс. баррелей в год. Это – более половины того, что должны сделать все нефтедобывающие страны, которые не являются членами ОПЕК.

— Конечно, могут возникнуть критические замечания в отношении «чрезмерно высокой планки» наших обязательств, готовности пойти на снижение производства нефти на 300 тыс. баррелей. Я лично считаю этот шаг правильным, смелым решением наших нефтяников.

Что касается оценок, то на этот счет можно много рассуждать, но лучше взять за основу ключевой критерий, а именно то, каков будет результат, реальная отдача от принятых мер в виде поступлений в бюджет страны.

Мы видим, что практически сразу после объявления упомянутых выше мер, в том числе принятия нами обязательств в отношении снижения производства нефти, планка цен на нефть уверенно поползла вверх. Стало быть, начали расти и поступления в бюджет России.

Вместе с тем, подавая пример, мы должны следить за тем, как его воспринимают другие участники рынка. Балансировка рынка – дело общее.

Примечательно, что на пресс-конференции в Вене 10 декабря 2016 года по случаю присоединения к решению ОПЕК о снижении уровней производства нефти государств, не входящих в картель, министр энергетики другого нефтяного гиганта – Саудовской Аравии – объявил, что его страна готова сократить производство нефти даже больше, чем это предусмотрено решениями картеля.

Я обратил внимание, что в целом на этой пресс-конференции, где присутствовали руководители нефтяного сектора многих стран, явно ощущалась особая, авторитетная роль России и Саудовской Аравии в формировании нового климата и новых подходов в сфере цен на энергоносители.

Это – очень хороший и многообещающий признак того, что наше «пробуждение» в 2016 году от длительной спячки в этой области замечено, наша новая, активная линия получает высокую оценку других игроков на рынке и становится одним из ключевых факторов выправления создавшегося неблагоприятного положения на рынке энергоносителей.

— Достаточны ли намеченные меры для преодоления затяжного периода низких цен на нефть?

— Принятые решения – это лишь первые шаги в правильном направлении. Эффект от них будет. Но они пока не привели к созданию системной основы действий нефтедобывающих стран.

Принятые в Вене решения ОПЕК и независимых производителей носят, можно сказать, экстренный характер. Они связаны с тем, что бюджетная ситуация в ряде нефтедобывающих стран стала критической.

Нужно довести до логического конца осуществление намеченных мероприятий, проанализировать итоги проведенной работы и осуществить ряд шагов для создания новой «конструкции» рынка углеводородов.

Первым шагом должны стать решения о приемлемом коридоре цен. Со своей стороны, могу повторить предложения двухлетней давности, сделанные еще в эпоху высоких цен. Это могла бы быть планка в $52-58 за баррель с последующим повышением до $68 (в целях накопление ресурсов для добычи нефти в труднодоступных районах).

Цены ниже этой ценовой планки ведут к сбоям в инвестиционных программах, планах освоения новых месторождений. Цены выше этой ценовой планки – также не в интересах производителей нефти, так как они будут стимулировать работы по развитию альтернативных источников энергии. В свое время мало кто ожидал, что замещение угля на другие виды топливо пойдет столь высокими темпами. Не хотелось бы, чтобы такие же неожиданности произошли и с нефтью.

Сегодня руководители нефтяного сектора различных стран, как правило, уходят от обозначения конкретных цифровых параметров приемлемого коридора. Это отражает неуверенность в том, как пойдут дела дальше. Полагаю, что работа по балансировке рынка должна иметь четкие ориентиры, иначе могут возникнуть дополнительные разногласия и разночтения по поводу достигнутых договоренностей.

Второй шаг – выработка гибкой шкалы, формулы поэтапного сокращения как формы реагирования в случае возникновения негативной ситуации на рынке энергоносителей. Нужно, в частности, определиться, каким может быть отклонение от утвержденного коридора цен для введения в действие механизма корректировки. Скажем, снижение цены нефти ниже $44 за баррель в течение трех недель может быть признано достаточным оперативным поводом для начала консультаций.

Формула реагирования на падение котировок нефти могла бы быть следующей: один процент сокращения на период в три месяца. Если снижение производства на один процент приведет к установлению цены на указанном выше согласованном уровне, то нового сокращения не происходит. Если же цена не дотягивает до уровня $52-58 за баррель, производство сокращается еще на один процент. После выхода на согласованный уровень цены нефтедобывающие страны держат его, гибко реагируя на ценовую ситуацию, собираясь на свои совещания раз в три месяца или по мере необходимости.

Третий шаг – формирование постоянно действующего органа с участием всех стран-производителей нефти и, возможно, также и стран-производителей природного газа.

Попытка создания такого органа уже предпринималась – в столице Саудовской Аравии в 2000 году был создан Международный энергетический форум (МЭФ), призванный вырабатывать рекомендации для правительств и компаний в сфере цен на энергоносители. Примечательно, что для работы в МЭФ были приглашены все производители и важнейшие потребители нефти. Однако разногласия саудовцев с иранцами и некоторыми другими странами не позволили до сих пор реализовать потенциал работы МЭФ, штаб-квартира которого по-прежнему расположена в Эр-Рияде. Так что, скорее всего, потребуется новая инициатива и новое место для ведения переговоров о ценовой планке на нефть.

Возможно, стоило бы предложить Москву в качестве места расположения рабочих органов нового консультационного органа.

На встрече стран ОПЕК и независимых производителей в Вене 10 декабря 2016 года была достигнута договоренность о формирование с участием России небольшого по количеству членов комитета по мониторингу совместно принятых решений.

Это – очень полезный шаг. Но, как представляется, это должно быть только началом на пути к созданию механизма, который не только был бы способен отслеживать, мониторить выполнение уже принятых решений, но и активно формировать условия для того, чтобы рынок вел себя более спокойно, прогнозируемо.

Другими словами нужно двигаться к созданию новой модели рынка энергоносителей – рынка, который формируется на основе сбалансированной, упреждающей политики всех основных производителей энергоносителей, учитывающей также и интересы стран-потребителей нефти.

Один из наиболее сложных аспектов – опасения каждой из сторон потерять свой сегмент рынка. Это действительно непростой, но вполне решаемый вопрос, так как устойчивая и достаточно высокая цена не нефть по приносимым доходам способна с лихвой компенсировать возможные погрешности при формировании нового распределения национальных сегментов рынка углеводородов.

Следует поддержать последние, весьма позитивные веяния в энергетической сфере и использовать импульс, полученный в результате недавних договоренностей, достигнутых в Вене, для того, чтобы мы научились действовать на постоянной основе, системно, не дожидаясь критических отметок в падении цен на энергоносители.

Рынок энергоносителей должен иметь более управляемый, сбалансированный и разумный по своим ценовым показателям характер.

Этого требуют национальные интересы России. Это необходимо для того, чтобы наша страна играла все более весомую, инициативную роль в современном мире, в мировой экономике.

— Хотелось бы узнать у вас как у бывшего посла России в Саудовской Аравии и, можно сказать, ветерана битвы за справедливые цены на энергоносители: насколько правдивы утверждения о том, что фатальную роль в крушении СССР сыграл своего рода сговор США и Саудовской Аравии относительно обрушения цен на нефть во второй половине 1980-х годов?

— Давайте вспомним, когда возникла полемика на этот счет. Она ведь не возникла в конце 1980-х и не в начале 1990-х годов. Такие утверждения получили распространение уже после распада СССР, в период очередного резкого ухудшения отношений Москвы и Эр-Рияда по поводу ситуации в Чечне и на Северном Кавказе в целом.

Мне самому было очень интересно получить ответ на данный вопрос. Но надо сказать, что реальные факты такого рода предположения не подтверждают.

Конечно, отношения СССР с Саудовской Аравией складывались неровно. В целом преобладали периоды разногласий и выдвижения острых взаимных обвинений. Саудовцы, в частности, активно боролись против СССР в период афганских событий. Однако даже в те годы, с учетом особой чувствительности вопроса о поступлении валюты в свой собственный бюджет, тематика цен на нефть была выделена ими в особое досье.

Более того, можно утверждать, что Саудовская Аравия, имея теснейшие, «органические» связи с США, не хотела развала СССР, так как это лишало и ее, и другие страны третьего мира возможности играть на противоречиях двух супердержав.

Отражением этого явилось то, что Саудовская Аравия, наряду с Египтом, стали на рубеже 1990-х годов единственными арабскими странами, которые предложили Советскому Союзу конкретную финансово-экономическую помощь для преодоления кризиса.

Египтяне, согласно особому решению президента Мубарака, в 1990 году дали согласие на продолжение поставок продовольствия в СССР по клирингу даже после того, как встречные поставки из СССР сократились, а затем и вообще прекратились.

Саудовцы, со своей стороны, прорабатывали вопрос о закупке и направлении нам в очень значительных количествах продовольствия и продукции широкого потребления для стабилизации внутриэкономического положения и снятия напряженности в стране. Для этой цели они были готовы выделить крупные финансовые целевые ресурсы.

Однако в тот период наши экономисты настаивали на переговорах с потенциальными партнерами о предоставлении «несвязанных» кредитов, судьба которых не ясна и по сегодняшний день. Саудовцы, видя, что такого рода кредиты в нашей стране используются, мягко говоря, не по назначению, в тот период решили воздержаться от «несвязанных» форм финансов-экономической помощи, и этот вопрос не нашел своего продолжения.

Но и это не все. Как непосредственный участник контактов с представителями ОПЕК, которые имели место в Лондоне в 1983-1984 годах, могу сказать, что саудовцы, как, впрочем, и ряд других нефтедобывающих стран, довольно точно спрогнозировали опасное падение цен на нефть в середине 1980-х годов и своевременно поставили об этом в известность Москву. Они прямо предлагали договориться о срочных мерах по профилактике такого развития событий. Но, к сожалению, эти обращения остались без внимания. Поэтому за произошедшее нам нужно винить прежде всего своих нерадивых чиновников.

Полагаю, что эти примеры должны нас, наконец, научить стратегически мыслить, работать на перспективу, создавать систему гибкого управления рыночными механизмами.

В этом гарантия того, чтобы наше естественное преимущество – огромные ресурсы углеводородов – создавало устойчивость положения нашей страны в мировой экономике в интересах надежного обеспечения национальной безопасности Российской Федерации.