Сергей МИХАЙЛОВ

На этом фоне выделяются отношения Брюсселя с Молдавией, которые получили мощный импульс после прихода к власти в Кишиневе прозападных сил. Тем самым Молдавия на сегодняшний день остается единственным шансом для европейских структур укрепить свое влияние на территории стран СНГ и продемонстрировать здесь какие-либо успехи.

В этом контексте неизбежно встает вопрос о необходимости урегулирования приднестровского конфликта. Стремясь закрепить Кишинев в своей политической орбите, Евросоюз пытается разрешить конфликт на таких условиях, которые отвечали бы его интересам. Но при этом он сталкивается, как минимум, еще с двумя взаимосвязанными проблемами: во-первых, Евросоюз не в состоянии четко и однозначно определить для себя, какие именно задачи и каким образом ему необходимо решать в Приднестровье, во-вторых, в вопросе урегулирования этого конфликта ЕС неизбежно сталкивается с российскими интересами, что кардинально осложняет для Брюсселя стоящую перед ним задачу.

Политику европейских структур в отношении Молдавии и приднестровскому урегулированию можно разделить на две сферы. С одной стороны, довольно активную деятельность на данном направлении уже долгое время развивают наднациональные структуры Евросоюза. ЕС выстроил хорошо институализированную систему взаимодействия с Молдавией по самому широкому кругу вопросов.

С другой стороны, отсутствие результатов в приднестровском урегулировании привело к тому, что наиболее активные и влиятельные государства Евросоюза, прежде всего Германия, в последние годы предпринимают активные самостоятельные политические шаги.

Существенная политическая активизация европейских структур на молдавском направлении произошла приблизительно с начала 2003 г., когда Евросоюз предпринял своего рода «дипломатическое наступление», сочетавшее санкции в отношении приднестровского руководства, меры по организации блокады ПМР и инициативы по включению ЕС в переговорный процесс по урегулированию конфликта.

В этом же контексте необходимо рассматривать и инициативу председательствовавших в 2003 г. в ОБСЕ Нидерландов, предложивших начать в Молдавии миротворческую операцию под эгидой ОБСЕ. При этом в качестве основного исполнителя данной операции предлагался Евросоюз. Очевидно, что это предложение и было сделано с подачи ЕС. Однако эта инициатива в ОБСЕ была заблокирована Россией.

По всей вероятности, причиной такого усиления интереса Брюсселя к Приднестровью стала подготовка к расширению Евросоюза и приближению его границ к территории СНГ (это расширение последовало 1 мая 2004 г.). Поскольку приднестровский конфликт территориально является самым западным из всех конфликтов на территории бывшего СССР, в Брюсселе, видимо, решили, что было бы правильным, исходя из своих интересов, включиться в его урегулирование. Европейский подход фактически заключался в том, чтобы предпринимать различные дипломатические шаги, не предлагать никакого проекта для разрешения конфликтных противоречий по существу. Таким образом, бюрократические структуры ЕС успешно обозначили свою активность в данном вопросе и могли об этом отчитаться.

Кроме того, Евросоюз активно реагировал на политические инициативы других участников конфликтного процесса. В ноябре 2003 г. тогдашний представитель по внешней политике ЕС Хавьер Солана открыто заявил о своей оппозиции «плану Козака», предложенному Россией. Такая позиция ЕС, а также противодействие российскому плану со стороны США привели к тому, что молдавское руководство отвергло предложения Москвы.

В 2004 г. Евросоюз активно поддержал Кишинев в конфликте по вопросу о языке преподавания в некоторых приднестровских школах. Этот конфликт получил тогда острый политический резонанс. Брюссель отреагировал на него расширением списка приднестровских руководителей, которым был запрещен въезд в ЕС. Также Брюссель продолжал свою политику по усилению экономической блокады Приднестровья.

Новые всплеск политической активности на приднестровском направлении в ЕС случился уже в 2005 г., после завершения бюрократических процедур по расширению Евросоюза. В марте 2005 г. был учрежден пост специального представителя ЕС в Молдавии. Тем самым, Брюссель демонстрировал намерение активно и на постоянной основе оказывать влияние на политические процессы вокруг приднестровского конфликта.

В октябре 2005 г. Евросоюз (наряду с США) был официально включен в качестве наблюдателя в переговорный процесс по Приднестровью. С этого момента формат переговоров получил название «5+2».

Брюссель последовательно проводил свою политику по усилению экономической блокады Приднестровья. В октябре 2005 г. было достигнуто соглашение об учреждении «Миссии Европейского Союза по приграничной помощи Молдове и Украине» (EUBAM). Ее целью было усиление контроля за украинско-молдавской границей, прежде всего за ее приднестровским участком длиной 454 км.

Одним из основных мотивов, стоящих за попытками установить блокаду Приднестровья, было стремление устранить те экономические преимущества, которые имеются у Тирасполя перед Кишиневом.

Сочетание мер пограничного контроля и нажим на украинскую сторону в целях неизменного применения к приднестровским товарам таможенных правил Молдавии привело к определенным результатам. К декабрю 2010 г. практически все экспортеры ПМР были вынуждены зарегистрироваться в молдавских госструктурах.

Очевидно, в расчете на то, что подобное давление на ПМР окажет воздействие и на Россию, особенно в сочетании с политическим нажимом на Москву, чиновники Евросоюза в 2005-2006 гг. предприняли еще одну попытку кардинально изменить обстановку в конфликтной зоне. Устами официального представителя ЕС в Молдавии Адриана Якобовиц де Сегеда был озвучен очередной план по замене российских миротворческих сил на международный контингент. Согласно этой идее Евросоюз должен был оказать давление на Россию с тем, чтобы военнослужащие европейских стран были включены в состав миротворцев. Однако этот план потерпел неудачу еще до предъявления российской стороне. Уже на раннем этапе согласования внутри Евросоюза эта инициатива была заблокирована целым рядом европейских стран, в первую очередь Германией.

В оппозиции к данному предложению помимо Германии оказались страны западной и южной Европы, а в его поддержку высказались бывшие социалистические государства (кроме Словакии) и некоторые страны европейского севера (Великобритания и др.). Таким образом, в данном случае раскол произошел по принципу отношений тех или иных государств с Россией и их готовности идти на конфликт с ней. Поскольку примерно половина стран ЕС к такому конфликту оказалась не готова, предложение было отвергнуто.

После этих событий Евросоюз не выдвигал каких-либо крупных политических инициатив в вопросе приднестровского урегулирования, сосредоточившись на реализации стратегии «малых дел»: укреплении своего политического влияния на Кишинев, экономической поддержке Молдавии и давлении на Приднестровье.

Так, в 2013 г. ЕС оказывал постоянный нажим на руководство Приднестровья с тем, чтобы подорвать его экономическую и социальную базу. При этом брюссельские чиновники довольно пренебрежительно относятся к интересам и мнению самой Молдавии. В марте этого года Брюссель предупредил Кишинев, что Евросоюз пойдет на либерализацию визового режима с Молдавией только в том случае, если та установит на границе с Приднестровьем шесть контрольных пунктов, осуществляющих миграционный и таможенный контроль. В самой Молдавии это требование вызвало массу возражений, так как фактически означало признание границы с ПМР межгосударственной. Однако в июне 2013 г. это требование было подтверждено таким высокопоставленным брюссельским чиновником, как директор европейской службы по внешним связям Гуннар  Виганд.

Что касается политического влияния Евросоюза, то еще с конца 1990-х гг. Кишинев с большей или меньшей степенью серьезности постоянно заявляет стратегической задачей своей политики вступление в ЕС. Две стороны периодически принимают различные программные документы, нацеленные на приближение политических и экономических реалий Молдавии к «европейским стандартам».

В сфере торговых отношений Брюссель осуществляет целенаправленную линию по вовлечению Молдавии и Приднестровья в орбиту своего экономического влияния. Очевидно, что укрепление экономической зависимости рассматривается в качестве основы для политического доминирования в будущем. Если для Молдавии такое доминирование ЕС является уже почти решенным вопросом, то в отношении Приднестровья оно остается делом будущего.

Евросоюзу сравнительно легко удалось достичь значимых результатов на этом направлении, учитывая огромную разницу экономических потенциалов Молдавии и ПМР, с одной стороны, и ЕС – с другой. В результате, по состоянию на 2012 г. ЕС являлся главным экспортным партнером Молдавии (47% всего экспорта из республики), существенно обгоняя Россию, занимающую второе место (30% молдавского экспорта).

Таким образом, анализ подходов европейских структур к урегулированию приднестровского конфликта ясно показывает: несмотря на активную заинтересованность Брюсселя в усилении своего влияния в Молдавии, а также на желание завершить конфликт на своих условиях, Евросоюз не смог даже сформулировать действенный вариант решения вопроса, не говоря уже о том, чтобы добиться реализации этого решения. Правда ЕС добился сомнительного успеха в том, что дезавуировал и фактически сорвал план урегулирования, предложенный Москвой в 2003 г. (план Козака).

Кроме того, со стороны дипломатов ЕС звучали заявления о том, что одной из слабых сторон позиции Евросоюза по Приднестровью был сравнительно низкий политический статус чиновников, участвовавших в процессах урегулирования, в то время как в России решения по вопросам, подобным приднестровскому, принимаются на самом высоком уровне.

Видимо именно это понимание привело к тому, что в июне 2010 г. инициативу в разрешении конфликта взяла на себя канцлер Германии Ангела Меркель, которая выдвинула ряд предложений компромиссного характера по решению приднестровского вопроса. В частности, речь шла о формировании федеративного государства на основе Молдавии и Приднестровья, а также о том, что российские войска останутся в ПМР до момента завершения общего урегулирования.

Данные предложения были увязаны с проектом формирования постоянно действующего комитета Россия – ЕС по вопросам внешней политики и безопасности на уровне министров иностранных дел. Одним из первых вопросов, поставленных перед указанным комитетом, должно было стать урегулирование приднестровского конфликта.

По всей видимости, германский проект предполагал, что вопрос о формировании такого комитета будет всерьез поднят на уровне Евросоюза в том случае, если российская сторона проявит активность в деле приднестровского урегулирования на указанных условиях.

Однако в связи с тем, что идея формирования комитета не вызвала поддержки на уровне Евросоюза, мезебергская инициатива не получила развития. Вместе с тем Германия предприняла усилия для того, чтобы обеспечить себе контроль за реализацией политики Евросоюза в Молдавии. По состоянию на сентябрь 2013 г. оба основных органа ЕС в этой республике, представительство ЕС в Молдавии и Миссию по приграничной помощи (EUBAM) возглавляли представители ФРГ.

Важным этапом германской политики стал визит канцлера Ангелы Меркель в Кишинев 22 августа 2012 г. В ходе визита она фактически подтвердила статус Молдавии как своего рода «фаворита» европейских интеграционных процессов в Восточной Европе. Кроме того, Ангела Меркель заявила о намерении добиваться решения приднестровского вопроса и о том, что она видит перспективы европейской интеграции для всех жителей Молдавии, включая приднестровцев.

Вместе с тем этот визит имел и очевидную цель оказания определенного давления на Россию. С его помощью германская сторона намеревалась продемонстрировать Москве, что даже если та не намерена брать на себя инициативу приднестровского урегулирования в соответствии с предложениями, сделанными в Мезеберге, и Молдавия, и Приднестровье все равно будут со временем политически и экономически поглощены Евросоюзом, при активном германском участии и руководстве.

Описанные выше попытки чиновников европейских интеграционных структур добиться изменения формата миротворческих сил в зоне конфликта наглядно демонстрируют причины, по которым Евросоюз так и не взял на себя политическую инициативу по комплексному разрешению конфликта. Главная из них заключается в том, что у европейских стран нет единства во взглядах  относительно приоритетности собственно приднестровского конфликта не только с точки зрения задач внешней политики ЕС, но и, самое главное, относительно приоритетности отношений с Россией.

Во-первых, весьма важным условием для продвижения выгодного ЕС варианта урегулирования является способность изменить военно-политическую расстановку сил в зоне конфликта. Как показала практика, Евросоюз не может добиться введения своих военнослужащих в район противостояния. Большинство крупных европейских стран, по-видимому, не считают это необходимым.

Вторая причина неспособности ЕС к решительным действиям в приднестровском вопросе определяется кардинальными различиями между членами Евросоюза в вопросе готовности идти на конфликт с Россией по данной теме. Поэтому Евросоюз имеет крайне узкое пространство для каких-либо решительных маневров, даже в случае гипотетического обострения ситуации в Приднестровье. Те европейские государства, которые обладают достаточным политическим весом, чтобы взять индивидуальную ответственность на себя для решительных шагов, слишком заинтересованы в позитивных отношениях с Россией, чтобы идти на обострение с ней.

Таким образом, ЕС имеет возможность действовать на молдавско-приднестровском направлении в основном методом постепенных, «рутинных» шагов: укреплять экономическое, политическое и информационное влияния, гуманитарные связи, организовывать различные долгосрочные программы. Крупные же политические инициативы остаются прерогативой национальных лидеров ведущих государств Европы.