Анна ГЛАЗОВА

По весьма приблизительным данным, общая численность курдов составляет 35-45 млн. человек. Столь существенный разброс в цифрах объясняется тем, что официальной переписи курдского населения никогда не проводилось. Не имея собственного государства, курды компактно проживают на севере Ирака, в северо-восточной части Сирии, юго-восточной части Турции и на западе Ирана. Крупные курдские диаспоры есть также в Европе и некоторых странах СНГ.

Возможность создать собственное государство у курдов появилась после Первой мировой войны, когда Османская империя прекратила свое существование, а на ее территории возникли новые государства. В соответствии с Севрским договором, подписанным в августе 1920 г., Курдская Республика могла быть создана в юго-восточном районе Турции, подмандатном Франции и Великобритании. Однако этот договор де-факто так и не вступил в силу, и уже в 1923 г., согласно Лозаннскому договору, часть курдских территорий отошла к Турции, а другая часть оказалась под мандатом Великобритании и Франции. Позднее эти территории оказались в составе Ирака и Сирии.

Борьбу за свои права и свободы курды ведут с середины XIX века. Иногда им удавалось победить, но победы оказывались временными. Так случилось, например, в 1946 г., когда при поддержке СССР на территории Иранского Курдистана была провозглашена Мехабадская республика, просуществовавшая почти год. После этого многочисленные курдские восстания, как правило, заканчивались поражением и часто приводили к расколу внутри курдского движения.

Советский Союз в течение длительного времени оказывал неофициальную поддержку курдским партиям и их лидерам. Именно поэтому курды традиционно рассматривались Западом как союзники Москвы на Ближнем Востоке.

Ситуация изменилась в 2003 г., когда курды оказали поддержку США при оккупации Ирака. Взамен американцы позволили им создать на территории Ирака курдскую автономию с самыми широкими правами.

Волна «арабских революций», прокатившихся по ближневосточному региону, вновь актуализировала курдский вопрос. Особенно отчетливо это проявилось в связи с событиями в Сирии. Пожалуй, именно в этой стране курды находились в особенно бесправном положении, подвергаясь дискриминации по национальному признаку и преследованиям со стороны силовых структур. Правящий режим страны не признавал курдов гражданами страны, определяя их как беженцев из Турции. Соответственно, они не имели паспортов и были лишены всех гражданских прав.

Однако сразу после начала политических потрясений в Сирии власти страны, стремясь предотвратить переход курдов на сторону оппозиции, предприняли ряд шагов по удовлетворению их политических требований. Так, они предоставили гражданство нескольким сотням тысяч курдов, а также выпустили из тюрем несколько сотен курдских политзаключенных, часть которых является боевиками РПК. Правящий режим пообещал предоставить курдскому меньшинству ряд социальных и культурных прав, однако из-за идущей в стране гражданской войны выполнить эти обещания пока проблематично.

Как следствие, курды в равной степени дистанцировались как от поддержки режима Башара Асада, так и оппозиции. В условиях военного противостояния между сирийскими властями и оппозицией им удалось установить контроль над рядом районов на северо-востоке Сирии, включая крупные населенные пункты, которые, в свою очередь, покинули сирийские военные. Это позволило правящему режиму не распылять силы и сосредоточиться на борьбе с вооруженной оппозицией и боевиками.

Кроме того, курдским лидерам удалось преодолеть имеющиеся между ними противоречия и выработать единую программу действий. Политические партии и движения сирийских курдов объединились в Высший курдский совет, который представляет курдов на национальном и международном уровнях. Основными требованиями, выдвигаемыми советом, является получение равных с арабами политических, социальных и культурных прав, прекращение дискриминации по национальному признаку, а также возможность образования курдской автономии с широкими полномочиями по типу автономии Иракского Курдистана.

Пока не совсем ясно, каким образом могут быть определены границы этой автономии, учитывая неравномерное расселение курдов по территории страны, в том числе в северо-восточной части. Тем не менее в настоящее время курды активно создают свои административные структуры на подконтрольных им территориях, которые со временем могут превратиться в правительственные органы автономного региона.

Для защиты занятых территорий от вооруженного вмешательства отрядов Сирийской свободной армии (ССА) и боевиков исламистских радикальных группировок курды создают отряды самообороны, действующие под руководством Партии демократического союза (в курдской аббревиатуре – PYD), тесно связанной с Рабочей партией Курдистана (РПК). В приграничных районах, взятых курдами под контроль, эти отряды берут под охрану турецко-сирийскую границу, тем самым перекрывая проникновение вооруженных наемников и каналы поставок оружия для сирийской оппозиции из Турции. Так, например, происходит в районе населенного пункта Рас-эль-Айн, находящегося в пяти километрах от турецкой границы, а также в занятом курдскими отрядами стратегически важном районе Эль-Камышлы.

Действия курдских отрядов самообороны привели к началу вооруженных столкновений между ними и силами ССА. Стремясь выбыть курдов из населенного пункта Рас-эль-Айн и разблокировать границу с Турцией, боевики в начале 2013 г. совершили несколько вооруженных нападений на этот район. Кроме того, через Рас-эль-Айн проходит дорога в направлении богатой нефтью провинции Эль-Хасаки, контроль над которой курды хотят получить после падения режима Башара Асада, что также не устраивает оппозицию.

В конце февраля 2013 г. между курдскими ополченцами и членами экстремистской группировки «Джебхат ан-Нусра», входящими в состав ССА, было достигнуто соглашение о прекращении огня, которое предусматривает, что боевики прекратят блокаду Рас-эль-Айна, а курды разрешат им свободно перемещаться по городу без оружия и проезжать через их посты. Несмотря на это, некоторые курдские лидеры выражают сомнение в том, что перемирие продлится долго, так как, по их мнению, основной причиной вооруженных столкновений является турецкое вмешательство в сирийский кризис.

По всей видимости, столкновения между курдами и сирийской оппозицией в будущем будут только усиливаться, так как оппозиционные силы, претендующие на получение властных полномочий в стране, вряд ли легко смирятся с потерей контроля над частью сирийской территории. Предвидя это, сирийские курды приступили к созданию собственных вооруженных сил. Помощь в их организации обещает оказать руководство автономного Иракского Курдистана, используя для этого опыт и силы пешмерга. Такая помощь будет весьма полезной для курдских ополченцев в Сирии, учитывая, что формирования пешмерга представляют собой регулярные армейские подразделения Иракского Курдистана численностью от 140 до 200 тыс. человек, на вооружении которых имеется тяжелая техника, включая танки Т-54, Т-55 и Т-62, БТР и БМП, ПЗРК и артиллерийские орудия. Многие бойцы и офицеры пешмерга прошли боевую подготовку в американских боевых частях, принимали участие в совместных операциях.

По словам одного из курдских лидеров, согласие предоставить военную и финансовую помощь в создании независимой курдской армии в Сирии якобы выразили власти США и Евросоюза, рассчитывающие, что ее создание станет препятствием для распространения радикального исламизма в Сирии. Личный состав курдской армии предполагается формировать как из курдов, так и из арабов (мусульман и христиан), проживающих в Сирийском Курдистане.

Одновременно с этим сирийская оппозиция не оставляет попыток склонить курдов выступить против режима Асада, хорошо осознавая, что поддержка сирийских курдов, насчитывающих около 3 млн. человек, то есть более 10% населения страны, могла бы кардинально изменить расстановку сил в стране и способствовать скорейшей смене власти. Поэтому лидеры созданной в Катаре Национальной коалиции сирийской оппозиции (НКСО) предлагают курдам вступить в альянс против Башара Асада, а вопрос о будущем статусе курдских районов обсудить после победы. Кроме того, в НКСО, претендующей на лидерство в будущей Сирии, за курдами зарезервировано несколько мест в правительстве, а также должность одного из трех вице-премьеров.

Установление курдского самоуправления в приграничных районах, а тем более создание курдской автономии в северно-восточной части Сирии станет серьезным вызовом безопасности для Турции, которая в этом случае получит на своей южной границе курдский автономный ареал, граничащий с районом компактного проживания турецких курдов. Кроме того, уже сейчас Турция столкнулась с активизацией боевиков Рабочей партии Курдистана (РПК), действующих с сирийской территории.

Эта левоэкстремистская организация, основанная в 1978 г. Абдуллой Оджаланом, была создана для борьбы за политические права курдов в Турции. В 1984 г. партия открыто начала повстанческую борьбу против турецких властей и карательных органов в Восточной Анатолии. Позже организационная и пропагандистская деятельность РПК перешагнула турецкие границы, а влияние партии распространилось на значительную часть сирийских курдов. Активисты РПК также развернули широкую агитацию среди курдской диаспоры в Западной и Восточной Европе. В настоящее время РПК представляет собой широко разветвленную политическую структуру, обладающую многотысячной армией.

В связи с усилением деятельности боевиков РПК на территории Сирии премьер-министр Турции Реджеп Эрдоган в июле 2012 г. заявил о том, что Турция не допустит перехода курдских районов Сирии под контроль РПК и PYD. В ответ на это заявление руководитель РПК Мурат Карайылан предупредил, что «если Турция ворвется в Западный Курдистан, то для оказания сопротивления будет мобилизован весь курдский народ». Таким образом, попытки Анкары помешать созданию курдской автономии в Сирии могут обернуться против нее самой и привести к объ-единению всех курдов, в том числе проживающих на территории Турции.

Эти обстоятельства, помимо прочих, заставили турецкие власти активизировать переговоры с лидером РПК Абдуллой Оджаланом, отбывающим пожизненное заключение на острове Имралы. В результате 21 марта 2013 г., в главный курдский праздник – Навруз, Оджалан письменно обратился к членам РПК с призывом о прекращении боевых действий. В соответствии с разработанной им «дорожной картой» 15 августа – в день основания партии – предполагается начать вывод боевиков с территории Турции.

Эти события очень важны не только для Турции, они могут оказать влияние на расстановку сил во всем ближневосточном регионе.

И дело здесь не в самом призыве Оджалана – с заявлениями о моратории на вооруженные акции РПК он выступал и ранее, а в том, что для прекращения деятельности РПК в этой стране созрели необходимые условия.

Во-первых, факт переговоров турецких властей с Оджаланом, ведущихся на протяжении последних лет, был, наконец, официально признан премьер-министром Турции Эрдоганом. Ранее он отрицал этот факт, опасаясь критики со стороны оппозиции и негативной реакции турецкого электората, теперь же лидер правящей партии весьма своеобразно объясняет, что контакты правительства с РПК – «это не переговоры с террористами, а поиск путей решения проблемы терроризма в стране».

Во-вторых, успеху переговоров могут способствовать политические и экономические изменения, произошедшие в Турции за последние годы. Турецкие курды получают все больше политических, социальных и культурных прав, их благосостояние растет на фоне экономического подъема страны. Таким образом, политическая и экономическая ситуации внутри турецкого Курдистана предоставляет все больше возможностей для ведения мирного диалога, а вооруженная борьба РПК препятствует расширению влияния курдских политических партий.

В-третьих, эти переговоры активно поддерживают США, выражающие заинтересованность в выводе курдских боевиков с территории Турции.

Наконец, в достижении договоренностей с РПК заинтересован лично премьер-министр Реджеп Эрдоган, планирующийся баллотироваться на пост президента Турции в 2014 г. Если переговоры завершатся успехом, его рейтинг накануне президентских выборов существенно вырастет, а в своей предвыборной программе он сможет заявить о прекращении тридцатилетней вооруженной борьбы турецкой республики с боевиками РПК, – борьбы, которая унесла 40 тыс. жизней и стоила турецкому бюджету почти $400 млрд.

Следует отметить, что на протяжении десятилетий курдский вопрос был «ахиллесовой пятой» Турции, которую регулярно использовали внешние страны, в первую очередь США, для оказания давления на Анкару. При этом сами турецкие власти долго верили в то, что любые уступки в отношении турецких курдов неизбежно приведут к угрозе распада государства. Собственно, подобные опасения имеют место и сейчас, однако, похоже, они становятся все менее пугающими.

Тем не менее, начав переговоры с Оджаланом, турецкий премьер-министр подвергает свою карьеру довольно сильному риску, так как среди турецкой оппозиции и внутри РПК есть много противников достижения перемирия. Любая уступка турецкого правительства по отношению к РПК будет вызывать критику со стороны оппозиционных партий, которые уже сейчас требуют раскрытия всех условий переговоров. В случае вооруженных провокаций со стороны этих сил правительство не сможет оставить их без ответа, рискуя быть обвиненным в покровительстве террористам, и будет вынуждено начать очередную военную операцию, что, в свою очередь, приведет к срыву переговоров.

В этой связи уместно вспомнить примеры решения подобных проблем в других странах. Например, после того как правительство Испании в 2006 г. начало официальные переговоры с баскской террористической организацией ЭТА, потребовалось еще шесть лет для того, чтобы ЭТА объявила о полном разоружении и прекращении борьбы. Возможно, турецкому руководству удастся решить проблему терроризма в своей стране в более короткие сроки, тем более что в данном случае речь не идет о полном разоружении РПК, а лишь о прекращении ее деятельности на территории Турции.

Еще одним рычагом влияния курдов в регионе является Курдская автономия Ирака (КАР), включающая в себя три северные провинции Ирака. На сегодняшний день эта автономия, ставшая удачным примером получения курдами политических и экономических прав, является центром курдского национального единства. Иракский Курдистан получил самые широкие права и полномочия, имея собственный парламент, правительство, президента, спецслужбы и региональные вооруженные силы пешмерга. Кроме того, руководство Иракского Курдистана проводит независимую внешнюю политику, не всегда совпадающую с политикой центральной власти.

В последнее время отношения между руководством Ирака и КАР становятся все более напряженными, что связано как с усиливающейся непопулярностью центральных властей, в первую очередь премьер-министра Нури аль-Малики, так и с нерешенными политическими и экономическими проблемами между Багдадом и Эрбилем.

Становится все более очевидным, что правительству аль-Малики не удается справиться с задачами по нормализации ситуации в Ираке и выводу страны из затянувшегося политического и финансово-экономического кризиса. Это усиливает опасность раскола страны по этно-конфессиональному признаку. Причем иракский премьер-министр, являющийся шиитом, непопулярен как среди арабов-суннитов, так и арабов-шиитов, выступающих против волюнтаристских методов его правления и считающих его авторитарным лидером, зависимым от Вашингтона.

В отношениях центрального правительства с Иракским Курдистаном особенно острой является проблема спорных территорий и вопрос о принятии закона об освоении нефтегазовых месторождений.

Иракские курды требуют выполнения положений статьи 140 Конституции Ирака, которая предусматривает возвращение насильственно перемещенных Саддамом Хусейном лиц курдской и арабской национальности к местам их прежнего проживания с последующим проведением референдума о будущей административной принадлежности этих районов.

Особое значение в решении этой проблемы имеет вопрос об административном статусе богатого запасами углеводородов района города Киркук, месторождения которого содержат более 10 млрд. баррелей нефти. Весьма сомнительно, что центральные власти Ирака добровольно согласятся передать этот район, где сконцентрировано порядка 14% всех разведанных нефтяных запасов страны, под патронаж курдов.

В свою очередь, для иракских курдов включение Киркука в состав КАР является задачей первостепенной политической важности. Президент Ирака, курд по национальности Джаляль Талабани однажды даже назвал Киркук «курдистанским Иерусалимом», который должен стать столицей курдской автономии.

Наличие богатых запасов нефти и газа на территории КАР является основной причиной обостряющихся противоречий между Эрбилем и Багдадом по вопросу принятия нового закона об углеводородах, в котором был бы определен порядок заключения контрактов на разведку, добычу и экспорт углеводородов. Курды настаивают на том, что они имеют право самостоятельно заключать подобные контракты с иностранными партнерами, в то время как иракские власти считают эти действия незаконными.

Нерешенность этих ключевых проблем создает угрозу того, что руководство КАР при поддержке внешних сил может в одностороннем порядке объявить об отделении курдской автономии от Ирака.

В настоящее время противоречия между центральными властями Ирака и руководством КАР еще более усилились в связи с попытками Багдада усилить военное присутствие на спорных территориях, в том числе расположенных на границе с Сирией. Так, на протяжении последних месяцев сохраняется угроза военного противостояния между иракскими вооруженными отрядами, которые были дислоцированы на окраине города Киркук, и курдскими силами пешмерга, также направленными в регион. Еще один конфликт разворачивается между руководством Иракского Курдистана и центральным правительством в связи с решением последнего дислоцировать части ВС Ирака в спорном районе Синджар, расположенном рядом с сирийской границей.

Центральное правительство оправдывает свои действия необходимостью защитить иракско-сирийскую границу от проникновения исламских боевиков, в то время как курдское руководство рассматривает эти шаги как желание премьер-министра аль-Малики взять под контроль данные районы для того, чтобы облегчить поставки иранской помощи ВС Сирии.

Ситуация еще больше усугубляется из-за возросшей активности Саудовской Аравии и Катара, поддерживающих протестное движение иракских арабов-суннитов путем оказания финансовой, материальной и военной помощи их вооруженным группировкам. При этом большая часть денег и оружия попадает в руки наиболее радикально настроенных исламских группировок.

Следствием политических процессов, происходящих на территориях проживания курдских меньшинств, стало усиление влияния президента Иракского Курдистана Масуда Барзани. Именно при его посредничестве турецкие власти ведут переговоры с Оджаланом, а сирийские курды консолидировали свои силы и объединились в Высший курдский совет. В захваченных курдами районах Сирии полевые командиры вывешивают его портреты, а также флаги Иракского Курдистана. При этом сам Барзани все чаще заявляет о возможности отделения курдской автономии от Ирака. Если в перспективе курдам удастся добиться создания на территории Сирии автономного Западного Курдистана, со временем оба курдских анклава смогут заявить о слиянии в единое государство, а Барзани станет общепризнанным лидером, сумевшим объединить курдский этнос.

Стремление курдов к получению независимости могут, в конечном итоге, поддержать США, в политике которых все более явно прослеживается направленность на глобальную трансформацию Большого Ближнего Востока с переделом существующих границ и образованием новых государств, находящихся под влиянием Вашингтона. Особую значимость приобретают территории, обладающие крупными запасами энергоресурсов, – а значит, и районы преимущественного проживания курдов. Кроме того, США могут попытаться использовать «курдский фактор» и выведенные с территории Турции отряды РПК в качестве основной дестабилизирующей силы и оплота оппозиции в других странах, в частности, в Иране.

Конфронтация с сирийскими курдами в конечном итоге будет создавать все более серьезные проблемы и для турецких властей, поэтому в интересах Анкары сделать их своими союзниками, а не противниками. Не случайно в некоторых западных СМИ высказываются предположения о том, что одним из пунктов договоренностей турецкого руководства с Оджаланом может стать переход РПК на сторону сирийской оппозиции. Если этот сценарий удастся реализовать, турецким лидерам будет значительно легче начать выстраивать с сирийскими курдами партнерские отношения, тем более что у Анкары уже имеется опыт подобного позитивного сотрудничества с Иракским Курдистаном. Это сотрудничество позволит закрепить позиции Турции в постреволюционной Сирии и будет способствовать усилению лидирующей роли страны в регионе.

В любом случае, вне зависимости от возможных сценариев развития событий, можно констатировать, что курды постепенно превращаются в «третью силу», которая может оказать влияние не только на ситуацию в Сирии, но и на политические процессы на всем Ближнем Востоке.

В этом контексте вполне закономерно возникает вопрос о позиции России в отношении курдов. Очевидно, что динамика развития курдского движения открывает новые возможности для российского руководства, которое в складывающейся ситуации может начать укреплять политическое и экономическое взаимодействие с курдами с целью усиления влияния на процессы, происходящие на Ближнем Востоке. Состоявшийся в феврале 2012 г. официальный визит лидера Иракской автономии Масуда Барзани в Москву может стать первым шагом на пути развития подобного взаимодействия. Укреплению сотрудничества с курдскими лидерами может содействовать и позитивный исторический опыт времен «холодной войны», когда курды в своей борьбе за независимость получали поддержку от СССР.

Анна Владимировна ГЛАЗОВА – руководитель сектора Ближнего Востока Российского института стратегических исследований