Столь ограниченное иностранное представительство обусловлено высокой террористической активностью в Белуджистане. Так, накануне конференции боевики радикальной группировки «Дашкар-э-Джангви» напали на общежитие полицейской академии (колледжа) в Кветте, где в то время находилось около 250 курсантов. Это нападение было хорошо организовано. Штурм захваченного здания продлился свыше семи часов. Только по официальным данным, в результате этих событий погибло 59 человек, а 165 были ранены. По неофициальной же информации погибло не менее 80 человек, в основном – курсанты академии.

Представители радикальной суннитской группировки «Дашкар-э-Джангви», действующей под эгидой Движения талибов Пакистана, заявили, что это была совместная операция с боевиками Исламского государства (организация, запрещенная в России). Это говорит о возможном финансировании операции со стороны исламистских фондов аравийских монархий. В данном случае удар был направлен против силовых структур Пакистана, которые активно борются с представителями Исламского государства в наиболее многочисленной пакистанской провинции Пенджаб.

Белуджистанский университет информационных технологий, инженерных наук и управления наукой имеет государственных статус и считается наиболее современным в Кветте. Как следствие, при открытии конференции выступил первый заместитель руководителя провинциального правительства, а при ее закрытии – председатель (спикер) парламента провинции Белуджистан (всего в стране четыре провинции и две федеральные территории). Ход проведения конференции освещали местные СМИ.

Ниже приведен доклад, который Владимир Евсеев сделал на конференции в Кветте.

Юбилейный саммит Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) состоялся в Ташкенте 23-24 июня 2016 г. Фактически это был двойной юбилей: 15-летие ШОС и 20-летие ее предшественницы – «шанхайской пятерки», созданной изначально для урегулирования территориальных споров между Китаем с одной стороны, и Россией, Казахстаном, Киргизией и Таджикистаном – с другой.

Прошедший саммит ШОС имел высший уровень представительства не только со стороны государств-членов Организации, но и большинства ее стран-наблюдателей. В частности, в нем принял участие президент Пакистана Мамнун Хусейн.

В качестве явного успеха состоявшегося саммита ШОС следует рассматривать то, что 24 июня 2016 г. в Ташкенте в присутствии глав государств были подписаны меморандумы об обязательствах Индии и Пакистана по получению статуса членов ШОС. По словам посла Бахтиера Хакимова, специального представителя президента России по делам ШОС, «в соответствии с этими меморандумами определяются условия участия Индии и Пакистана в формировании общего бюджета Организации, их квота в постоянно действующих органах и сроки, в которые государства-заявители обязуются присоединиться к действующим в ШОС договорам и соглашениям». Предполагается, что Индия и Пакистан решат эти вопросы в течение семи месяцев. Но уже сейчас начинается процесс встраивания Индии и Пакистана в механизмы рабочего взаимодействия в рамках ШОС, такие как Совет глав правительств и регулярные заседания министров иностранных дел.

Фактически процесс вступления Индии и Пакистана в ШОС стал необратимым, что неизбежно приведет к ее качественному изменению. Но потребуется время на реконфигурацию этой организации, которая до сих пор большее внимание уделяла Центральной Азии. Теперь же речь идет об объединении значительной части постсоветского пространства, Китая и Южной Азии. И уже сейчас ШОС включает 18 государств, на территории которых проживает примерно 45% населения Земного шара, а совокупный объем ВВП в 2015 г. составил около $37 трлн.

Вступление Индии и Пакистана в ШОС создает для Организации как серьезные преимущества, так и вызовы. В частности, оба государства имеют длительные исторические, этнокультурные связи с населением Афганистана. При этом Пакистан опирается, прежде всего, на пуштунские силы и имеет существенное влияние в среде афганских талибов, а Индия делает ставку на силы, связанные с бывшим «Северным альянсом». В настоящее время уровень противостояния Исламабада и Дели на афганской территории значителен. В связи с этим было бы желательно, чтобы ШОС способствовала смягчению позиций талибов по проблеме межэтнического согласия.

Вместе с тем движение «Талибан» в Афганистане неоднородно и все более интернационализируется. Как следствие, в зависимости от интересов внешних спонсоров, определяются векторы деятельности различных группировок этого движения. Поэтому путь к сближению позиций сторон в Афганистане будет достаточно сложным.

Все очевидней становится необходимость Программы сотрудничества государств Южной и Центральной Азии в рамках ШОС по развитию транспортной инфраструктуры. Сложная военно-политическая обстановка в Афганистане – одно из основных препятствий на пути региональной интеграции на основе обеспечения государств Центральной и Южной Азии альтернативными и взаимодополняющими транспортными коммуникациями. При этом следует учитывать, что в настоящее время ни Индия, ни Афганистан, ни даже Иран не рассматривают Пакистан в качестве транспортного коридора. Ими в регионе проводится политика по сдерживанию Исламабада, поэтому Пакистан так стремится к развитию отношений с Россией как на двустороннем уровне, так и в рамках ШОС. При этом на фоне обострения отношений между Кабулом и Исламабадом роль «Душанбинской четверки» (Таджикистан, Россия, Афганистан, Пакистан) несколько ослабевает.

Сейчас в различной стадии реализации находятся несколько коммуникационных проектов через территорию Афганистана. Один из них энергетический – проект создания ЛЭП CASA-1000, которая должна соединить электрические сети Киргизии, Таджикистана, Афганистана и Пакистана. Это позволит создать единый электроэнергетический рынок между странами Центральной и Южной Азии. Хотя до нормализации индийско-пакистанских отношений такой проект в полном масштабе осуществить невозможно.

Таджикистан рассматривает возможность строительства высоковольтной линии электропередачи (500 кВт) через Ваханский коридор, который соединит восточную часть Таджикистана с северо-западной частью Пакистана через 15-километровое ущелье в Афганистане. Реализация проекта может начаться в ближайшее время. Одновременно обсуждается вопрос о строительстве железной дороги через Ваханский коридор, которая способствовала бы укреплению сотрудничества Таджикистана, Афганистана, Пакистана и Китая. Сейчас этому мешает афгано-пакистанское противостояние.

Перспективным является строительство автодороги из таджикского Ишкашима через Сархадское ущелье (афганский Вахан) по существующей проселочной дороге до Пакистана. Этот проект может быть реализован в рамках ШОС.

Несомненно, Пакистан является неким перекрестком Ближнего, Среднего и Дальнего Востока. Ранее это важное геостратегическое преимущество страны не было реализовано из-за влияния Вашингтона. Ныне в Исламабаде реализуют новую, более сбалансированную внешнюю политику. В частности, у Пакистана сегодня очень хорошие отношения с КНР, с которой действует договор о стратегическом сотрудничестве. В его рамках пакистанцы и китайцы совместно разрабатывают и производят системы вооружения, в частности, истребитель JF-17 Thunder.

Китай собирается инвестировать порядка $46 млрд. в сектор энергетики и в развитие инфраструктуры (коммуникаций) Пакистана. Это свяжет западную провинцию Кашмир и южные районы Пакистана и обеспечит выход Китая в Персидский залив. Этот масштабный проект важен и для ШОС.

Тем не менее сейчас этого недостаточно. Военно-политический авторитет Пекина в рассматриваемом регионе не столь велик. И его недостаточно для вывода Исламабада из региональной изоляции. Это можно сделать только на основе укрепления российско-пакистанских отношений. И для этого существуют некоторые основания. Так, за последние 10-15 лет Пакистан постепенно, но значительно улучшил свои отношения с РФ. В частности, Пакистан подписал договор о военно-техническом сотрудничестве с Россией и ведет переговоры о приобретении ударных вертолетов Ми-35. Помимо этого, Москва выделила $2 млрд. на газовый проект в рамках коридора между севером и югом Пакистана. И это придало новый импульс для развития российско-пакистанских отношений в экономической сфере.

Следует также учитывать значительный потенциал Пакистана. Так, население страны составляет 200 млн. человек. Большинство из них – молодые люди, то есть будущая рабочая сила. Пакистан обладает седьмой по численности личного состава армией и занимает пятое-шестое место по размеру ядерного арсенала (по величине накопленных расщепляющихся материалов и потенциалу их производства). За последние 5-6 лет экономика Пакистана достигла значительных успехов. Это позволило приступить к переговорам о создании свободной экономической зоны между ЕАЭС и Пакистаном и реализации потенциала оборонного сотрудничества с Россией.

Особое место в Пакистане занимает провинция Белуджистан. Она является самой большой по площади (347 тыс. км2) и исключительно богатой природными ресурсами (медь, золото, серебро, железная руда, цинк, хром, каменный уголь, природный газ, полудрагоценные камни). Даже по официальным (скорее всего, заниженным) данным население провинции превышает 13 млн. человек, из которых 6,2 млн. составляют белуджи. Именно здесь находится крупный порт Гвадар с грузооборотом 5,5 млн. тонн в год. Он активно задействован в осуществлении китайской концепции «Один пояс и один путь». Помимо этого, в Гвадаре базируются боевые корабли Военно-морских сил НОАК, которые, в том числе, осуществляют контроль над военной активностью США в зоне Персидского залива.

И при этом в Белуджистане наблюдается невысокий уровень жизни местного населения, ощущается острая нехватка питьевой воды и современных коммуникаций. Это, а также ограничение прав местных белуджей, некоторые из которых требуют своей автономии, создает социальную базу для радикального ислама и террористической деятельности. В частности, представители так называемой Армии освобождения Белуджистана организуют нападения на строящиеся объекты энергетической инфраструктуры, проводят диверсии на нефте- и газопроводах, а также захватывают в заложники специалистов, работающих на их строительстве (в первую очередь – китайских).

Учитывая вышеизложенное, вступление Пакистана в ШОС создает ему дополнительные возможности для противостояния радикальному исламу и терроризму в провинции Белуджистан. Для этого может быть использована Региональная антитеррористическая структура (РАТС) ШОС, которая имеет большой опыт многостороннего сотрудничества в борьбе с радикалами и террористами. Помимо этого, в оказании такой помощи заинтересованы российские и китайские спецслужбы, которые способны оказать Кветте помощь как на двусторонней, так и многосторонней основе.

Тем не менее в условиях достаточно неблагоприятной для Пакистана ситуации на региональном уровне, значительного вмешательства во внутренние дела страны ряда внешнеполитических игроков (США, Индии, Афганистана) и сохранения серьезных социально-экономических проблем невозможно принципиально улучшить ситуацию внутри страны только за счет ШОС. Недостаточно для этого и укрепления двусторонних пакистано-китайских отношений, так как это будет вызывать в регионе серьезное противодействие. Поэтому целесообразно рассмотреть возможность качественного улучшения российско-пакистанских отношений путем формирования между нашими странами стратегического диалога. Со своей стороны, Исламабад мог бы помочь Москве в стабилизации ситуации в Афганистане. На фоне этого можно было бы рассмотреть возможность активизации экономических отношений на двустороннем уровне.

В то же время нежелательно ставить вопрос о создании альянса в составе России, Китая и Пакистана. По-видимому, время любых альянсов (военно-политических блоков) ушло в прошлое. Как следствие, Москва и Пекин продолжают сближаться, в том числе в чрезвычайно чувствительных областях (например, в области противоракетной обороны), но сознательно не переходят на уровень союзнических отношений.

Несомненно, сейчас наиболее благоприятный момент для качественного улучшения отношений между Москвой и Исламабадом. В частности, на завершающей стадии находится вопрос о сооружении ПАО «Газпром» второй нитки газопровода между севером и югом Пакистана. Помимо этого, в правительстве Пакистана рассматривается возможность о приглашении для работы внутри страны одного-двух крупных российских банков наравне с так называемой китайской «пятеркой банков» (государственные Банк развития Китая (China Development Bank) и Экспортно-импортный банк Китая (Export Import Bank of China); коммерческие Банк Китая (Bank of China), Строительный банк Китая (China Construction Bank) и Торгово-промышленный банк Китая (Industrial and Commercial Bank of China).

Основная причина, по которой Пакистан столь заинтересован в развитии отношений с Россией состоит в том, что Исламабад опасается стать инструментом китайского влияния в условиях враждебного окружения на региональном уровне. Только Москва, которая пользуется в регионе заслуженным авторитетом, может не допустить его изоляции.

Вторая по важности причина – стремление ослабить зависимость от США в сфере закупок вооружений и военной техники, а также обучения личного состава. Россия в этом отношении может Пакистану существенно помочь, не заменив, а дополнив американцев. В данном случае речь идет о диверсификации военных отношений, что позволит Исламабаду проводить более независимую внешнюю политику.

Для Москвы укрепление отношений в военной сфере с Исламабадом тоже чрезвычайно важно, так как пакистанские военные по-прежнему являются стержнем страны. Именно они, а не гражданская власть, принимают наиболее важные решения, а затем реализуют их через органы законодательной и исполнительной власти. Поэтому для России желательно поставить вопрос о развитии с Пакистаном не просто военно-технического, а более широкого – военного сотрудничества. И не нужно бояться негативного индийского влияния. Во-первых, в Дели пошли на серьезное укрепление отношений с Вашингтоном, допустив оборонно-промышленный комплекс и ВС США к собственной военной инфраструктуре. Во-вторых, уровень отношений Москвы с Дели и Исламабадом всегда будет качественно разным – индийский вектор во внешней политике Россия менять не собирается. В-третьих, укрепление российско-пакистанских отношений, как это ни парадоксально, неизбежно приведет к еще большему сближению Москвы и Дели.

Таким образом, сейчас крайне благоприятная ситуация для качественного улучшения отношений между Москвой и Исламабадом. Конечно, мы должны сотрудничать в рамках ШОС и других международных форматов. Но этого явно недостаточно для реализации национальных интересов наших стран. Сегодня целесообразно поставить вопрос о более близком взаимодействии, о российско-пакистанском стратегическом диалоге.