— Александр Николаевич, спецназ ГРУ создавался как элемент ядерного противостояния. Его основными целями и задачами были поиск и уничтожение ядерных объектов. Что изменилось с того времени? Как изменились цели и задачи подразделений специального назначения?

— В канун 64-й годовщины создания спецназа Вооруженных Сил уместно вспомнить о том времени, когда он создавался.

Это было начало холодной войны. Конечно, для военной разведки более важной задачи, чем вскрыть признаки подготовки применения ракетно-ядерного оружия в то время не было. В случае начала военных действий необходимо было исключить применение оружия массового поражения не только путем выявления его местонахождения, но и воспретить путем активных действий.

Изначально эту задачу предполагалось выполнять активными способами добывания сведений – проведением налетов и засад, а в случае необходимости – диверсий на маршрутах передвижения средств доставки ракетно-ядерного оружия. При этом создатели первых подразделений спецназа опирались на опыт Великой Отечественной войны, который подсказывал, что нужно иметь специально подготовленных военнослужащих. И первые подразделения – роты спецназа вобрали в себя все лучшее из опыта Великой Отечественной Войны. Спецназ был создан тогда, когда появились такие возможности и когда был накоплен определенный опыт.

За прошедшие годы многое изменилось. Спецназ стал составной частью военной разведки, причем его роль с течением времени неизмеримо выросла. А вместо рот специального назначения появились войсковые соединения – бригады специального назначения, которые сегодня имеют богатый боевой опыт. В их составе выросли свои Герои Советского Союза и России, сегодня у спецназа есть свои учебные пособия, своя теория.

С годами, с приобретением боевого опыта в Афганистане, на Северном Кавказе изменились способы применения подразделений специального назначения. Появились специфические задачи, такие как участие в контртеррористических операциях. Расширился спектр разведывательных задач. Изменились средства ведения разведки, появились новые объекты разведки. В целом задач стало больше, их спектр расширился. Но добывание разведывательных сведений и, при необходимости, нанесение ущерба противнику – эти основные задачи сохранились. До недавнего времени основным объектом интереса был Центрально-Азиатский регион и террористические группировки этого региона, но в последнее время мы видим, что НАТО все сильнее стучится в нашу дверь, пытается взять контроль над границей между Украиной и Россией. И скоро, вероятно, мы вернемся к тому, с чего начинали наши деды в 1950-е годы, будем готовиться к партизанской войне.

— Спецназ ГРУ – стратегический спецназ. Отличительной чертой советского спецназа была ставка на диверсионные действия. А как современные локальные войны повлияли на изменение стратегии и тактики отечественного спецназа?

— Правильнее говорить спецназ Вооруженных Сил, а не стратегический спецназ. Спецназ Вооруженных Сил объединяет все, что предназначено для решения задач на уровнях от Генерального штаба до группировки войск на каком-либо направлении. Например, на Северном Кавказе, на направлении выдвигающихся войск подразделениям спецназа приходилось действовать как обычным войсковым разведывательным подразделениям, они выполняли те задачи, которые им ставили применительно к тем условиям обстановки.

Во времена холодной войны спецназ выполнял задачи по обнаружению ракетно-ядерных дивизионов противника, крупных штабов и т.д. И сегодня эти задачи остались. Но способы их выполнения изменились. Появились новые технические средства разведки и средства поражения. Изменились и способы поддержки спецназа и его тактика действий.

Так, в Афганистане спецназ столкнулся с выполнением задач по вскрытию маршрутов передвижения караванов противника. Отсюда появился термин «охотники за караванами». То есть нужно было вести разведку не колонн техники противника, а вскрыть движение вьючных животных. Для этого нужны были определенные средства разведки. Появились станции ближней радиолокационной разведки, которые позволяли на дистанции до 3 км обнаруживать движущегося противника. Появилась разведывательно-сигнализационная аппаратура для установки на маршрутах и тропах душманов.

Зачастую спецназ не мог уничтожить крупный караван самостоятельно, нужно был вызывать огонь артиллерии или авиацию. Для этого у него должны были быть специальные средства связи, сигнализации и целеуказания для наведения авиации, корректирования огня артиллерии. Наличие таких средств не предполагалось при создании подразделений специального назначения в 1950-е годы, когда их основной задачей было уничтожение средств ядерного нападения.

— Какие выводы были сделаны из опыта применения нашего спецназа в операции по принуждению Грузии к миру? И что следовало бы улучшить, по вашему мнению, в тактике применения частей СпН?

— Не следует выделять особо этот конфликт. К его началу российский спецназ уже приобрел богатый опыт боевых действий в различных локальных войнах. Этот опыт подсказывал, что спецназ должен обладать средствами связи, обеспечивающими оперативную передачу информации. Над созданием таких средств работали, и они уже имелись к началу грузинского конфликта. Спецназ – единственный участник грузинского конфликта, который был наиболее полно готов к подобным боевым действиям.

Кстати, еще на учениях «Дозор-86» в 1986 году отрабатывалось радиоподавление всех средств радиосвязи. Единственные, кто не потерял управление своими подразделениями, были части специального назначения.

Если говорить относительно применения подразделений специального назначения в горах, то они были достаточно хорошо к этому подготовлены.

В целом из опыта локальных войн следует извлечь ряд уроков.

Во-первых, нужно готовиться не к прошлой войне, а к войне будущего. Из прежних конфликтов необходимо извлечь и проанализировать негативный опыт. Например, мы отвоевали в Афганистане, ветераны уволились и к 1994 году, когда начался конфликт в Чечне, афганский опыт был забыт. И мы начали действовать с нуля, как в 1979 году в Афганистане.

В Афганистане был накоплен хороший опыт совместных действий подразделений спецназа с армейской авиацией. За каждым отрядом СпН были закреплены вертолетные подразделения по 4-6 вертолетов, а за бригадой – вертолетная эскадрилья. На Северном Кавказе можно было спланировать такое же применение армейской авиации. Однако этого не было сделано. В результате подразделения спецназа действовали как обычные войсковые подразделения. В целом отсутствие вертолетов для поддержки подразделений спецназа уменьшало радиус их действий или вело к боевым потерям.

Средства связи УКВ-диапазона в горах неэффективны. Для их использования необходимо или выставлять ретрансляторы, или использовать в качестве ретрансляторов летательные аппараты.

Во-вторых, важно, чтобы требования к подготовке и оснащенности спецназа коррелировались со временем. Требования 1950-х годов к началу 1990-х уже явно устарели. Со временем меняются и люди, и вооружение, и техника.

В-третьих, для спецназа самое главное – это люди. Важен отбор военнослужащих для службы в его подразделениях. В спецназе должна служить элита, которая в процессе подготовки может добиться хороших результатов.

— Война в Чечне дала богатейший опыт спецназу в контрпартизанской войне. А в чем особенность отечественной школы ведения боевых действий этого типа?

— Наш опыт контрпартизанской войны накапливался, в основном, в ходе боевых действий на территории своей стране. Особый случай – Афганистан. США, в отличие от нас, приобрели этот опыт за рубежом. Например, во Вьетнаме, в других странах. Соответственно, в контрпартизанской войне у нас цель была не уничтожение противника, а установление контроля над территорией. Действия наших Вооруженных Сил были направлены не на отторжение населения и выбивание элиты, а, наоборот, на привлечение людей на свою сторону. В целом изначально была заложена другая идея контрпартизанской борьбы.

В связи с этим и способы ведения контрпатризанской войны были иные, чем у представителей зарубежных школ. Наши Вооруженные Силы привлекались к контрпартизанским действиям не в полном масштабе и не в полном объеме. В какой-то период истории это были части НКВД. По-настоящему мы столкнулись с контрпартизанской войной в Афганистане. Именно в Афганистане стал вырабатываться свой подход и методы ведения таких боевых действий. Конечно, в то время у нас был меньший, чем у британцев и американцев опыт ведения контрпартизанской войны.

— В свое время маршал Харченко был сторонником ведения спецназом минной войны. Насколько этот вид боевых действий применим спецназом сейчас?

— Мины во время Великой Отечественной войны были мощным оружием. По оценкам специалистов, эффективность применения мин по сравнению с авиационными ударами было в пять раз выше. Взрывного устройства в 400 грамм тротила было достаточно для вывода из строя железнодорожного пути, а авиабомба весила от нескольких десятков до нескольких сот килограммов. Важным показателем является продолжительность прекращения движения на коммуникациях. В годы Великой Отечественной войны срыв движения от мин был в 6-7 раз продолжительнее, чем от авиаударов.

Минная война мощное средство и в современных условиях. И в будущей войне она, возможно, будет занимать особое место. И спецназ должен быть готов к ее ведению. Так, во Вьетнаме американцы теряли до 20% личного состава от подрывов на противопехотных минах, в Афганистане моджахеды также несли ощутимые потери от мин.

Вторая мировая война была войной машин, массовые переброски осуществлялись железнодорожным транспортом или своим ходом на автомобилях. В современных условиях таких массовых перебросок, вероятно, не будет, а если они будут, то на территории, контролируемой своими войсками. В этих условиях минная война будет вестись избирательно, не будет носить массовый характер, как, например, «рельсовая война» во времена Великой Отечественной.

— Действие снайперов является одним из важнейших видов боевых действий в современных локальных войнах. В Чечне успешно работала снайперская группа спецназа ВДВ, а как со снайперским делом обстоит в спецназе ГРУ, каково будущее снайпинга в частях спецназа?

— В последние годы появилось более совершенное снайперское оружие. Если в Афганистане у наших снайперов была только СВД, то сейчас у спецназовцев есть выбор. На вооружение поступили «Винторез», крупнокалиберные винтовки, а значит появилась возможность вести снайперский огонь на различных дальностях. В результате в последние годы в спецназе все больше внимания уделяется снайперскому делу. Намного больше, чем 50 лет назад. При этом военные действия перестали быть действиями массовых армий, а поражение противника стало избирательным. Возросла и точность снайперского огня. Современные оптические прицелы позволяют вести стрельбу на больших дальностях. Появление электронных средств, в частности лазерных дальномеров, изменили и тактику действий снайперских групп. Опыт локальных войн показал, что с помощью снайперов можно остановить продвижение крупного воинского формирования. В целом создание современного оружия движется не к нанесению массового поражения, а к созданию высокоточных средств для нанесения избирательного поражения противнику.

— За рубежом при подготовке частей спецназначения большое внимание уделяют изучению и применению тактики антитеррора. К началу первой чеченской кампании части спецназа ГРУ, укомплектованные срочниками, не были готовы к ведению этой войны. Насколько знание тактики антитеррора необходимо армейскому спецназу в современной войне?

— Сам термин антитеррор предполагает ведение пассивных действий, а активные действия – это контртеррористические методы борьбы.

Несмотря на это, подразделения спецназа могут выполнять любые задачи, в том числе и антитеррористического характера. Например, несение охраны важных объектов или их сопровождение во время движения. Но могут участвовать и в активных мероприятиях. Так, например, в Афганистане зимой 1982-83 годов была захвачена группа советских нефтянников. В результате подразделения спецназа в течение нескольких недель участвовали в операции по поиску и освобождению заложников.

Но для Спецназа Вооруженных Сил ведение контртеррористической борьбы не является первостепенной задачей. Его основное предназначение – ведение разведки на территории противника.

Военнослужащие срочной службы, которые призываются в воинские части специального назначения на один год, в процессе боевой подготовки проходят обучение в соответствии с предназначением. В том числе они выполняют различные упражнения учебных стрельб. Но это не является специальным курсом антитеррора или контртеррористической борьбы.

— Как на развитие спецназа ГРУ повлиял тот факт, что его передали в подчинение Сухопутным войскам?

— У нас спецназ формировался как составная часть военной разведки. При этом роты, батальоны и бригады специального назначения изначально входили в состав Сухопутных войск. Бригады подчинялись военным округам, и они были средством ведения разведки в интересах командующего войсками военного округа. В ходе военной реформы изменились функции Генерального штаба, изменился порядок финансирования разработки вооружения и техники. Ряд функций сконцентрирован в руках Министерства обороны, а не главных управлений Генерального штаба, как раньше. Сейчас, как и предполагалось изначально, части специального назначения – это средство для ведения разведки в интересах командующего войсками округа (фронта) или командующего войсками на направлении. Планируют и проводят операции с участием спецназа штабы военных округов или фронтов. Во время вооруженных конфликтов, например на Кавказе, в штабах группировок войск имелись органы управления спецназом, которые успешно справлялись с поставленными задачами.

— Создание в недавнем прошлом спецназа «Сенеж» улучшило возможности Генерального штаба по применению спецназа, ведь это спецназ профессионалов?

— С принятием решения о переходе Вооруженных Сил на контрактную основу для частей спецназа появилась возможность сформировать подразделения на контрактной основе. И теперь они могут стать подразделениями постоянной готовности. В 1950-е годы спецназ комплектовался военнослужащими второго и третьего года службы. Сейчас, когда подразделения спецназа комплектуются «одногодичниками», это не создает тех возможностей, которые были в 1950-е годы, как по обучению, так и по поддержанию постоянной боевой готовности. Сегодня спецназу нужен военнослужащий-контрактник. Это путь, который обеспечит необходимый уровень боеготовности и создаст основу для профессиональных подразделений. То есть то, что необходимо для успешного выполнения боевых задач в современных условиях. В советский период были в спецназе профессионалы: офицеры и прапорщики. «Срочники», даже при двухгодичной системе комплектования, не всегда успевали овладеть специальностью.

— Изменилась ли организационно-штатная структура частей спецназа, основанная на схеме бригада-батальон-рота-взвод-группа? Стоит ли ее менять в современных условиях? Может быть, следует взять организационно-штатную структуру из SAS, «Дельты», Парашютного полка Иностранного легиона?

— Организационно-штатная структура, которая была создана в 1960-е годы, в целом сохраняется до сих пор. Можно сказать, что она себя оправдывает. Основной боевой единицей в спецназе остается группа.

Иностранный опыт необходимо изучать. Британская SAS была создана во время Второй мировой войны. Есть у этой службы положительная сторона – система отбора и подготовки военнослужащих. Но перенести опыт и организацию SAS в полной мере на российскую реальность невозможно.

Американцы учли опыт SAS при создании 1-го оперативного отряда специального назначения «Дельта», который создавали для контртеррористической борьбы. А для подготовки подразделений взяли что-то у немцев, что-то у англичан, что-то у советского спецназа. И нам надо брать положительное из зарубежного опыта, но не слепо его копировать.

Для выполнения боевых задач в Афганистане спецназ изначально был представлен батальонами, которые некоторое время спустя были сведены в бригады. Группировка сил и средств на различных этапах насчитывала от 500 до 5000 спецназовцев. В Афганистане размах территории требовал координации действий подразделений спецназа с авиацией, артиллерией и общевойсковыми подразделениями.

На Северном Кавказе применялись батальоны, поскольку территория меньше, чем Афганистан. Да и объем задач был более детализирован. С управлением подразделениями успешно справлялись командиры батальонов под непосредственным руководством штаба группировки войск. В любом вооруженном конфликте на выбор и способ создания той или иной группировки или структуры сил и средств влияют конкретные условия обстановки.

— В Афганистане спецназ ГРУ использовал БТР-70, сейчас спецназ получил более легкие бронемашины. Насколько хорошо они себя показали, и каково будущее легкобронированной техники в спецназе?

— Бронетехника – это не основное вооружение частей СпН. Вооружение выбирается в зависимости от задач или условий их выполнения. В Афганистане подразделения спецназа совершали марши и передвижения на большие расстояния. Для этой цели использовалась общевойсковая бронетехника. Изначально батальоны имели на оснащении БМП, которые являлись и средством огневой поддержки. Позднее подразделения спецназа «пересели» на БТРы, которые были средством их передвижения. В шутку батальоны спецназа называли «бронекопытными». И это не случайно. В каждом батальоне было около сотни единиц бронетехники, поскольку он имел свою зону ответственности и действовал самостоятельно. Порой на большом удалении – до сотни километров от общевойсковых соединений и воинских частей. В этих условиях поддержка была только со стороны своей бронегруппы.

На Северном Кавказе подразделениям спецназа реже требовалась поддержка бронегруппы. В этих условиях стало возможным использование бронеавтомобилей типа «Тигр», которые успешно показали себя не столько как средство защиты, сколько как средство передвижения.

Боевое применение нашего спецназа отличается от американского спецназа. Силы специальных операций (ССО) США – это огромная структура, в которой есть и авиация специального назначения. А у нас ее нет. Хотя, как я уже говорил, в Афганистане за каждым батальоном спецназа были закреплены вертолетные подразделения, которые выполняли боевые задачи в его интересах – как по переброске, так и по огневой поддержке. Вертолеты Ми-24 и Ми-8 находились в оперативном подчинении командиров батальонов спецназа. Это значительно повысило эффективность их боевого применения.

В советский период был опыт включения в состав бригад спецназа подразделений мотодельтапланов в качестве средства ведения разведки и доставки разведчиков.

Но в целом пока у нас, в отличие от американцев, нет авиационной техники специального назначения. В интересах частей СпН наши вертолеты необходимо оснастить системой дозаправки в воздухе. Потребуются специальные самолеты-заправщики. Необходимо создать систему управления полетами над территорией противника.

— Какова роль частей морского спецназа в современных военных операциях, в том числе в локальных войнах? Могут ли они действовать, как знаменитые американские «морские котики» из SEAL, на суше или их боевые задачи не изменились со времен СССР?

— Речь, наверное, идет о подразделениях спецназа ВМФ, которые подчиняются разведывательному управлению флота. Эти подразделения выполняют свои задачи в составе флотов. В 1950-е годы, когда создавались первые воинские части специального назначения, на флотах была идея совместить две специальности – разведчика и водолаза. С течением времени создали подводные средства движения и специальное водолазное снаряжение. В 1970-е годы был принят на оснащение морского спецназа специальный парашют ПВ-3. В результате советский морской спецназ получил возможность действовать в трех стихиях: в море, в воздухе и на суше. Инициаторами реализации этой идеи в 1950-е годы были начальник разведки ВМФ адмирал Леонид Константинович Бекренев и капитан первого ранга Дмитрий Уварович Шашенков.

Подразделения спецназа ВМФ применялись в ряде вооруженных конфликтов, где они действовали как подразделения войсковой разведки. Выполняли они и противодиверсионные задачи.

Сегодня морской спецназ имеет высокий уровень подготовки. Свидетельство тому – призовые места на соревнованиях групп спецназначения Вооруженных Сил РФ. Так, спецназовцы ВМФ отличились на последних соревнованиях в Тамбове в августе этого года.

Проблемой спецподразделений ВМФ была малая штатная численность. Наверное, имеет смысл увеличить численность этих подразделений в зависимости от потребностей ВМФ.

В целом спецназ ВМФ в определенной степени аналогичен SEAL ВМС США. При этом не следует копировать американский опыт буквально. Ибо у них совершенно другие интересы. У нас, в большей мере, флот действует в интересах защиты своей прибрежной зоны.

Что касается отрядов борьбы с подводными диверсионными силами и средствами ВМФ, следует сказать, что они предназначены и подготовлены для контртеррористических действий. Аналогичные подразделения имеются и в составе ВМС США.

— Боевые действия в Сомали показали, что даже один из лучших спецназов в мире – «Дельта» не может выполнить успешно боевую задачу из-за недостаточно отработанных навыков ведения боя в городе. Какие выводы сделали для себя спецназовцы ГРУ из этой неудачной операции? И что изменилось в тактике спецназа в этом виде боя со времени Чечни и Сомали?

— Не следует, наверное, особо выделять неудачный опыт «Дельты». У нас тоже был негативный опыт боев в Грозном в 1994-95 годах. В тот период из-за отсутствия необходимого количества подготовленных и укомплектованных разведывательных подразделений спецназ действовал впереди мотострелков и десантников, выполняя в их интересах разведывательные и другие задачи. При штурме Грозного Майкопская мотострелковая бригада оказалась в окружении. Нужно было эвакуировать раненых, в том числе командира и офицеров штаба бригады. Для этого была направлена группа спецназа 67-й Бердской бригады, в составе которой были офицеры Игорь Лелюх и Дмитрий Ерофеев. С потерями спецназовцы пробились к штабу бригады и ценой своей жизни выполнили боевую задачу.

Но спецназ не предназначен для ведения боя в городских условиях. Действовать в городских условиях в качестве штурмовых групп тем более не является его задачей.

— Каково, по-вашему, настоящее и будущее в применении беспилотной авиации в спецназе? Как она влияет на тактику спецназа?

— «Беспилотники» для выполнения разведывательных задач применяются уже не одно десятилетие. Для подразделений спецназа нужны малогабаритные БЛА с радиусом действия 2-3 км, которыми можно легко управлять, находясь на территории противника.

На сегодняшний день опыт применения БЛА у спецназа уже есть. Например, во время тех же соревнований подразделений спецназа в Тамбове для наблюдения за соревнующимися группами применялись «беспилотники».

Спецназ может применять БЛА для поиска объектов противника, включая и средства ядерного нападения. Ведение поиска требует или большого количества времени, или большого количества групп. Охват и ведение наблюдения за районом площадью 100 квадратных километром с помощью «беспилотника» можно осуществить намного быстрее, чем без него. Таким образом, спецназовцы сэкономят время на поиск объекта, так как скорость обнаружения объекта вырастет неизмеримо. Кроме того, при использовании БПЛА исключается возможность натолкнуться на противодействие противника.

— Давно идет диалог о создании в России Сил специальных операций. Их создание повлечет за собой более эффективное использование спецназа ГРУ?

— Диалог идет почти четверть века. Были и конференции, и звучали громкие заявления. В любом случае, создание ССО повлечет передачу спецназа из одной структуры в другую. Вопрос: спецназ станет ядром ССО или вспомогательным элементом? Ведь к участию в специальных операциях могут привлекаться и авиация, и общевойсковые подразделения, и силы и средства огневой поддержки. В качестве какой составляющей будет использоваться спецназ – разведывательной или вспомогательной?

В ССО США есть авиационная составляющая, в составе которой есть и подразделения для поиска и спасения пилотов. Наверное, России не следует копировать ни американцев, ни британцев, а следует пойти своим путем.

— Чтобы вы могли пожелать спецназовцам Вооруженных Сил России в связи с их профессиональным праздником?

Тем, кто сегодня в строю, хотел бы пожелать успехов в боевой учебе и службе! Ветеранам желаю, чтобы о них не забывали! Ведь главное для спецназа – это люди. Пусть ветераны помнят, что их опыт нужен сегодня нынешнему поколению спецназовцев. Желаю, чтобы ветераны чаще посещали свои воинские части! Наши ветераны, в основном, живут в тех местах, где они служили. Передача боевого опыта постепенно начинает утрачиваться. С момента создания спецназа прошло 64 года и за этот тот период времени у нас сформировались свои традиции, у нас уже есть свой праздник, свои Герои и свои легенды спецназа. Чтобы все это сохранилось, мы, и действующий состав, и ветераны, должны чаще быть вместе!