В современных военно-политических условиях применение ядерного оружия стратегическими наступательными силами США представляется маловероятным. Тем не менее российские стратегические ядерные силы (СЯС) должны быть готовы к любому варианту действий. В Военной доктрине (ст. 27) указано, что к основным задачам Вооруженных Сил РФ относится поддержание состава, состояния готовности и подготовки СЯС, сил и средств, обеспечивающих их применение, а также систем управления на уровне, гарантирующем нанесение заданного (сдерживающего) ущерба агрессору в любых условиях обстановки. Поэтому для оценки возможности нанесения противнику сдерживающего ущерба целесообразно рассматривать наиболее тяжелые условия – ответный удар после внезапного «обезоруживающего» массированного ядерного удара (так называемый «глубокий» ответный удар).

Ядерное сдерживание основывается на способности нанесения в ответных действиях потенциальному агрессору ущерба, размеры которого поставили бы под сомнение возможность достижения целей агрессии. Критерии ядерного сдерживания, связанные с уровнем неприемлемого ущерба, а также формы применения ядерных сил и средств, обеспечивающих достаточное возмездие агрессору, являются предметом дискуссий, поскольку процедуры выбора этих критериев не формализуемы. Практика решения подобного рода проблем показывает, что их актуальность с течением времени как минимум не снижается. В настоящей статье представлены количественные оценки сдерживающих возможностей СЯС России, полученные на основе анализа параметров возможного глубокого ответного удара в соответствии с известными критериями неприемлемого ущерба с учетом возможного развертывания США возвратного потенциала ядерных боеприпасов.

Считается, что для сдерживания возможного коалиционного противника достаточно иметь возможность нанесения неприемлемого ущерба наиболее сильному в военном отношении государству, являющемуся основой коалиции. Пока Россия обладает такой возможностью, риск агрессии против РФ, как результат прямой конфронтации с США (НАТО), можно считать достаточно низким. При развертывании США многоэшелонной системы противоракетной обороны, способной существенно ослабить ответный ядерный удар (ЯУ) российских СЯС, этот риск может существенно возрасти.

Реальную угрозу военной безопасности России в настоящее время и на долгосрочную перспективу представляют развернутые стратегические наступательные силы (СНС) США, а также стратегические ядерные силы Франции и Великобритании. Эти три ядерные державы проводят мероприятия по совершенствованию своих ядерных средств путем модернизации существующих, а также создания и развертывания перспективных ядерных вооружений.

В ходе оперативной и боевой подготовки ВС США и объединенные вооруженные силы НАТО в рамках единого планирования операций продолжают отрабатывать варианты ограниченного и выборочного применения ЯО. Наряду с этим, в прошлом десятилетии США восстановили практику проведения крупномасштабных учений СНС, которые по своему размаху, составу привлекаемых сил и характеру отрабатываемых задач сопоставимы с учениями «Глобальный щит» периода холодной войны. Регулярно, до трех раз в год, осуществляются тренировки органов управления по вопросам применения СНС. В реальных планах США и НАТО сохранены различные варианты массированного применения ЯО по объектам на территории РФ и ее союзников.

Наличие стратегического ЯО у Великобритании и Франции расширяет военные возможности блока НАТО, однако для целей данной статьи достаточно рассматривать дуэльную ситуацию США-РФ.

К концу 1990-х гг. американское военно-политическое руководство признало имеющийся «Единый комплексный план ведения военных действий» (Single Integrated Operational Plan – SIOP) несбалансированным и не отвечающим новым военно-политическим условиям.

В начале 2000-х гг. Министерство обороны США в соответствии с указаниями президента произвело обновление планов ядерных ударов. В результате был осуществлен переход от планирования времен холодной войны (план SIOP), которое имело направленность, в основном, на массированное применение ЯО с нанесением неприемлемого ущерба противнику, к более гибким вариантам меньших по масштабу ударов (хотя возможности нанесения массированных ядерных ударов (МЯУ) сохранялись).

Первым таким обновленным национальным планом ведения ядерной войны был OPLAN-8044, вступивший в силу в 2004 г. Он включал в себя множество планов (вариантов), пригодных к применению в широком спектре сценариев развития военно-политической обстановки. Действующий с 2009 г. план известен как «План стратегического сдерживания и глобального удара 8010» (Operations Plan 8010 Strategic Deterrence and Global Strike – OPLAN-8010). По сравнению с OPLAN-8044 он содержит «более гибкие варианты гарантий безопасности союзников, сдерживания и, при необходимости, нанесения поражения противнику в широком спектре чрезвычайных обстоятельств».

Количество ядерных боеприпасов (ЯБП), применяемых в различных вариантах ударов, составляет от нескольких в так называемых «адаптивных ядерных ударах», до более чем тысячи в МЯУ. OPLAN-8010 также включает варианты неядерных ударов, хотя они, как полагают, не пересекаются с планами ЯУ. Таким образом, несмотря на определенное возрастание роли обычных высокоточных средств поражения в военной политике Соединенных Штатов, ЯО продолжает рассматриваться военно-политическим руководством США не только как инструмент сдерживания противников, но и как средство их решительного разгрома. Планы ядерных ударов СНС США за последние десятилетия приведены в таблице 1.

Длительное время ядерное сдерживание базировалось на угрозе нанесения абсолютно неприемлемого ущерба, при котором государство прекращает свое существование. Этот уровень (т.н. «критерий Макнамары») был обоснован в 1960-х гг. специалистами, работавшими в аппарате министра обороны США Роберта Макнамары. Данный вариант неприемлемого для СССР ущерба обеспечивался доставкой 400 ЯБП мегатонного класса. Он и был положен в основу американского ядерного планирования, а затем принят и другими странами как верхняя граница неприемлемого ущерба, соответствующая абсолютно гарантированному уровню сдерживания. Оценка последствий удара по США приводила к аналогичным результатам.

Развитие методологии оценки эффективности ЯУ способствовало более глубокому исследованию процессов воздействия на военно-промышленный потенциал (ВЭП) и учету вторичных поражающих факторов ядерных взрывов. Комплексный учет последствий позволил снизить требования к количеству и мощности доставляемых ЯБП, обеспечивая при этом достижение неприемлемого ущерба. В 1970-х гг. Пентагон перешел к т.н. «критерию Брауна» (Гарольд Браун – министр обороны в администрации Джимми Картера). По этому критерию нанесение Советскому Союзу (оценка для США практически аналогична) неприемлемого ущерба достигается доставкой примерно 200 ЯБП мегатонного класса. Но и этот критерий многими экспертами признается завышенным, т.к. не учитывает многообразные отдаленные последствия ядерных взрывов.

Чем разумнее противник и чем более стабильна военно-политическая ситуация, тем меньше уровень ущерба, который руководство государства может считать приемлемой для себя ценой конфликта, т.е. тем меньше уровень риска, которому противник готов себя подвергнуть. Можно полагать, что противника сдержит от агрессии угроза нанесения ему сдерживающего ущерба, который будет меньше абсолютно неприемлемого (катастрофического), но обеспечит недостижимость целей агрессии вследствие того, что выгоды, приобретаемые противником в результате агрессии, будут ниже ущерба, наносимого ему в ответных действиях.

Полемика о размерах неприемлемого ущерба продолжается, разброс предлагаемых оценок весьма широк, но практически всегда уровень ущерба отождествляется с уровнем сдерживания агрессии. Некоторые из рассмотренных в докладе Академии военных наук «Пределы сокращений» характерных критериев сдерживания представлены в таблице 2.

Перевод экономики в катастрофическое состояние практически соответствует критерию Макнамары и обеспечивает гарантированное сдерживание. Однако, как уже было отмечено, его принято считать завышенным. Поэтому представляется целесообразным ориентироваться на значения ущерба, соответствующие переводу экономики в критическое (близок к критерию Брауна) и напряженное состояния, приняв, что они соответствуют достаточному и минимально достаточному уровням сдерживания.

Определение уровня «сдерживающего ущерба» – это сложная, окончательно еще не решенная актуальная военно-научная проблема. Имеющиеся оценки, в т.ч. приведенные, являются в достаточной степени субъективными, поскольку кроме военного и экономического потенциалов необходимо учитывать слабо поддающиеся формализации политические, национальные и другие особенности государств. При ее решении возможен переход к другим критериям.

Для анализа сдерживающего потенциала российских СЯС необходимо провести оценки возможностей СНС США по превентивному массированному применению ЯО с учетом реального количества размещаемых на носителях ЯБП и параметров возможного ответного удара российских СЯС с учетом действующих договорных ограничений.

Действующий в настоящее время Договор между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений 2010 г. (далее по тексту – СНВ-3) вступил в силу 5 февраля 2011 г. и действует по февраль 2021 г. По нему к 2018 г. количество «оперативно-развернутых» ЯБП у каждой стороны не должно превышать 1550 ед., а количество стратегических носителей – 800 ед., из которых «оперативно-развернутых» должно быть не более 700. Носителями являются: межконтинентальные баллистические ракеты (МБР); баллистические ракеты подводных лодок (БРПЛ); тяжелые бомбардировщики (ТБ). За каждой развернутой МБР и БРПЛ засчитывается то количество боевых блоков (ББ), которое установлено в каждый данный момент времени на ракете; за каждым развернутым ТБ засчитывается один ЯБП, хотя реально может быть развернуто и большее количество. Авиационными ЯБП являются ядерные авиационные бомбы (ЯАБ) и ядерные боевые части (ЯБЧ) крылатых ракет воздушного базирования (КРВБ) большой дальности. Прогнозирование далее 2021 г. (даже если действие Договора будет продлено) в настоящее время затруднено, поскольку США планируют после 2021-2022 гг. начать обновление стратегических наступательных вооружений (СНВ) за счет принятия на вооружение новых и/или глубокой модернизации имеющихся носителей. При этом точных сведений о переоснащении (по типам, количеству, темпам) пока нет.

По сравнению с Договором о сокращении стратегических наступательных потенциалов 2002 г. (далее – СНП), предстоящее по Договору СНВ-3 сокращение вооружений можно рассматривать как существенное – более чем на 40% по отношению к допустимому верхнему пределу количества ЯБП, развернутых на стратегических носителях. Однако США располагают возможностями по превышению договорных ограничений, что обусловлено особенностями американского ядерного арсенала (подробнее см. «Национальная оборона» №8/ 2012). Ядерные боеприпасы подразделяются по готовности к применению на категории:

– «оперативно-развернутые» – ЯБП, установленные на носителях или содержащиеся при авиабазах самолетов-носителей;

– «оперативного хранения» – ЯБП, находящиеся на хранении, содержащиеся в готовности к установке на носители и которые могут быть установлены (возвращены) на носители в сроки, определяемые их доставкой и установкой;

– «длительного хранения» – резервные ЯБП, хранящиеся на военных складах в собранном виде с удаленными нейтронными генераторами и узлами, содержащими тритий;

– «стратегического резерва» – ЯБП, снятые с вооружения и ожидающие демонтажа, а также ядерные инициаторы и агрегаты термоядерной ступени.

Первые две категории составляют «активный», а две последние – «неактивный» арсеналы. Возможность возврата на носители реально сохраняется только для ЯБП, относящихся к категории «оперативного хранения». Именно эти ЯБП по сути являются «возвратным потенциалом». Дополнительно США имеют возможность развертывания ЯБП и за счет возврата в боевой состав резервных носителей с установкой на них ЯБП «возвратного потенциала». Данные прогноза состава СНВ США приведены в таблице 3. «Возвратный потенциал» ЯБП позволяет США в условиях СНВ-3 увеличить общее количество боеприпасов более чем в два раза (с 1550 до 3342 ед.), а за счет резервных носителей – еще более чем на 440 ед. (до 3786 ед.).

Оценки возможностей СНС США по превентивному применению ядерного оружия проводились для двух вариантов:

1) МЯУ наносится внезапно без доразвертывания СНВ, состав которых соответствует СНВ-3, чем обеспечивается скрытность и оперативность подготовки удара;

2) МЯУ наносится после доразвертывания с использованием «возвратного потенциала» ЯБП и резервных носителей, что обеспечивает увеличение мощи удара.

Выбор между двумя вариантами определяется условиями обстановки и зависит от времени, требуемого для непосредственной подготовки ЯУ и доразвертывания СНВ. При проведении оценок предполагалось, что во внезапном МЯУ участвуют дежурные силы мирного времени. Нанесению удара предшествует непродолжительный (по опыту учений – от несколько часов до суток) период экстренной подготовки. В дежурных силах находятся около 95% МБР, из них до 80% могут привлекаться к МЯУ. В морском компоненте СНС США боеготовыми являются 12 из 14 ПЛАРБ. На боевом патрулировании могут находиться восемь боеготовых ПЛАРБ, из них 60% (5 ед.) могут участвовать во внезапном ЯУ. В стратегической авиации США боеготовыми являются около 95% развернутых самолетов, из них к удару может быть привлечено до 30%. Оценки масштабов МЯУ СНС США приведены в таблице 4.

Потребности СНС в ядерных боеприпасах оценены на основе рассекреченных планов ударов. Объектами поражения в «противосиловом» МЯУ являются шахтные пусковые установки (ШПУ) МБР, пункты постоянной дислокации (ППД) МБР мобильного базирования, пункты базирования сил флота, авиабазы, пункты хранения ЯБП, предприятия ядерного оружейного комплекса (ЯОК), пункты управления и связи. В таблице 5 приведены обобщенные данные по планируемым для поражения целям.

На каждую ШПУ с МБР назначается по два боевых блока на наземный подрыв: один Mk21 и один Mk5. Считается, что обстрел одного объекта разными типами средств доставки ЯБП обеспечивает более высокую гарантию поражения цели по сравнению с другими вариантами. В ППД МБР мобильного базирования целями считаются сооружения для самоходных пусковых установок (СПУ) и другие стационарные объекты. Местоположение рассредоточенных СПУ в момент удара достоверно неизвестно, их поражение считается практически невозможным. На каждый ППД назначаются по два боевых блока Mk4А на наземный подрыв, что позволяет уничтожать нерассредоточенные СПУ, а также административные и технические здания и сооружения.

Рассматривается несколько уровней поражения пунктов базирования сил флота: от ударов по инфраструктуре базирования ракетных подводных лодок стратегического назначения до поражения объектов, которые могут быть использованы флотами. Для поражения каждого объекта может назначаться несколько ЯБП.

Аналогичный подход реализуется при планировании ударов по объектам военной авиации. Минимальным уровнем считается поражение авиабаз дальней авиации. Наращивание поражения предполагает удары по другим аэродромам, а также целям, связанным с функционированием авиации. На объект назначается от одного до трех ядерных боеприпасов.

К объектам класса «пункты хранения ЯБП» отнесены базы хранения «национального уровня». На каждую, учитывая их высокую защищенность, назначается по восемь ЯБП на наземный подрыв. При этом создается радиоактивное заражение местности, исключающее на длительное время любую деятельность на территории объекта, в том числе аварийно-спасательные и эвакуационные работы.

В число предприятий ядерного оружейного комплекса включены федеральные ядерные центры, заводы по производству ЯБП, их компонентов, а также заводы по производству ядерных материалов. На объект назначается до пяти ЯБП по числу поражаемых элементов.

Перечень пунктов управления и связи включает пункты высшего государственного и военного управления, элементы систем управления СЯС и силами общего назначения, управления и наблюдения за космическими объектами, а также элементы телекоммуникационной системы. Их основными поражаемыми элементами считаются радиопередающие, радиоприемные и радиолокационные станции, антенные устройства и другие объекты, имеющие низкую стойкость к поражающим факторам ядерного взрыва. В связи с этим для поражения каждого объекта назначается один ЯБП.

При сопоставлении данных таблиц 4 и 5 видно, что минимальные потребности в ЯБП для «противосилового» удара (791 ед.) примерно на 5% превышают возможности (750 ББ на МБР и БРПЛ). Однако удар обеспечивается необходимым количеством ЯБП при увеличении количества носителей, участвующих в МЯУ. С учетом комплектаций носителей на 140 ШПУ МБР назначаются 140 ББ Mk5 в составе 35 БРПЛ (384 развернуто на 96 ракетах) и 140 ББ Mk21 в составе 140 МБР (250 развернуто на 250 ракетах). На другие цели назначаются 511 ББ Mk4А в составе 105 БРПЛ (706 развернуто на 144 ракетах). Таким образом, есть возможность реализовать удар без доразвертывания СНВ.

В результате внезапного «противосилового» МЯУ ожидается:

– поражение около 93% ШПУ с МБР;

– уничтожение мобильных МБР, находящихся в ППД;

– уничтожение РПЛСН, находящихся в базах, и инфраструктуры базирования флота;

– уничтожение самолетов-носителей на аэродромах и инфраструктуры базирования авиации;

– уничтожение всех пунктов хранения с находящимся в них запасом ЯБП;

– уничтожение инфраструктуры разработки и производства ЯБП;

– вывод из строя системы высшего государственного и военного управления.

Фактор внезапности превентивного МЯУ США в условиях мирного времени не позволяет рассчитывать на сохранение российских МБР мобильного базирования путем вывода из ППД и рассредоточения в позиционных районах. Учитывая это, а также практически полное уничтожение дальней авиации на аэродромах, российский потенциал ответного удара может включать, главным образом, ЯБП в составе БРПЛ подводных лодок, находящихся на боевом патрулировании, и ЯБП в составе уцелевших МБР. По опыту, на боевом патрулировании в мирное время может находиться до двух российских РПЛСН. Тогда при развернутой группировке РПЛСН типа «Борей» (пр. 955 и 955а) с БРПЛ «Булава» потенциал ответного удара морской составляющейроссийских СЯС (без учета действий противолодочной обороны противника) может составить 32 БРПЛ с 128-192 боевыми блоками. Количество сохранившихся в ШПУ ракет не превысит 8-12 штук с 20-30 боевыми блоками: 8-9 «Тополь-М» и «Ярс», а также не более чем по одной МБР каждого из двух новых типов (поэтому последние можно не учитывать). Тогда количество ЯБП в ответном ударе может составить примерно 150-220 боевых блоков. При включении в боевое оснащение ракет дополнительных средств преодоления ПРО количество ББ уменьшится, и данную оценку потенциала ответного удара можно считать предельной сверху. Таким образом, в указанных условиях количество ЯБП, которое можно применить в ответном ударе, ниже нижних уровней сдерживания: более чем в 2-3 раза ниже «достаточного» уровня и на 27-50% ниже «минимально достаточного».

В начале третьего десятилетия ХХI века США, при развертывании широкомасштабной системы ПРО, смогут иметь до тысячи противоракет типа GBI и THAAD, способных перехватывать боевые блоки МБР и БРПЛ. Это может позволить (при противодействии удару с количеством целей, не превышающим несколько сотен) реализовать алгоритм перехвата, предусматривающий назначение до двух противоракет на каждую опасную цель. В таком случае при вероятности одиночного перехвата (одна противоракета на цель), равной 0,7, вероятность поражения ББ обеспечивается почти 90%. Это значение вероятности одиночного перехвата ниже требований, закладываемых на начальном этапе проектирования и разработки системы ПРО США. При оговоренных условиях перехвата среднее ожидаемое количество доставляемых к целям ЯБП может составить в ответном ударе 15-20 единиц, что более чем на порядок ниже требуемого для обеспечения «минимально достаточного» уровня сдерживания. Однако, ввиду существенных технических трудностей, с которыми сталкиваются разработчики системы, вероятность перехвата может оказаться существенно ниже. Поскольку ее значение определить сейчас трудно, то влияние системы ПРО на количество доставляемых ЯБП целесообразно оценивать в возможном диапазоне значений вероятности перехвата, приведенных в таблице 6.

Прогнозируемые масштабы «возмездия» при нанесении рассматриваемого ответного удара могут выглядеть не очень устрашающими для лиц, принимающих решение на внезапный обезоруживающий удар, особенно в условиях развертывания широкомасштабной системы ПРО. Это свидетельствует о недостаточно высоких (при внезапном МЯУ СНС США) возможностях российских СЯС в глубоком ответном ударе, что может негативно повлиять на выполнение функции сдерживания. Ситуация усугубляется следующими обстоятельствами.

После нанесения внезапного «обезоруживающего» удара у США остаются около тысячи развернутых ЯБП (см. табл. 3), из них около 700 ББ МБР и БРПЛ (Mk21 – 110 ед., Mk12А – 150 ед., Mk5 – 244 ед., Mk4А – 195 ед.), что в десятки раз превосходит российский потенциал ответного удара. Состав и объем этого «остаточного» развернутого ядерного арсенала обеспечивают нанесение последующих МЯУ, в том числе «противоценностного», даже без учета «возвратного потенциала» ЯБП. При этом масштабы ядерного воздействия по российской территории превышают критерий Брауна. Более того, практически все ЯБП США планируют применять на наземный взрыв, вследствие чего прогнозируется образование обширных зон радиоактивного заражения местности. Поэтому «внезапный» удар нельзя трактовать исключительно как «противосиловой», по своим результатам он является и «противоценностным», а ущерб от него будет таков, что «противоценностный» МЯУ возможно и не потребуется.

Наличие у США «возвратного потенциала» ЯБП создает предпосылки для наращивания масштабности «противосилового» удара. Увеличение наряда на ШПУ до четырех ЯБП (всего 560 ББ) обеспечивает ее поражение с вероятностью 0,995, т.е. сохраняется в среднем не более одной ракеты в ШПУ из всех имеющихся 140. При рассредоточении сил флота и авиации наряд для их поражения возрастает (см. табл. 5) до 210 ЯБП. Возможно также увеличение наряда для поражения мобильных МБР при их рассредоточении. Без развертывания резервных носителей МЯУ СНС США может включать практически все (см. табл. 3) развернутые МБР (400 ед. с 950 ББ) и БРПЛ (240 ед. с 1536 ББ) – всего 2486 ЯБП. Их, как представляется, может хватить для поражения подавляющей части СПУ на боевых стартовых позициях и маршрутах даже при площадных ударах по позиционным районам.

После нанесения такого удара в СНС США останется около 1300 ЯБП «активного арсенала» (см. табл. 3 и 4), которые могут быть применены в последующих ударах. Хотя применение (в основном на наземный взрыв) почти 2500 ЯБП приведет к радиоактивному заражению большей части российской территории, что равносильно нанесению неприемлемого ущерба и делает практически маловероятной потребность в нанесении каких-либо последующих «противоценностных» ЯУ.

Основу российского потенциала ответного удара в этих условиях будут также составлять РПЛСН, находящиеся на боевом патрулировании. Их количество может доходить до 80% от имеющихся на начало 2020-х гг. в боевом составе ВМФ стратегических субмарин (три проекта 995, пять проекта 995А, две проекта 667БДРМ) при своевременном выявлении наращивания Соединенными Штатами СНВ и признаков подготовки удара. Количество ЯБП, которое может быть применено Россией в ответном ударе без учета потерь от действий противолодочной обороны, оценивается на уровне 384-576 ед. Эти значения примерно соответствуют: первое – «минимально достаточному», второе – «достаточному» уровням сдерживания. Но указанный потенциал может быть ослаблен системой ПРО. Так, по оценочным данным (см. табл.7), при вероятности перехвата, равной 0,1, уже не обеспечивается «достаточный», а при значении 0,3 и больше – и «минимально достаточный» уровни сдерживания.

Таким образом, можно констатировать:

– боевые возможности российских СЯС в глубоком ответном ударе после нанесения СНС США внезапного «обезоруживающего» МЯУ существенно ниже требований, соответствующих рассмотренным критериям ядерного сдерживания даже в условиях отсутствия ПРО США, поэтому предпочтительной формой ответных действий СЯС является ответно-встречный удар;

– при доразвертывании СНВ боевые возможности российских СЯС в глубоком ответном ударе после нанесения СНС США обезоруживающего удара обеспечивают выполнение рассмотренных критериев сдерживания на минимально достаточном уровне только в условиях отсутствия системы ПРО США или при ее наличии, но с весьма невысокой способностью перехвата боевых блоков;

– низкие боевые возможности российских СЯС при действиях в форме глубокого ответного удара ставят под сомнение допустимость дальнейших взаимных сокращений СНВ Россией и Соединенными Штатами.

Поэтому в современных условиях особую актуальность приобретают разработка комплекса мер по повышению эффективности ответных действий СЯС России, а также повышение уровня объективности используемых критериев сдерживания.

Авторы считают необходимым отметить, что приведенные количественные оценки не претендуют на абсолютность и представлены для привлечения внимания к актуальной проблеме обеспечения выполнения СЯС задач сдерживания в обозримой перспективе.

Владимир Владимирович ДЬЯЧЕНКО – кандидат технических наук, старший научный сотрудник

Игорь Всеволодович ОСТРОУХОВ – кандидат технических наук, старший научный сотрудник, профессор Академии военных наук (АВН)

Михаил Евгеньевич СОСНОВСКИЙ – кандидат военных наук, профессор, член-корреспондент АВН