Александр МОЗГОВОЙ

Не знаем, был ли сам Холмс на этом совещании, но, представляется, он вряд ли бы воодушевился прозвучавшими на встрече речами и рекомендациями. И не потому, что в них не было содержания, а потому, что начертанные в «Кристальном городе» планы больше походили на мечту, которой вряд ли суждено осуществиться.

Джеймс Холмс – авторитетный американский военно-морской теоретик. Его книга, написанная в соавторстве с Тоши Йошихарой, «Красная звезда над Тихим океаном. Китайский взлет и вызов морской стратегии США» (Red Star over the Pacific. China’s Rise and Challenge to U.S. Maritime Strategy) о влиянии идей Альфреда Мэхэна (1840-1914) на развитие ВМС Народно-освободительной армии Китая (НОАК) – в списке обязательной литературы для изучения офицерами ВМС США (см. журнал «Национальная оборона» №11/2011). По мнению авторов монографии, теории Альфреда Мэхэна в полной мере отвечают стремлению современного Китая стать мировой державой №1, чего нельзя добиться без владения морем. И в статье, опубликованной журналом The National Interest, Холмс несколько противоречит сам себе, когда пишет, что интересы Китая на море ограничиваются лишь рамками «первой островной гряды», то есть от японского острова Рюкю до Филиппин. В этой зоне ВМС НОАК уже обладают, если не абсолютным превосходством, то, во всяком случае, несомненным перевесом над флотами других государств. Нет, Пекин смотрит гораздо дальше первой цепи островов. По количеству боевых единиц китайский флот превосходит ВМС США, хотя по суммарному тоннажу пока и уступает им.

Да, со времен «Великого белого флота», когда выкрашенные белой краской 16 броненосцев ВМС США в 1907-1909 гг. совершили беспримерное кругосветное плавание, военно-морская мощь Соединенных Штатов, опирающаяся на передовую индустрию и теории Альфреда Мэхэна о господстве на море как важнейшем факторе борьбы за мировое лидерство, постоянно росла. Несомненно, и сегодня США имеют самый крупный и сильнейший в мире флот. Но вот возможности его влияния на положение дел в мире заметно сузились и с каждым годом сжимаются, словно шагреневая кожа. Еще сосем недавно президент Билл Клинтон говорил: «Когда в Вашингтон приходит известие о кризисе, первый мой вопрос звучит так: «Где наши авианосцы?». Теперь такая постановка вопроса становится все менее актуальной.

Еще пять лет назад ВМС и ВВС США могли решить иранскую «ядерную проблему» ударами с воздуха и с моря, разнеся в пух и прах атомные объекты на территории этой страны. При этом Соединенные Штаты не понесли бы сколько-нибудь существенные потери. Сейчас это уже невозможно. Иран за короткий срок смог накачать свои военные мускулы, усилив ПВО, поставив своему флоту и армии противокорабельные крылатые и баллистические ракеты, подводные лодки, ракетные катера и корветы. В случае конфликта корабли 5-го американского флота, действующие в Персидском заливе и в районе Ормузского пролива, по большей части обречены. И США оказались просто не готовы к такой «асимметрии», а проще говоря – к подобному повороту событий.

Если Россия поставит Тегерану ЗРК С-300ПМУ или ЗРС С-300ВМ, то задача вторжения в воздушное пространство Ирана еще более усложнится. Исламская Республика также хочет пополнить свой флот большими дизель-электрическими подводными лодками проекта 636, которые могут нести крылатые ракеты класса «корабль-земля» и которые вполне могут добраться до берегов США. И тогда Соединенным Штатам придется думать совсем о другом.

Джеймс Холмс обращает внимание на то, что более слабый по отношению к ВМС США флот, опираясь на силы береговой обороны и ударные корабли и катера прибрежной зоны, в региональном конфликте может одержать верх над сильнейшим противником. И это абсолютно справедливо, особенно учитывая тот факт, что, условно говоря, на каждый доллар в Китае или Иране можно купить в два, а то и в три раза больше оружия, чем в Соединенных Штатах.

Многополярный мир порождает новые флоты с немалыми амбициями. Ситуация в ВМС разных государств, которые прежде относили к развивающимся, быстро меняется. За счет поступления небольших ударных кораблей флоты ряда стран играют все большую роль. Например, ВМС Индонезии сейчас вполне могут претендовать на роль региональной морской державы. И по мере поступления все большего количества кораблей собственной постройки эта роль будет с каждым годом возрастать. Кстати, индонезийские верфи уже строят не только ракетные катера, но и фрегаты и готовятся приступить к сборке подводных лодок.

Еще вчера никто не слышал о ВМС Бангладеш и Мьянмы, но теперь они становятся заметными игроками в водах Южной Азии. Они тоже строят корабли на своих верфях – пусть и по лицензии, но достаточно быстро, во всяком случае быстрее, чем это происходит на судостроительных предприятиях Российской Федерации.

Но вернемся к симпозиуму в Кристалл-Сити. На этом форуме широко обсуждалась и нашла поддержку идея командующего надводными силами Атлантического флота контр-адмирала Питера Гуматаотао о новой организации надводных сил. Она предполагает формирование относительно небольших корабельных соединений из трех-четырех единиц, развернутых на морском театре военных действий и способных наносить по противнику «рассредоточенные летальные удары» (distributed lethality).

Подобный подход порождает сомнения. Дробить силы флота – только ослаблять их. Это у американских индейцев получалось нападать малыми стаями на бледнолицых. И то до поры до времени.

Для повышения боевой устойчивости флотских соединений предлагается также все корабли – не только крейсера, эсминцы, фрегаты, литоральные боевые корабли, но и десантные корабли и суда снабжения – вооружать дальнобойным ударным и оборонительным оружием. К ним относят разрабатываемые сейчас в США противокорабельные ракеты LRASM с дальностью стрельбы до 900 км, а также ЗУР SM-6 с зоной поражения воздушных целей до 240 км. ЗУР SM-6 уже доведена до стадии серийного производства, но обходится она дорого – более $5 млн. за штуку. ПКР LRASM (см. журнал «Национальная оборона» №10/2013) пока запускают в опытном порядке только с борта бомбардировщиков В-1 Lancer, а корабельный вариант существует только в виде бросковых макетов, которые отстреливают с наземных стендов. Ожидается, что эта ракета поступит на вооружение флота не раньше 2019 года. Но, очевидно, это слишком оптимистический прогноз. Сейчас же по дальнобойным противокорабельным ракетам лидируют Россия и Китай, чьи ПКР поражают цели на дальностях до 300 и более километров.

В ближайшее время из состава ВМС США будут выведены все фрегаты типа Oliver Hazard Perry и половина из 22 ныне действующих крейсеров типа Ticonderoga. То есть уменьшится количество платформ, на которых можно разместить дальнобойные ракеты. Вот почему участники форума значительное внимание уделили литоральным боевым кораблям (LCS) и создаваемым на их базе «малым надводным кораблям» (SSC), которые в случае соответствующего довооружения можно превратить в полноценные боевые корабли. И проекты такие существуют. Однако мечты участников форума развеял министр ВМС США Рэй Мэйбус. Он ничего не стал говорить о довооружении LCS и SSC, но дабы подсластить пилюлю сказал, что эти корабли отныне будут квалифицироваться как «фрегаты». На этом мифотворчество в «Кристальном городе» завершилось.

А вот еще об одном американском мифе. В ноябре 2011 г. в Пентагоне было сформировано управление по вопросам реализации военно-стратегической концепции «авиационно-морского сражения» (Air-Sea Battle – ASB) (см. журнал «Национальная оборона» №11/2011). Она предусматривала широкую интеграцию ВВС, ВМС и Корпуса морской пехоты «для защиты национальных интересов Соединенных Штатов в географических районах с ограниченным доступом». Под такими «географическими районами» в первую очередь подразумевалась территория КНР. Однако до нее сейчас практически не добраться. Китай ощетинился баллистическими ракетами DF-21D, способными поражать американские авианосцы на дальности до 1450 км, а прилегающие к берегам КНР моря охраняют ракетные катера типа 022 и ракетные корветы типа 056, которые с воздуха прикрываются многоцелевыми истребителями Су-30МКК и их китайскими клонами.

Вот почему концепция «авиационно-морского сражения» ныне признана устаревшей, и ей на смену 9 января этого года призвана «Объединенная концепция доступа и маневра к глобальным театрам» (Joint Concept for Access and Maneuver in the Global Commons – JAM-GC. Термин «Global Commons» имеет в виду общее пространство, то есть нейтральные воды и воздушное пространство над ними, космос и информационные сети. Однако трудно представить себе, каким образом американская пехота будет шагать по морям и океанам, поэтому словосочетание «глобальные театры», на наш взгляд, более точно отражают суть этого термина в контексте новой концепции Пентагона). К ее реализации помимо ВМС, ВВС, Корпуса морской пехоты привлекаются и части Сухопутных войск. Как будто в какой-нибудь войне без них можно обойтись? Эта перемена еще раз свидетельствует о том, что США по-прежнему больше думают не об обороне, а об агрессии против других государств.

Но об обороне подумать придется. Новые средства ведения войны, в том числе и на море, заставят США заняться вопросами охраны своих берегов, а не разрабатывать планы вторжения на чужие. Подводные лодки с крылатыми и баллистическими ракетами, развернутые у атлантического и тихоокеанского побережья Соединенных Штатов, потребуют от Вашингтона привлечения для защиты страны огромных ресурсов, в том числе практически всего состава ВМС (см. журнал «Национальная оборона» №12/2014). И очередная новомодная концепция Пентагона сядет на рифы суровой действительности.

В начале этого года ВМС США отказались от прежнего своего слогана: «A global force for good», то есть «Всемирная сила добра». Теперь девиз звучит иначе: «To get to you, they'd have to get passed us: America's Navy» – «Чтобы добраться до вас, им придется преодолеть нас – американские ВМС». Другими словами, если прежде обращение адресовалось другим странам, то теперь оно должно быть услышано гражданами Соединенных Штатов. Эта смена ориентации символична. В Вашингтоне начинают задумываться об обороне со стороны моря.

И в заключение нельзя не сказать о том, что заблуждения свойственны не только американским адмиралам и политикам. В нашей стране тоже бытует немало военно-морских мифов. Например, об острой необходимости ВМФ РФ двух-четырех авианосцев. И это при том, что пока мы с трудом строим и так и не можем довести до ума корветы, а сборка фрегатов растягивается чуть ли не на десятилетие. Весьма популярны грезы о восьми атомных эсминцах, хотя сейчас главную ударную надводную силу всех четырех флотов составляют ракетные катера и малые ракетные корабли, построенные или заложенные в советское время, и время службы многих из них уже истекает. Нам тоже стоит избавляться от военно-морского романтизма и требуется заниматься созданием флота, исходя из сугубо прагматических соображений обеспечения безопасности страны.