Александр МОЗГОВОЙ

Возможно, так оно и было бы, если бы некогда могущественная Владычица морей могла защитить эти самые коммуникации. Сегодня для всех очевидно, что Королевский флот не способен контролировать морские пути и обеспечивать их безопасность. Его деградация стала заметна уже после Второй мировой войны. Но в отличие от России, которая потеряла свой океанский флот за десятилетие после крушения СССР, британский угасал на протяжении более полувека. И сейчас этот процесс продолжается из-за серьезных финансовых проблем, вызванных мировым экономическим кризисом.

Конечно, первый лорд адмиралтейства не может этого не знать. Однако стены отеля, названного в честь сказачно благополучной, но, увы, фантастической страны Шангри Ла, очевидно, оказали влияние на содержание речи сэра Марка Стэнхоупа.

Тут нельзя не заметить, что наблюдается увядание былой военно-морской мощи не только Великобритании, но и других традиционных морских европейских держав. Под этот процесс даже подводится теоретический фундамент. Так, профессор лондонского Королевского колледжа Джефри Тил утверждает, что западноевропейские страны вступили в «постмодернисткую» («postmodern»), или «постмэхэновскую» («post-Mahanian») эпоху развития, в которой для ВМС преобладающими являются небоевые миссии (noncombat missions). К ним относятся борьба с пиратами и наркоторговлей, проведение контртеррористических и спасательных операций, охрана рыболовства, контроль исключительной экономической зоны, мониторинг и защита окружающей среды, гуманитарные задачи в прибрежных и архипелажных водах, а также другие подобные функции. То есть речь идет, по терминологии Джефри Тила, о создании при участии военных флотов «режима наибольшего благоприятствия на море».

Нельзя не согласиться с этим мнением, если речь идет о зоне Атлантического океана и некоторых примыкающих к нему водах. После окончания «холодной войны», резкого сокращения военной мощи России надобность в крупных вооруженных силах, в том числе и военно-морских, в европейских странах НАТО отпала. Вот почему правительства и парламенты особенно в условиях крайне нестабильной мировой экономики без особого энтузиазма выделяют средства на строительство флотов.

Наибольшей популярностью стали пользоваться патрульные корабли открытого моря (offshore patrol ships – OPV), которые включаются не только в состав береговых охран, но и военно-морских сил. Наиболее совершенными из них являются голландские OPV типа Holland полным водоизмещением 3750 т. Несмотря на солидное фрегатное водоизмещение, четыре таких корабля обойдутся голландской казне всего в 467,8 млн. евро, то есть по 116,95 млн. евро за единицу. У этих патрульных кораблей не только скромная цена, но и вооружение: по одной 76- и 30-мм автоматической пушке и десять пулеметов. Имеется вертолет. Экономичная дизельная энергетическая установка обеспечивает максимальную скорость в 21,5 узла и дальность плавания 5000 миль на 15 узлах. OPV типа Holland строятся с использованием гражданских стандартов и технологий, что во многом обуславливает их дешевизну. Они наилучшим образом подходят для обеспечения «режима наибольшего благоприятствия на море», но никуда не годятся для боя с серьезным противником.

Из того же ряда только что переданный фирмой DCNS ВМС Франции OPV L’Adroit полным водоизмещением 1450 т. Его называют инновационным кораблем. Но все новации кроме интегрированной мачты, напоминающей буддистскую пагоду, почерпнуты из гражданского судостроения и давно им используются. О вооружении L’Adroit говорить вообще смешно (одно 20-мм автоматическое орудие и пулемет). Впрочем, в данном случае это объяснимо. Ведь речь идет о рекламном объекте, а не о настоящем боевом корабле. OPV L’Adroit построен на средства фирмы DCNS и предназначен не для несения службы в составе ВМС Франции, а для демонстрации под французским флагом потенциальным зарубежным заказчикам. То есть этот корабль – достаточно оригинальный маркетинговый ход и не более того.

Впрочем, идеи «наибольшого благоприятствия» уже проникли и в чисто военное кораблестроение. Достаточно вспомнить корветы типа Braunschweig ВМС ФРГ.

Кроме технических проблем, выявленых при испытаниях головного корабля серии, а также неспособности довести до ума главную «фишку» этих корветов – многоцелевые управляемые по оптоволоконному кабелю ракеты Polyphem, на них изначально не было предосмотрено противолодочное вооружение. На корветах нет ни гидроакустических станций, ни торпедных аппаратов и бомбометов, на них даже не могут постоянно базироваться вертолеты. Что удивительно, поскольку немцы знают толк в подводной войне. Эти достаточно дорогие (240 млн. евро за единицу) корабли водоизмещением 1840 т стали фактически теми же OPV с усиленным противокорабельным вооружением за счет размещения ПКР RBS-15.

Не будет противолодочного оружия и на перспектиных немецких фрегатах типа 125 водоизмещением 7200 т. Фактически они станут экспедиционными кораблями для патрулирования далеких от берегов ФРГ акваторий. То есть будут выполнять те же функции, что в свое время печально известная канонерская лодка Panther кайзеровского флота, чей «визит» в марокканский порт Агадир в 1911 г. чуть не привел к мировой войне.

Результаты политики «постмодернизма» и «наибольшего блаприятствия» не заставили себя ждать. Если бы не решительное вмешательство ВМС США на первом этапе ливийского кризиса, то война в этой североафриканской стране продолжалась бы и сейчас. И неизвестно, когда и чем она закончилась бы. У западноевропейских стран НАТО, наиболее заинтересованных в падении режима Каддафи, просто не хватило бы сил довести дело до победного конца. Только сокрушительные удары ракетами Tomahawk ВМС США по военным объектам и инфраструктуре этой страны позволили добиться успеха, и то длительное время спустя после самих этих атак.

Однако и в США есть сторонники «постмодернизма» в военно-морском строительстве. Литоральные боевые корабли тому пример. Слов нет, это – эффектные корабли, поражающие своими высокими скоростными качествами, а эффективность их, мягко говоря, дискуссионна. И не в пример западноевропейским OPV они чудовищно дороги (порядка $600-650 млн. за единицу с учетом боевых модулей, полный набор которых еще не до конца определен и не создан).

В противовес западноевропейскому «постмодернизму» и «постмэхэнизму» военно-морские силы азиатских государств, прежде всего Китая, Индии, Японии и Южной Кореи, развиваются по иному сценарию. Тот же профессор Джефри Тил именует его как «модернистский» («modern»), или «неомэхэновский» («neo-Mahanian»), то есть направленный на создание мощных ВМС, ориентированных на выполнение не только оборонительных, но и ударных задач.

Тут самое время остановиться на том, почему эти два направления строительства военно-морсих флотов так именуются. Кэптен, а позже контр-адмирал американских ВМС Альфред Тайер Мэхэн (1840-1914) в конце XIX – начале ХХ веков был властителем умов всех, интересующихся военно-морской стратегией и военно-морским строительством. В своих многочисленных работах по истории и теории военно-морского искусства он указывал, что морская мощь (Sea Power) – важнейший фактор борьбы за мировое лидерство, а завоевание господства на море – главное условие победы в войне. Работы Мэхэна были чрезвычайно популярны. Его книги и статьи называли «Евангелием британского величия». Кайзер Вильгельм II говорил, что хочет выучить наизусть труды своего кумира. Огромное влияние идеология Мэхэна оказала на строительство военно-морских сил США.

Здесь не место заниматься анализом теорий Мэхэна. Время показало, что его идеи вовсе не являются универсальными, особенно в ядерную эпоху. И все-таки, безусловно, ряд положений его наследия по сей день заслуживает внимания. В последние несколько лет Мэхэна вспоминают все чаще и чаще – главным образом в контексте роста военно-морской мощи Китая (подробнее см. журнал «Национальная оборона» №5/2011).

В конце минувшего года американское издательство Naval Institute Press выпустило книгу профессоров кафедры стратегии Военно-морского колледжа США Тоши Йошихары и Джеймса Холмса «Красная звезда над Тихим океаном. Китайский взлет и изменение морской стратегии США». Авторы рассматривают разные аспекты «неомэхэнизма» КНР. Они утверждают, что «модернизированные» Пекином теории Альфреда Мэхэна, как нельзя лучше отвечают идеологии современного китайского руководства и, соответственно, военно-морской стратегии этой страны, нацеленной на превращение Китая в мировую державу №1. Именно поэтому труды американского историка пользуются огромной популярностью в современной Поднебесной.

Здесь уместно напомнить, что идеи «неомэхэнизма» проникли в КНР не из США или Западной Европы, а из СССР, где ведущим и выдающимся теоретиком этого течения был Адмирал флота Советского Союза Сергей Горшков, хотя в своих трудах по идеологическим причинам он всячески поносил американского предтечу. Без преувеличения можно говорить о том, что именно Горшков является основоположником современного «неомэхэнизма». Причем главком ВМФ СССР не только изложил свои взгляды на необходимость приоритетного развития флота в книге «Морская мощь государства», но и имел возможность, пусть не в полном объеме, воплотить свои идеи в практику военно-морского строительства и повседневную деятельность флота. Во времена, когда Сергей Горшков командовал флотом, корабли и подводные лодки ВМФ СССР несли боевую службу во всех океанах, готовые в любую минуту применить свое грозное оружие. С этим обстоятельством не могли не считаться на Западе.

Без знания этого обстоятельства нельзя понять природу и характер современного китайского «неомэхэнизма». Однако есть коренные различия в геостратегическом положении СССР, а сейчас – России и Китая. Выход к трем океанам (Атлантическому, Тихому и Северному Ледовитому) давал возможность Советскому Союзу достаточно оперативно и гибко реагировать на политические измения в том или ином уголке мира, направляя или держа на постоянной основе свои корабли в кризисных районах. КНР обращена лицом лишь к Тихому океану, да и то отгоржена от него островными государствами, которые чаще всего не питают большой любви к Пекину. Поэтому и политика Китая по отношению к соседям более жесткая, если не сказать провокационная.

Нельзя не учитывать и того обстоятельства, что львиная доля энергоресурсов, потребляемых Китаем, поступает морским путем, пролегающим от Ближнего Востока и Ирана через Индийский океан и узкий, как бутылочное горлышко, Малаккский пролив. Тем же путем, но в обратном направлении осуществляется значительная часть китайского экспорта. Даже не прибегая к учению Альфреда Мэхэна, легко прийти к заключению, что морскую блокаду Китая, способную привести к эномическому удушению этой страны, нетрудно осуществить, располагая даже достаточно ограниченными военно-морскими силами. Вот почему КНР старается исключить такую возможность.

Но сейчас, судя по всему, Китай озабочен перспективой освоения ресуров прилегающих морей. Отсюда постоянные конфликты с соседями относительно принадлежности небольших необитаемых осровов в Южно-Китайском море, рядом с которыми предполагается наличие богатых нефтяных месторождений. Летом этого года особенно обострились отношения с Вьетнамом после того, как китайские корабли оборвали кабель, который тянуло вьетнамское судно. Стороны не только обменялись публичными обвинениями, но и провели учения со стрельбами в спорных акваториях.

Страсти накаляются. США объявили Южно-Китайское море зоной своих национальных интересов, поскольку через его акваторию проходят важнейшие международные транспортные маршруты. Индия заявила о намерении установить постоянное присутствие своих военно-морских сил в Южно-Китайском море. Ханой уже разрешил индийским ракетным эсминцам заходы во вьетнамские порты Нхатранг и Халонг. В ответ Китай предпринял попытку задержать в Южно-Китайском море индийский танкодесантный корабль Airavat.

Очевидно, что при таких обстоятельствах разрулить обстановку «постмэхэновскими» методами нельзя. Вот почему в конце июля текущего года в Ханое состоялась трехдневная встреча главнокомандующих флотами государств-членов АСЕАН, которые обсудили меры по укреплению военно-морского сотрудничества в интересах общей безопасности.

Тем временем Вьетнам активно занимается укреплением своих ВМС. Только в этом году флот этой страны пополнился двумя фрегатами типа «Гепард-3.9» и двумя патрульными кораблями проекта 10412 «Светляк», построенными в России.

Фрегаты типа «Гепард-3.9» постройки Зеленодольского завода имени Горького и разработки Зеленодольского ПКБ водоизмещением 2100 т – многоцелевые корабли. Их ударное вооружение состоит из двух счетверенных пусковых установок противокорабельного комплекса «Уран-Э» с ракетами Х-35Э, которыми поражаются цели на дистанции до 130 км. В носу размещается 76-мм универсальное автоматическое орудие АК-176М. ПВО обеспечивают зенитный ракетно-артиллерийский комплекс «Пальма» и две скорострельные шестиствольные 30-мм артиллерийские установки АК-630М. Предусмотрено базирование вертолетов Ка-28 или Ка-31. Фрегаты располагают развитыми электронными средствами.

Патрульные корабли проекта 10412 постройки Судостроительной фирмы «Алмаз» и разработки ЦМКБ «Алмаз» предназначены для контроля территориальных вод и исключительной экономической зоны. Их автоматические 76- и 30-мм артиллерийские установки способны охладить пыл любого нарушителя. Вьетнам имеет в составе своих ВМС два таких корабля. Сейчас он пополняется еще двумя, и два «Светляка» строятся на «Восточной верфи» во Владивостоке.

Россия пополняет ВМС Вьетнама и такими высокоэффективными средствами вооруженной борьбы на море, как ракетные катера. В 1990-е годы флот этой страны получил четыре катера проекта 1241Р разработки ЦМКБ «Алмаз» с четырьмя ракетами «Термит» на каждом. В 2007 г. для Вьетнама на заводе «Вымпел» в Рыбинске были построены два катера «Молния» новейшей модификации – проекта 12418. Каждый из них несет по 16 (!) противокорабельных ракет Х-35Э. Сейчас во Вьетнаме из комплектующих, поставляемых заводом «Вымпел», ведется лицензионная сборка четырех ракетных катеров этого типа. Начались подготовительные работы по постройке еще двух единиц. Имеется также опцион на четыре таких катера. В перспективе они и фрегаты типа «Гепард-3.9» могут вооружаться ракетами Х-35УЭ «Супер-Уран» с дальностью стрельбы до 260 км и комбинированной системой наведения, включающей инерциальную систему, блок спутниковой навигации и радиолокационную активно-пассивную головку самонаведения, обеспечивающую высокую точность и помехозащищенность в условиях радиоэлектронного противодействия.

Россия недавно поставила Вьетнаму второй подвижный береговой ракетный комплекс (ПБРК) К-300П «Бастион». Он относится к числу самых современных в мире. В его состав входят четыре самоходные пусковые установки K-340П с двумя транспортно-пусковыми контейнерами для ПКР «Яхонт», одна или две машины боевого управления K380P, машины обеспечения боевого дежурства и четыре транспортно-заряжающие машины K342P. Сверхзвуковая противокорабельная ракета K-310 «Яхонт» предназначена для поражения надводных кораблей всех классов и типов, а также наземных радиоконтрастных целей в условиях интенсивного огневого и радиоэлектронного противодействия. Дальность действия ракеты – до 300 км. Другими словами, «Бастион» способен обеспечить защиту участка побережья протяженностью более 600 км. «Яхонты» могут держать под прицелом крупную базу китайских ВМС, расположенную на известном своими курортами острове Хайнань в Южно-Китайском море. По сообщению ряда СМИ, Вьетнам ведет переговоры с Россией о заключении контракта на закупку дополнительных ПБРК «Бастион».

Сейчас на Адмиралтейских верфях в Санкт-Петербурге для ВМС Вьетнама строятся шесть неатомных подводных лодок проекта 636. Они вооружаются торпедами, минами и крылатыми ракетами комплекса Club-S, способными наносить удары по надводным кораблям, а также по береговым объектам на дистанции до 300 км. Имеющие такое вооружение субмарины способны выполнять не только тактические, но и стратегические задачи, поскольку имеют возможность атаковать на берегу цели, относящиеся к категории жизненно важных.

Конечно, ВМС Вьетнама никогда не превзойдут по боевому потенциалу ВМС НОАК. Однако уже в ближайшее время, благодаря своему сбалансированному по задачам составу, они будут способны сдерживать любые попытки ущемить интересы страны в Южно-Китайском море.

Именно сбалансированность, о которой, кстати, всегда пекся Сергей Горшков, на наш взгляд, и является главной целью военно-морского строительства. Опираясь на сбалансированные ВМС, можно осуществлять эффективную оборонительную, а в случае надобности и наступательную стратегию.

Разумеется, не один Вьетнам обладает в Юго-Восточной Азии монополией на сбалансированные ВМС. Небольшой Сингапур, например, располагает весьма дееспособными военно-морскими силами. Сама жизнь заставляет делать выбор между «пост» и «нео».

Конечно, странам неспокойного региона Юго-Восточной Азии необходимо объединять военно-морские ресурсы для обеспечения коллективной безопасности. Это позволит снизить издержки и уменьшить зависимость от великих морских держав или стран на эту роль претендующих.