Владимир КЕДРОВ

National Interest отмечает, что угроза дестабилизации обстановки в стране усугубляется проблемами безработицы, нищеты, слабого управления и религиозного экстремизма.

В связи с поражениями ИГ в Сирии и Ираке автор ожидает скорого возвращения боевиков на родину. Набравшиеся опыта реальных боевых действий и идеологически подкованные террористы будут представлять серьезную угрозу безопасности Иордании.

С этим предположением не согласны некоторые российские эксперты-ближневосточники, опрошенные радио НСН. В частности, руководитель исследований в Институте диалога цивилизаций Алексей Малашенко в эфире НСН отверг возможность перемещения ИГ на территорию Иордании. «Маловероятен такой сценарий, – заявил эксперт, – потому что в Иордании традиционно сильная монархия. Это – то общество и то государство, которое совершенно не заинтересованы в появлении таких людей, структур. Если о таком варианте знают американцы, то это прекрасно известно и в самой Иордании. Там очень хорошо работают службы госбезопасности. Вряд ли вся эта публика перекочует из Сирии, потому что там они будут под контролем и прямым ударом. Я думаю, что это – провокационный материал». По словам Алексея Малашенко, боевики, скорее, переместятся в Ливию, Сомали или Афганистан. Президент Международной ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа» Сергей Гончаров также усомнился в том, что Иордания превратится во вторую Сирию, и предположил, что новой базой ИГ станет Афганистан.

Конечно, слова столь уважаемых экспертов заслуживают внимания. Однако позволю себе поделиться и своим скромным мнением. Я бы тоже не мог допустить даже малейшей возможности осуществления подобного сценария в Хашимитском королевстве, скажем, лет тридцать назад. Тогда страна была сильна своей стабильностью и порядком, что положительно отличало ее от большинства ближневосточных соседей. Король Хусейн пользовался непререкаемым авторитетом, а народ в целом был лоялен и послушен. Столица государства Амман, несмотря на свой несколько провинциальный и, в общем-то, нестоличный вид, был весьма ухоженным и чистым городом, улицы которого ежедневно скребли с моющими средствами. Порядок в городе был идеальный. На улицах не встречались ни нищие, ни попрошайки. И, главное, что, хотя в этой миниатюрной стране (как по численности населения, так и площади) проживало несколько этносов, исповедовавших различные религии, не чувствовалось противоречий между ними. «Все мы иорданцы», заявляли коренные жители: бедуины, натуролизованные палестинцы, выходцы с северного Кавказа – черкесы и чеченцы, а также армяне. Все казались единой дружной семьей. Никакого экстремизма и религиозной нетерпимости. Иорданцы были очень приветливыми и дружелюбными. Примечательно, что, хотя принятый в 50-е годы прошлого века закон о запрете политических партий и организаций оставался в силе, в стране практически отрыто действовали различные политические движения, в том числе три коммунистических партии и партия «Братья-мусульмане».

Теперь обстановка в этой стране резко изменилась. И изменилась к худшему. В этом я убедился лично в ходе ряда служебных поездок в Иорданию несколько лет назад, последовавших вслед за длительной командировкой в Амман в 1980-х годах.

В королевстве царит совсем другая атмосфера: вопиющая роскошь и отчаянная нищета. Демонстративная неприязнь между мусульманами и христианами на улицах. А еще больше меня повергло в удивление, когда работавший со мной местный водитель стал без тени смущения поносить последними словами порядки в стране, жалуясь на полунищенское существование и налоговое бремя. При этом он открыто и весьма грубо критиковал правящего монарха и королеву. По меркам 1980-х невозможно было себе даже представить, чтобы иорданец при иноземце критиковал свою страну. А уж затрагивать личность короля было просто недопустимо.

Я для себя сделал вывод, что стабильности и безопасности в этой стране, некогда являвшейся островком стабильности и правопорядка в бушующем океане ближневосточного хаоса, больше не существует.

Что же произошло за сравнительно короткий период? Почему так испортилась жизнь иорданцев и так изменилась обстановка в стране?

Здесь уместно напомнить, что при дележе наследия Османской империи «иорданским» Хашимитам достался, пожалуй, самый бедный клочок земли, затесавшийся среди буквально купающихся в нефти (и не только в нефти) соседей. Даже ближайшим родственникам достался богатый Ирак. В Иордании же нет не только нефти, но никаких полезных ресурсов вообще. Зато иорданцам достался мудрый король и выгодное расположение на ближневосточной карте. Благодаря этим двум факторам страна несколько десятилетий жила безбедно, получая щедрую помощь богатых арабских нефтяных монархий за риски соседства с враждебным Израилем, с которым Хашимитское королевство формально находилось в состоянии войны. Все это продолжалось несколько десятилетий до 26 октября 1994 г., когда был подписан Договор о нормализации отношений между двумя странами. В тот день Иордания стала второй арабской страной (после Египта), заключившей мирный договор с Израилем.

Тогда же Иордания фактически потеряла свои Вооруженные Силы, которые всегда были оплотом режима. Самостоятельно содержать мощную и боеспособную армию нищему государству было не под силу. А бывшие спонсоры справедливо посчитали: раз нет войны, то зачем этой маленькой стране современная армия? К тому же когда и своих расходов хватает.

Именно поэтому я полагаю, что ИГ может вполне найти для себя пристанище на иорданской земле, и противодействовать псевдо-халифату будет по существу некому. Вооруженные Силы в упадке. Народ раздроблен и не готов к решительному сопротивлению, а определенная часть населения и вовсе может поддержать террористов. К тому же страна наводнена беженцами. Иорданское королевство принимает на своей земле множество беженцев из соседних стран уже более 20 лет – со времен первой войны в Персидском заливе. И это помимо двух миллионов палестинцев, которых можно назвать историческими беженцами – в Иордании проживает уже несколько поколений палестинских изгоев.

В настоящее время на территории Иордании существуют пять официальных лагерей сирийских беженцев. Первый из низ – Заатари был открыт в конце июля 2012 г. Он расположен в пустынной зоне в 10 километрах от сирийской границы. Здесь на площади 5,3 кв. км находятся 79 тыс. сирийцев. Невыносимая жара и пыльные бури делают условия жизни чрезвычайно тяжелыми. Иорданские власти осознают, что приток сирийских беженцев вряд ли иссякнет в ближайшее время. По информации Управления верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ), в Иорданию ежедневно прибывают 1000 сирийцев.

По состоянию на февраль 2018 г. в Иордании зарегистрировано 657 628 сирийских беженцев, что составляет порядка 6,5% от общего населения страны в 10 млн. человек. Сюда стоит прибавить около 200 тыс. беженцев из Ирака. При этом число нелегальных мигрантов, по некоторым данным, составляет около 1,2 млн. человек! То есть если брать самый пессимистичный вариант, то общее количество пришлого населения в стране сейчас составляет 20% от числа подданных Хашимитского королевства. Трудно себе представить, как же этой маленькой стране удается справляться с таким наплывом людей.

Как представляется, в таких условиях иорданская спецслужба «мухабарат» вряд ли сможет поддерживать порядок в стране и противодействовать возможным проискам террористов.

К вышескзанному хотелось бы добавить следующее. В 80-е годы прошлого века в Иордании стал интенсивно развиваться туристический бизнес. Страна имеет немало интересных достопримечательностей, памятников различных эпох и цивилизаций. Иностранным туристам обеспечивались комфортные условия пребывания. А увидеть можно было действительно немало интересного. Например, место крещения Иисуса Христа в водах реки Иордан. Остатки дворца, где Саломея получила в подарок отсеченную голову Иоанна Крестителя. А чего стоит превращенная в соляной столб чрезмерно любопытная супруга, возвышающаяся на берегу Мертвого моря! Древние города Джераш, Петра, необыкновенной красоты пустыня Вади Рам. Да что там! В маленькой Иордании буквально на каждом шагу встречаются уникальные исторические шедевры.

Причем в поток иностранных туристов, прибывавших в Иорданию, с некоторых пор влилась заметная струя россиян, находивших для себя немало интересного на земле Иордании. Российский туризм получил заметное развитие, благодаря усилиям российского президента Владимира Путина и иорданского короля Абдаллы II. Теперь потоки туристов сменили более интенсивные волны мигрантов из самых неспокойных регионов. Удар не только по экономике и финансам, но и по имиджу страны. Туристов понять можно: кому охота отправиться на отдых на клокочущий кратер вулкана?

Самый тревожный за последние годы «звонок» прогремел в Иордании в августе 2018 г., когда в результате теракта в северо-западном городе ас-Сальт погибли четыре сотрудника сил иорданской службы безопасности и 16 мирных жителей. После этого нападения были арестованы пять граждан Иордании, исповедующих радикальную идеологию ИГ. У нападавших изъято немалое количество самодельных взрывных устройств, которые предназначались для будущих атак на гражданских лиц и объекты сил безопасности.

По оценкам экспертов, экстремистская активность в Иордании растет с 2015 г., когда в среде беженцев, среди которых по мере разгрома террористических организаций в Сирии стали появляться и беглые боевики, началось создание террористических ячеек. При этом лагеря беженцев, где царит нищета и мелкая преступность, а 57% населения которых – это молодежь в возрасте младше 24 лет, служат весьма питательной средой для распространения радикальной идеологии.

Контртеррористическая политика страны тем временем остается противоречивой. Так, правительство Иордании ввело уголовную ответственность за присоединение к террористическим организациям и содействие им. Однако меры жестких запретов осложняют пресечение вербовки, мониторинг действий потенциальных боевиков и участие в идеологической конкуренции.

Как отмечено в материале National Interest, США уже пытаются вмешаться в описанную ситуацию. В марте 2018 г. Иордания в партнерстве с Соединенными Штатами запустила новый учебный центр по борьбе с терроризмом к югу от Аммана, предназначенный для увеличения возможностей королевства по борьбе с внутренним терроризмом; планируется выделение около $350 млн. на военную помощь в течение четырех лет. Однако такая помощь вряд ли окажет сколько-нибудь существенное влияние на стабилизацию внутренней безопасности Иордании. Она направлена на исправление следствий, а не причины проблемы.

Однако разобраться с причинами вполне вероятного сползания королевства к хаосу американцы вряд ли помогут. Для этого необходимо проводить профилактические мероприятия среди беженцев, внедрять в их среду агентуру для выявления существующих террористических ячеек и предотвращения готовящихся терактов, осуществлять другие действия из комплекса антитеррористических мероприятий, хотя бы теоретически известных любой службе гозбезопасности в мире. Такие действия в состоянии выполнять лишь местные кадры, американские инструкторы, как правило, имеющие весьма низкую страноведческую и языковую подготовку, им не помощники. Каких-либо сведений о финансовой или технической помощи иорданскому «мухабарату» со стороны американских коллег по понятным причинам не существует, но если она и поступает, то вряд ли по стоимости превышает упомянутые выше $350 млн. на четыре года – а это сущие крохи.

Самым лучшим подарком Амману от Вашингтона стало бы участие США в программах восстановления Сирии, которые сегодня предлагает Москва. Нормализация жизни на родине позволила бы вернуться беженцам из Иордании к родным очагам. Однако в текущей геополитической ситуации такой сценарий явно невозможен.

Так что с сожалением вынужден констатировать, что страна с некогда самой спокойной во всем регионе жизнью готова к наплыву изгнанных из Сирии и Ирака головорезов ИГ. Станет ли королевство новой ареной противостояния с радикальными исламистами из псевдо-халифата, покажет недалекое будущее. Но в любом случае в настоящий момент оптимистические прогнозы относительно защищенности Иордании от проникновения ИГ отнюдь не оправданы.