Владимир ЕВСЕЕВ

Предыдущий старт аналогичной ракеты-носителя, состоявшийся 13 апреля 2012 г., оказался неудачным. После этого северокорейские специалисты внесли изменения как в конструкцию спутника, так и ракеты-носителя.

В Пхеньяне заявили, что запущенный космический аппарат предназначен для поиска полезных ископаемых и слежения за погодой. Из этого можно сделать вывод, что на ИСЗ была установлена аппаратура для дистанционного зондирования Земли. По американским данным, указанный аппарат постоянно вращается вокруг собственной оси и не передает каких-либо сигналов, что позволяет усомниться в его работоспособности.

Для КНДР запуск ракеты-носителя «Ынха-3» имел важное значение. В 2012 г. страна отмечала несколько событий: 100-летие со дня рождения первого президента Северной Кореи Ким Ир Сена, годовщину со дня смерти его сына Ким Чен Ира и год с момента прихода к власти нынешнего руководителя страны Ким Чен Ына, чей процесс утверждения во власти еще продолжается.

В период подготовки и проведения старта северокорейской ракеты-носителя Соединенные Штаты и их союзники проявляли повышенное беспокойство. Они не исключали возможность ее перехвата в случае создания какой-либо угрозы. Но в действительности преследовалась иная цель: сбор технической информации о ракете-носителе «Ынха-3» с целью оценки реального состояния программы по созданию баллистической ракеты «Тэпходон-2». Именно поэтому от побережья Аляски в сторону Корейского побережья перемещалось судно с многофункциональной радиолокационной станцией (РЛС) морского базирования SBX-1. Для этих же целей были использованы следующие технические средства: расположенная на японском острове Хонсю РЛС передового базирования FBX-T и базирующиеся на Окинаве самолеты-разведчики RC-135S Cobra Ball.

Помимо этого, в боевую готовность были приведены информационные системы союзников США. Так, Южная Корея задействовала недавно прибывшую из Израиля РЛС Green Pine, которая способна обнаруживать баллистические цели на расстоянии до 500 км, а также закупленные в США самолеты дальнего радиолокационного обнаружения Peace Eye.

При этом японцы решили подстраховаться от неудачного старта ракеты-носителя «Ынха-3». Для этого на одном из островов на юге страны развернули батарею зенитного ракетного комплекса Patriot РАС-3. Со своей стороны, Объединенное командование сил США на Корейском полуострове и южнокорейских Вооруженных Сил повысило для войск уровень боеготовности.

Вскоре после старта ракеты-носителя «Ынха-3» представители ВМС Республики Корея подняли со дна Желтого моря цилиндрический объект длиной 7,6 м и диаметром 2,4 м. Это оказалась часть топливного бака первой ступени ракеты «Ынха-3». Ее обнаружил южнокорейский эсминец, подъем был осуществлен с помощью специального глубоководного спасательного аппарата Deep Submergence Rescue Vehicle. Это позволит уточнить достигнутый в КНДР технический уровень в сфере ракетостроения.

Несомненно, что старт ракеты-носителя «Ынха-3» противоречил резолюции 1874 Совета Безопасности ООН от 12 июня 2009 г., которая требует от Корейской Народно-Демократической Республики не проводить пусков с использованием технологии баллистических ракет. Это было подтверждено в заявлении Председателя Совета Безопасности ООН от 16 апреля 2012 г., в котором от северокорейского руководства потребовали возобновить мораторий на запуск баллистических ракет. Такой мораторий Пхеньян ввел добровольно в 2000 г., его действие приостанавливалось в 2006-2007 гг.

Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун осудил запуск ракеты-носителя «Ынха-3». По его мнению, «этот провокационный акт может иметь для мира и стабильности в регионе» негативные последствия. Такую точку зрения поддержали в Сеуле, где предположили, что Пхеньян попытался повлиять на исход президентских выборов в Республике Корея, которые проходили 19 декабря. В России и Китае это событие вызвало «глубокое сожаление». Официальный представитель Совета национальной безопасности США Томми Витор проинформировал, что «КНДР, предпринимая такие провокационные шаги, лишь еще больше изолирует себя в будущем».

Тем не менее, не было принято даже заявления Председателя Совета Безопасности ООН. И такая, относительно мягкая, реакция со стороны международного сообщества была вполне ожидаемой, так как траектория полета ракеты-носителя «Ынха-3» не предполагала пролета над японской территорией. Никто в Пхеньяне не собирается вместо спутника запускать ядерную боеголовку. Тем более, что нет никаких фактов, подтверждающих ее создание в КНДР. Процесс совершенствования северокорейских баллистических ракет вызывает озабоченность, но он не представляет реальной угрозы для окружающих стран. Ракеты, как и ядерное оружие, нужны КНДР исключительно в оборонительных целях. Это гарантия от того, что никто не будет свергать правящий в Пхеньяне режим силой.

Несомненно, космическая программа Северной Кореи является производной от ее ракетной программы, которая стала реализовываться с середины 1970-х гг. на основе советских и китайских технологий. Это позволило в апреле 1984 г. провести летно-конструкторские испытания ракеты «Хвасон-5». Она была создана на базе советской ракеты Р-17 (SCUD-B), образцы которой попали в КНДР из Египта. В течение полугода было проведено шесть испытательных пусков, из которых только половина оказались успешными. Эта ракетная программа была завершена при финансовой поддержке со стороны Тегерана. Как следствие, в 1985 г. было начато ограниченное производство ракет указанного типа, а в 1987 г. 100 из них были поставлены Ирану.

Баллистическая ракета малой дальности «Хвасон-5» имела длину 11 м, диаметр около 0,9 м и стартовый вес 5,9 т. Ее максимальная дальность стрельбы составляла 300 км с боеголовкой весом в 1 т. Точность стрельбы была низкой: круговое вероятное отклонение (КВО) от точки прицеливания составляло 1 км.

В 1987-1988 гг. северокорейские специалисты с помощью Китая приступили к созданию более совершенной ракеты «Хвасон-6» на базе советской Р-17М (SCUD-С). Ее первые летно-конструкторские испытания прошли в июне 1990 г. Еще четыре испытательных пуска провели в 1991-1993 гг. Скорее всего, все они были успешными. Максимальная дальностью действия ракеты составила 500 км при боеголовке весом 730 кг. КВО увеличилось до 1,5 км, что делало проблематичным ее использование в обычном (неядерном) оснащении против военных объектов. Исключение составляли такие крупные объекты, как военные базы. Тем не менее, в 1991 г. ракета «Хвасон-6» была принята на вооружение.

По американским данным, в конце 1990-х гг. была осуществлена модернизация баллистической ракеты «Хвасон-6», которая в США получила название SCUD-ER. За счет увеличения длины топливных баков и снижения веса боеголовки до 500 кг удалось достичь максимальной дальности стрельбы 700 км. Ракета получила отделяемую головную часть с небольшим аэродинамическим качеством. Это повышало не только устойчивость ее полета, но и точность стрельбы.

Вышеуказанные баллистические ракеты позволяли Пхеньяну достигать цели на Корейском полуострове, но этого было недостаточно для стрельбы с северокорейских ракетных баз по важным объектам в Японии, в первую очередь – по базе военно-воздушных сил США «Кадэна» на острове Окинава. Это послужило одной из причин создания, при активном финансовом участии Ирана и Ливии, одноступенчатой ракеты средней дальности «Нодон-1». Она имеет 15,6 м в длину, 1,3 м в диаметре и стартовый вес 12,4 т, а также отделяемую головную часть и инерциальную систему управления. Максимальная дальность стрельбы «Нодон-1» составляет 1100-1300 км при головной части весом 700-1000 кг. КВО ракеты от точки прицеливания достигает 2,5 км.

В США полагают, что реализация этой ракетной программы началась в 1988 г. при участии российских, украинских и китайских специалистов, что позволило даже при отсутствии успешно проведенного летного испытания приступить к ограниченному производству баллистических ракет «Нодон-1» уже в 1991 г. В следующие два года были проведены переговоры об экспорте ракет указанного типа в Пакистан и Иран. Как следствие, на летно-конструкторское испытание ракеты «Нодон-1», которое состоялось в мае 1993 г., были приглашены иранские специалисты. Эти испытания оказались успешными, но по географическим причинам дальность стрельбы ракеты пришлось ограничить расстоянием 500 км: при большей дальности полета ракета могла упасть на территорию России или Японии. Помимо этого, существовала угроза перехвата телеметрической информации американцами и их союзниками с помощью морских средств наблюдения.

В настоящее время сухопутные войска КНДР имеют в своем составе отдельный ракетный полк, вооруженный ракетами «Хвасон-6», и три отдельных ракетных дивизиона, вооруженных ракетами «Нодон-1». Указанные ракеты транспортируются на мобильной пусковой установке и имеют осколочно-фугасную или кассетную головную часть. Потенциально они могут выступать в качестве носителей ядерного оружия.

Следует заметить, что на военном параде, который состоялся в Пхеньяне 11 октября 2010 г., были показаны два новых типа одноступенчатых ракет мобильного базирования. Одна из них напоминала иранскую ракету «Гадр-1», а вторая – советскую ракету морского базирования Р-27 (SS-N-6). На Западе им были даны названия «Нодон-2010» и «Мусудан».

В отношении ракеты «Нодон-2010» в экспертной среде принято считать, что северокорейские специалисты принимали активное участие в разработке иранской ракеты «Гадр-1». Следовательно, ракеты этого типа были либо поставлены из Ирана в качестве компенсации за оказанную техническую помощь, либо КНДР были переданы технологии производства этой ракеты. При этом можно было воспользоваться результатами летных испытаний ракеты «Гадр-1», проведенных на иранской территории.

При кажущейся очевидности, эти предположения достаточно спорны. Во-первых, последнее время Иран и Северная Корея находятся под усиленным вниманием со стороны разведывательных структур многих государств. В частности, все действия Тегерана в этом направлении тщательно отслеживаются со стороны Вашингтона и Тель-Авива. В этих условиях было бы трудно организовать экспорт в КНДР даже небольшой партии баллистических ракет. Во-вторых, поставленные ракеты нужно технически обслуживать, что требует, в случае экспорта ракет, постоянного поступления запасных частей и соответствующего оборудования. В-третьих, крайне ограниченные ресурсы Северной Кореи делают проблематичным освоение производства нового типа ракет в течение 3-4 лет (впервые ракета «Гадр-1» была показана в Иране на военном параде в сентябре 2007 г.). В-четвертых, несмотря на тесное сотрудничество Пхеньяна и Тегерана в области ракетостроения, убедительных фактов передачи таких технологий в КНДР выявлено не было. Аналогичное имеет место и в ядерной сфере.

В отношении баллистической ракеты «Мусудан» можно заметить следующее. Советская жидкостная ампулизированная (то есть не требующая дозаправки перед стартом) ракета Р-27 имела ряд модификаций, последняя из которых была принята на вооружение в 1974 г. Все ракеты этого типа с дальностью стрельбы до 3 тыс. км были сняты с вооружения до 1990 г. Возобновление производства ракет типа Р-27 в два последних десятилетия на северокорейской территории было технически невозможным по причине полного перепрофилирования соответствующих российских предприятий и увольнения подавляющей части персонала, работавшего в 1960-1970 гг. Теоретически могли передать только техническую документацию и некоторую часть комплектующих, что, скорее всего, оказалось бы недостаточным для освоения давно устаревших ракетных технологий.

Конечно, никто не может исключить того, что северокорейские специалисты скопировали некоторые компоненты советских ракет. Но из этого не следует, что им удалось сделать наземный вариант ракеты Р-27. В противном случае северокорейские ракеты не имели бы столь больших отклонений от точки прицеливания и не требовали многочасовой заправки горючим перед стартом, во время которых они отчетливо видны для воздушных и космических средств наблюдения и легкоуязвимы для высокоточных средств поражения противника.

Кроме этого, показанная на параде ракета «Мусудан» имела не соответствующей ее размеру слишком большой подвижный носитель и выглядела на 2 м длиннее своего прототипа. В этом случае можно говорить не просто о копировании, а о модернизации ракеты Р-27. Но как можно было такую ракету принять на вооружение, не проведя хотя бы одного летного испытания?

Поэтому можно предположить, что на параде в Пхеньяне в октябре 2010 г. были показаны лишь муляжи баллистических ракет. Предполагать, что они уже приняты на вооружение – крайне опрометчиво.

По американским данным, с начала 1990-х гг. Пхеньян работает над созданием двухступенчатых жидкостных ракет типа «Тэпходон». Это было подтверждено в феврале 1994 г. данными космического наблюдения. Тогда было сделано предположение, что ракета «Тэпходон-1» в качестве первой ступени использует «Нодон-1», а в качестве второй – «Хвасон-5» или «Хвасон-6». В отношении более совершенной ракеты «Тэпходон-2» стали полагать, что ее первая ступень представляет собой китайскую ракету DF-3 или связку из четырех двигателей типа «Нодон», а вторая ступень – «Нодон-1». Полагалось, что в создании ракеты «Тэпходон-2» принимали участие китайские специалисты.

Вскоре программа «Тэпходон-1» была закрыта. Она носила больше демонстративный характер, так как вторая ступень ракеты мало подходила для доставки ядерного оружия, КВО составляло несколько километров, а максимальная дальность полета ракеты не превышала 2 тыс. км. 

Параллельно создавалась ракета «Тэпходон-2». Ввиду действовавшего моратория на запуски баллистических ракет для ее прикрытия (как и в случае с «Тэпходон-1») использовалась космическая программа.

Северная Корея имеет испытательный полигон «Квандай», расположенный на восточном побережье страны вблизи деревни Мусудан-ни (уезд Хвадэ-гун провинции Хамген-Пукто). Строительство этого полигона началось в 1982-1983 гг. Первоначально он использовался исключительно в военных целях. В апреле и сентябре 1984 г. с него были проведены пуски баллистической ракеты малой дальности «Хвасон-5», а в июле 1991 г. – «Хвасон-6». На полигоне также велась подготовка к запуску новой баллистической ракеты «Нодон-1». Ее старт состоялся в мае 1993 г. совместно с ракетами «Хвасон-5» и «Хвасон-6».

Использование полигона «Квандай» в интересах освоения космоса, точнее – прикрытие испытаний баллистических ракет мирной программой, началось в конце 1990-х гг. В августе 1998 г. с него стартовала ракета-носитель «Пэктусан-1» со спутником «Кванменсон-1», представлявшая собой трехступенчатый вариант ракеты «Тэпходон-1». Ракета-носитель имела 24-25 м длины и стартовый вес около 22 т. Ее первая и вторая ступени отработали нормально, третья ступень отделилась, но вскоре вместе со спутником упала в Тихий океан. При этом дальность полета РН «Пэктусан-1» составила 1,6 тыс. км. Анализ полученных данных подтвердил, что в качестве первой ступени использовался «Нодон-1», а в качестве второй – двигатель советской зенитной ракеты из состава зенитного комплекса С-200. Третья ступень, скорее всего, представляла собой ракету тактического комплекса KN-02 (северокорейский вариант советской «Точки»).

Испытательный запуск прототипа новой ракеты-носителя «Ынха-2» (двухступенчатая баллистическая ракета «Тэпходон-2») был проведен в июле 2006 г. Он оказался неудачным: ракета пролетела всего 42 секунды. Имеется крайне ограниченная информация о технических характеристиках этой ракеты. Российские эксперты оценивают ее стартовый вес в 65 т. Первая ступень ракеты-носителя представляла собой связку из четырех двигателей типа «Нодон». Однако какой-либо информации о второй ступени получить не удалось.

Вторая попытка вывода на орбиту северокорейского экспериментального ИСЗ «Кванменсон-2» с помощью ракеты-носителя «Ынха-2» состоялась в апреле 2009 г. Ракета-носитель пролетела свыше 3,2 тыс. км. Причем ее первая и вторая ступени отработали успешно, а третья вместе со спутником упала в Тихом океане.

В ходе этого старта международному сообществу была представлена обширная видеоинформация, что позволило выявить тактико-технические характеристики ракеты. Она имела 30 м длины и стартовый вес 80 тонн. Вновь первая ступень представляла собой связку из четырех двигателей типа «Нодон». Вторая ступень оказалась похожей на ранее описанную советскую ракету Р-27. Возможно, что третья ступень ракеты являлась копией аналогичной ступени иранской ракеты-носителя Safir, которая в феврале 2008 г. вывела микроспутник на низкую орбитальную орбиту.

Анализ этого пуска убедил западных специалистов в существовании одноступенчатой ракеты «Мусудан». Однако внешняя похожесть еще не говорит о воссоздании ракеты указанного типа. Более важной представляется оценки дальности стрельбы базовой двухступенчатой ракеты «Тэпходон-2», испытание которой маскировалось под запуск ракеты-носителя. По российским данным, указанная ракета имеет максимальную дальность полета равную 3,5 тыс. км при массе головной части в 1 т и 4,2 тыс. км при 500-килограммовой головной части – но в таком варианте ракета не может нести ядерное боевое оснащение. Это существенно меньше западных оценок, по которым ракета «Тэпходон-2» способна пролететь от 6,5 до 7,5 тыс. км при весе головной части в 1 т. Скорее всего, такие оценки являются завышенными.

Помимо полигона «Квандай» КНДР имеет еще одну площадку – «Сохэ», расположенную на западе страны вблизи границы с Китаем (провинция Пхенан-Пукто), которая используется для отработки баллистической ракеты «Тэпходон-2» под прикрытием космической программы. Работы по строительству этого полигона начались в начале 1990-х гг. и активизировались в 2000-е гг. Они были завершены к началу 2011 г., что позволило в 2012 г. дважды провести запуски ракеты-носителя «Ынха-3», которая, как уже указывалось ранее, представляет собой модифицированную трехступенчатую ракету «Тэпходон-2». С этого космодрома можно осуществлять запуски по траекториям, не проходящим над Японией.

Таким образом, в мире северокорейскую космической программу (как и аналогичную программу Тегерана) воспринимают только как прикрытие для развития национальной ракетной программы. Конечно, КНДР имеет полное право на исследование космического пространства, но из этого не следует, что Северная Корея должна нарушать соответствующие резолюции Совета Безопасности ООН, требующие приостановить военную ракетную программу и восстановить мораторий на запуски баллистических ракет.

Маскируясь под космическую программу, в Северной Корее продолжаются работы по созданию двух- и трехступенчатых баллистических ракет типа «Тэпходон-2». Их дальность действия, в зависимости от веса полезной нагрузки, может составлять до 4,2 тыс. км (средняя дальность стрельбы) при круговом вероятном отклонении 3,7-3,8 км. В Северной Корее ракеты указанного типа могут поставить на вооружение даже после ограниченной летной отработки в виде ракет-носителей. О том, что в Пхеньяне принято такое исключительно политическое решение, будет свидетельствовать создание шахтных пусковых установок, так как использование ракет «Тэпходон-2» в мобильном (грунтовом) варианте проблематично. Но не следует исключать возможность их железнодорожного базирования.

Отсутствие достаточного финансирования и отсталость материально-технической базы в условиях действия международных санкций замедляют реализацию северокорейской ракетной программы. В частности, темп производства ракет «Тэпходон-2» вряд ли может превысить три ракеты в год, что потребует, даже в лучшем случае, несколько лет для развертывания одного полка ракет указанного типа. Все это имеет прямое отношение и к разработке в КНДР баллистической ракеты межконтинентальной дальности стрельбы. Появление у Пхеньяна МБР сомнительно даже в среднесрочной перспективе.

Владимир Валерьевич ЕВСЕЕВ – кандидат технических наук, директор Центра общественно-политических исследований